Мария Малова. Из первых слогов ее имени и фамилии складывается слово «мама». Ее девичья фамилия – Марнова: опять, как ни крути, получается «мама»... Наверное, такой «ребус» в ее имени неслучаен. Она действительно мама, настоящая мама. Причем не только для рожденных ею детей. В семье Маловых помимо четверых кровных растут двое усыновленных детишек с синдромом Дауна.
Тект: Зоя Мозалёва, фото: Андрей Семашко
Молодая, веселая, энергичная – Маша все делает быстро, двигается стремительно и при этом от нее веет уютным теплом. Таким, какое и должно исходить от настоящей мамы. О своей семье она говорит просто и спокойно и никаким подвигом усыновление особенных детей не считает.
...Сначала у Маши и Вячеслава родился Ваня. И почти сразу родители задумались о втором ребенке. Но случился выкидыш, и Маша стала уговаривать супруга усыновить малыша – переживала, что больше не сможет родить. Однако возможности взять приемного ребенка на тот момент не было: для усыновления нужно иметь определенный социальный статус, владеть хоть какой-нибудь недвижимостью. «Мы были бедны как церковные мыши, – смеется Мария. – Усыновить мы никого не могли». В то время молодая семья только перебралась из Москвы в Касимов, жила на съемной квартире и никакой собственностью не обладала.
Спустя четыре года после первенца у Маловых родилась Матрона. «Когда я была беременна Матрешей, меня преследовала мысль, что с ребенком будет что-то не так. Я много раз слышала, как у пар, которые долго хотели второго ребенка, малыш появлялся с особенностями. Почему-то я решила, что у нас будет именно так, – вспоминает Маша. – Я постоянно читала о возможных болезнях и была готова ко всему. Когда Матреша родилась абсолютно нормальным ребенком, я даже переспрашивала у врачей: «Как – все в порядке? Посмотрите внимательнее». Я все время боялась: мы так ее ждем, она наверняка будет особенной. Она, конечно, особенная, но в другом плане: заговорила в полтора года, сама научилась читать, очень старательная, всегда добивается поставленных целей, волевая».
ВСЕ-ТАКИ НАШ...
Вскоре после появления Матреши семья обрела собственный дом. «Как только у нас появилось свое жилье, муж мне сказал: вот теперь можно подумать и об усыновлении. Я сначала удивилась – Матреша совсем маленькая. А он мне: «А чего тянуть? Ты же постоянно мне говорила, что где-то плачет наш ребенок». Я думаю, пока предлагают, надо соглашаться», – с улыбкой вспоминает Маша.
Когда Маловы пришли в опеку с крохотным малышом на руках, на них, конечно, посмотрели с удивлением. Но они от своего решения не отступили. Прошли обучение в школе приемных родителей – Маша и сегодня с благодарностью вспоминает те уроки, которые морально подготовили к предстоящим трудностям и до сих пор помогают справляться со многими проблемами.
«Я всегда хотела близнецов и мечтала, что мы возьмем малыша и они с Матрешей будут как двойня. Моя мама говорила, что лучше взять ребенка по возрасту ближе к Ване, – рассказывает Маша. – Но я почему-то не могла смотреть базу таких детей. Открываешь эту картотеку, и перед тобой мелькают личики. Как можно выбрать? Вот он вынырнул из огромного океана детского горя, ты мог дать ему семью, он мог стать твоим, но ты его пролистнул... Ну, к примеру, цвет глаз не понравился... Но ведь это не магазин. Поэтому мы готовились к усыновлению, но базу данных я не смотрела. У моей мамы более крепкие нервы, я попросила ее подобрать внука. Доверила это воле Божьей – если ребенок наш, он все равно будет нашим».
В этот период семья Маловых была занята на строительстве церкви во имя мученика Никиты в поселке Ташенка – местные жители собрали деньги и возвели храм. Поэтому молитвы семьи были обращены к святому Никите, родители думали, что и ребенок у них будет Никита. И мама Маши вскоре нашла 3-летнего мальчика, которого звали Никита. «Такой мальчишка чудесный, – сказала мама. – Просто удивительно, что его никто до сих пор не забрал».
ПОД ПОКРОВОМ МУЧЕНИКА НИКИТЫ
Маша представляла, как будет водить Ваню с Никитой в бассейн, как они будут гулять, общаться с друзьями. Она посмотрела фотографии и видео с Никитой, и вот тут-то пригодился опыт, приобретенный во время второй беременности: она сразу увидела, что у мальчика синдром Дауна. Рассказала супругу, но он сказал только: «Ну, он же Никита. Значит, это тот, о ком мы попросили». Мама Маши очень переживала: как она, акушерка с двадцатилетним стажем, просмотрела характерные признаки? Просила передумать, взять другого малыша. Но ни Машу, ни ее мужа диагноз не испугал. «Сейчас с такими детьми активно работают, решила, что будем заниматься – не зря же я педагог по профессии. Хотя, конечно, страх был, – признается Маша. – И даже когда приезжали к Никите, была небольшая тоска, я все думала: ну почему ты с синдромом? С другой стороны, понимала: не было бы синдрома, и его бы здесь не было». Маша признается, что и у нее, и у мужа были небольшие сомнения до того момента, пока они не увидели Никиту. «Когда мы приехали, его вывели за руку, он так обрадовался. Это был какой-то взрыв эмоций, – с нежностью вспоминает Маша. – И когда мы его увидели, я, может быть, и сожалела о его состоянии, но сомнений в том, что он наш, не было. Еще я сожалела о прошедших годах, когда он был без нас... Потому что он перенес серьезную операцию на сердце и был в тот момент один. У него был страшный порок сердца. И рядом не было мамы... От него, видимо, отказались, когда подтвердился диагноз. Просто удивительно, что Никита после стольких испытаний остался открытым ребенком. Думаю, если бы он сразу был дома, у него было бы совсем мало отличий от обычного мальчика – они были бы минимальны».
Сейчас Никита учится в средней школе, неплохо говорит. Хотя, конечно, пережитое не прошло бесследно: психологических проблем у него хватает, поэтому мама постоянно на связи с психологами. «Несмотря на все трудности, Никита был совершенно очаровательным малышом, а с годами стал еще очаровательнее», – говорит мама. Про Никиту она может рассказывать долго, вспоминая упорные занятия и период привыкания. Они сразу решили, что ребенка усыновят – опека здесь не подходит. Супруги вспоминали страшную историю, как у знакомых забрали находившегося под опекой ребенка: их сыновья – кровный и приемный, оба с синдромом Дауна – росли как близнецы. Трогательную историю про особенных братьев показали по телевизору. Когда родные родители приемного мальчика увидели сюжет про счастливых солнечных двойняшек, поняли, каким смышленым растет сын, решили вернуть ребенка себе. Форма опеки оставляет такую возможность. И братьев, которые всегда были вместе, разлучили. Пережитую каждым трагедию не описать. Чтобы не испытать ничего подобного, Маловы сразу решили оформить усыновление, ликвидировав какую бы то ни было разницу с кровными детьми. Прошли процедуру судов и стали настоящими родителями для Никиты.
«Когда мы увидели его в детском доме, он был маленький и круглый, как шарик. За год он у нас вытянулся на 20 сантиметров, стал высоким, изменился до неузнаваемости», – говорит Маша. Конечно, она активно занималась с Никитой, стала искать родителей с такими же детками в Касимове, в Рязани и вскоре узнала об организации «Добрые сердца», в работу которой сразу влилась. «Благодаря информации удалось переломить ситуацию с отношением к детям с синдромом Дауна. Сейчас есть определенная процедура, как сообщить маме о диагнозе ее малыша. Раньше говорили: «У вас даун». И многие мамы пугались и отказывались даже взглянуть на ребенка. Сейчас сначала обязателен контакт мамы и малыша, а уж потом информация. И даже то, как ее подать, имеет значение. «Родители отказываются от таких детей, потому что боятся. А когда есть поддержка, это переносится намного легче, – объясняет Маша. – И когда начала работать организация, у нас прекратились отказы».
МЛАДЕНЕЦ С ВЗРОСЛЫМ ВЗГЛЯДОМ
За двенадцать лет работы «Добрых сердец» все малыши с синдромом оставались в семьях. Кроме одного случая. Руководитель организации позвонила Маше с просьбой помочь найти хотя бы временных родителей для новорожденной девочки, от которой отказалась родная мать и которая угасала на глазах. И Маша не задумываясь ответила, что они возьмут девочку. «У меня сердце затрепетало, по-другому не могу сказать, – делится Маша. – Как говорят, все захолонуло». Наверное, сердце мамы и не могло по-другому. Девочке было совсем плохо, она теряла вес, таяла на глазах. «Когда мы первый раз ее увидели, она весила 1 килограмм 900 граммов, хотя родилась 2 килограмма 500 граммов. Сима лежала в палате, в самом дальнем углу. Заходишь, лежит существо – совсем бледное, малюсенькое. Крохотный кулечек. И совсем не детские глаза, которые как будто смотрят в душу, – вспоминает Мария. – Я взяла ее на руки, а она совсем кроха, как кукла. Я держу эту малышку, хочется прижать ее к себе и сбежать. Муж потом признался, что и у него было желание унести ее с собой. С этого момента у меня как заноза поселилась в сердце – быстрее бы ее забрать». К счастью, оформить все удалось очень быстро.
7 ноября будущие родители первый раз увидели Симу, а 22 ноября уже забрали домой. В начале 2016-го усыновили Никиту, а к концу года – еще и Серафиму. «Симочка впервые улыбнулась только в полгода. И то не мне, а Ване. До этого смотрела на нас как партизан на фашистов, – смеется Маша. – Мне все время казалось, что она спрашивает своим пронизывающим взглядом: «Где ты была?» Иногда мне хочется, чтобы ее мама увидела, какая она хорошая. Но потом сама себя одергиваю: лучше, чтобы не видела. Я вот все время думаю: люди, зачем вы отказываетесь от своих детей? Это такая глупость, – говорит Маша и показывает фотографии Симы. – Она просто солнышко, она так всех любит. А какая она красивая, хотя собрала почти все стигмы, то есть характерные признаки синдрома Дауна».
С того момента, когда Сима впервые улыбнулась, все пошло хорошо. В детсаде ее обожают – она охотно всем помогает, много знает, много умеет, вот только речь отстает. «Она знает буквы, ищет знакомые и читает по ним. Если у Никиты дизартрия (нарушение произносительной стороны речи. – Прим. ред.), то у Симы алалия (отсутствие или недоразвитие речи у детей при нормальном слухе и первично сохранном интеллекте. – Прим. ред.), надо речь «вызывать», активизировать мозг», – объясняет Маша. Она – почти профессиональный логопед: к своему филологическому решила получить еще и образование дефектолога. А «почти» – потому что не смогла окончить последний курс, хлопоты с детьми совсем не оставили времени на учебу, но Маша планирует все-таки завершить обучение.
С проблемой Никиты Маша справилась, с Симой продолжает много работать, сейчас они пытаются изучать жестовый язык. «Жесты могут помочь развернуть ее речь, – объясняет Маша. – Я согласна, чтобы был хотя бы жестовый язык, но чтобы она могла высказаться, выразить свои эмоции. Это минимум, ну а максимум – чтобы она могла пространно выразить мысль». И мама верит, что это возможно, а вера мамы, как известно, может горы свернуть...
ТАКИЕ РАЗНЫЕ БЛИЗНЕЦЫ
Вскоре после появления Симы у Маловых родилась Люба. И вот тут сбылась мечта Маши о близнецах. Они разные во всем, даже внешне контрастные – светлая и темная, но у них сложилась своеобразная близнецовость. «Когда Любочка родилась, Симе был 1 год и 2 месяца, она еще даже не ходила, была ползунком. Пошла она к 2 годам, и вскоре после нее пошла и Люба. Я их вместе таскала на руках, радовалась, что сбылась моя мечта о близнецах, правда, моя спина об этом, видимо, не мечтала», – смеется Маша. Сейчас такие разные близнецы Сима и Люба живут в одной комнате, вместе ходят в садик, скоро пойдут в один класс. Похоже, самим близнецам вместе очень комфортно – жизни друг без друга они не представляют.
Через три года после Любы родилась Ксюша – самая младшая Малова. «Многие думают, что маленькой тяжелее всего – детей так много, что на нее совсем нет сил. На самом деле ей достается больше всего любви – от каждого члена семьи, – делится Маша. – Самое затратное время на детей у меня было, когда у нас был один ребенок, потому что помимо того, что его надо было кормить, мыть, одевать, с ним надо было играть не переставая – он занимал 100 процентов моего времени. Помню, приезжала к маме в гости, он убегал с детьми – у мамы тоже маленькие дети, и я чувствовала себя непривычно: у меня освобождались руки».
А у бабушки с дедушкой и правда много детей. Вообще, про семью Машиных родителей можно написать отдельную статью: в ней 9 детей. Первой родилась Маша, потом ее брат. Из-за осложнений во время родов брат родился с серьезными проблемами, и маме сказали, что детей у нее больше не будет. А она всегда мечтала о большой семье. И тогда родители приняли решение об усыновлении. Кстати, Маша принимала в этом активное участие – ей на тот момент было 15. Сегодня старшему из Машиных приемных братьев 16 лет, самой младшей сестре – 6.
Наверное, потому для Марии настолько естественной была тема усыновления. «Я всегда хотела много детей. Когда была маленькая, всегда рисовала комнатку, где спят родители и дети, и представляла, сколько кроватей можно поставить, – вспоминает Мария. – Всегда мечтала о большой семье, хотя я, конечно, люблю путешествовать, люблю яркие впечатления, общение. Но дети – это приоритет».
Первенцем в семье Маловых был Ваня, а вот кого считать вторым – вопрос спорный. С одной стороны, родилась потом Матрона, но при этом Никита старше Матроны, а появился он в семье чуть позже. Эта небольшая путаница никого не смущает, тем более потом все пошло своим чередом: следующей появилась Серафима, следом за ней – Люба, а после нее – Ксюша. Кстати, имена для своих детей супруги выбирали задолго до их появления. Знали, что первым будет Ваня – в честь Иоанна Шанхайского, которому и молились еще до рождения сына. Матрона, Никита, Серафима, Любовь... Святые появлялись в жизни семьи Маловых сами собой, родители чувствовали их «кураторство». Ксюша, к примеру, родилась точно в день Ксении Петербургской... При этом святые покровители ощущались независимо от того, рожденные или усыновленные дети приходили в семью.
«ОСОБЕННЫЙ» ТЕАТР
Об усыновлении Маловы задумывались еще до появления собственных детей. Они познакомились в школе. Папа Маши, Сергей Марнов, – учитель истории, писатель, театрал, сам писал пьесы. Он организовал школьный театр, на одном из спектаклей которого и произошло судьбоносное знакомство. «Мы играли мужа и жену в пьесе по повести Фазиля Искандера «Кролики и удавы». Он был задумавшийся кролик, а я – его жена-крольчиха. У меня были игрушечные крольчата заткнуты за пояс, – вспоминает Маша. – Когда я его увидела, сразу поняла, что это он. Стали общаться, дружить». Маша и Вячеслав стали вместе ходить в храм, и это определило их будущую жизнь. Но это стало понятно лишь несколько лет спустя. Поначалу Вячеслав осваивал профессию программиста, но вскоре почувствовал – это не его. Оставил учебу, ушел в армию. А после службы понял, что хочет стать священником.
А потом они вместе с Машей решили отправиться в глубинку. Многим не понять такое решение двух коренных москвичей, но они своим выбором довольны. Направление подсказала сама судьба: много лет назад, когда Машина бабушка продала московскую квартиру, родители смогли приобрести первую машину и дачу. Но поскольку денег на Подмосковье не хватило, дача оказалась верст за 200 от столицы – в деревеньке Гиблицы в Касимовском районе Рязанской области... Туда Маша с родителями ездила лет с пяти. Поэтому когда Машин супруг стал священником, они, почти не задумываясь, распрощались с московскими благами и отправились в Касимов. «Город чудесный. Здесь замечательные, очень интересные люди. Это просто малый Питер, – с любовью рассказывает о новой малой родине Мария. – Когда возвращаюсь из поездки, мы въезжаем в Касимовский район, я уже чувствую себя дома. Здесь все родное, много знакомых. И когда я уезжаю, всегда жду, когда вернусь домой».
В этом маленьком, но очень уютном городке и обосновалась семья Маловых, пополнив ряды ярких и необычных касимовских обитателей. Отец Вячеслав служит в храме, с этого года пробует себя еще и в качестве школьного учителя – преподает историю. А благодаря Маше в мещерском городке появился театр, в котором играют особенные дети. «За последние десять лет Касимов сильно изменился, а сначала кружков для нестандартных детей у нас, конечно, не было. Были логопеды, психологи, бассейн. Но хотелось чего-то более творческого, хотелось найти единомышленников. Когда родители особенного ребенка приводят своего малыша в обычную среду, они сталкиваются с такой проблемой, как отторжение. Твой ребенок может слишком громко крикнуть, несвоевременно побежать... Тяжело чувствовать осуждение. Хотелось создать пространство, где мы будем свободны от этого, где дети смогут вести себя непринужденно, – рассказывает Мария Малова. – Мы с моей подругой, у которой сын тоже с особенностями, решили взяться за это. Обратились к логопедам, нам дали список телефонов особенных детей. С этого, можно сказать, и начался наш театр».
Мария обзвонила родителей и предложила попробовать сделать что-то для себя: не думала, что они будут выступать перед зрителями, просто хотелось, чтобы дети могли почувствовать себя успешными. Первой работой стала «Курочка Ряба». «Мы выбрали этот спектакль потому, что там минимум слов. Неречевые детки были мышками, кошками, кто мог сказать несколько слов – говорил. У каждого была своя роль, – разъясняет режиссер Маша. – Поначалу у нас был ужас. Часть родителей даже откололась, побоявшись участвовать в таком балагане. Но мы продолжали репетировать. По большому счету, это был клуб для себя – так мы могли задействовать своих детишек. А потом нам дали возможность выступить на сцене, причем не просто так, а привели целый класс зрителей. И вдруг те, кто на репетиции никак не мог собраться, сконцентрировались, подтянулись – сцена подействовала волшебно. Наши особенные детки вдруг почувствовали себя артистами. И первое выступление прошло очень успешно. Это было 16 мая 2018 года – можно считать, что тогда наш театр «Добрые сердца» и появился». Творчество увлекло, сейчас постановки идут в режиме нон-стоп – один спектакль сдан, следующий на очереди. Причем особенные актеры справляются и с довольно сложным материалом: к примеру, прошлой постановкой была «Алиса в Стране чудес».
47-Я ХРОМОСОМА
Знаковым для театра стал спектакль «Хромосоня». Обычно Мария Малова берет то или иное произведение и адаптирует его для постановки. С «Хромосоней» все получилось иначе. Это постановка по книге Светланы Нагаевой, тоже мамы особенного ребенка, которая хотела доступно объяснить детям все про дополнительную, 47-ю хромосому – в книге это особая «обнимательная» хромосома. Светлана – мультипликатор, она сделала мультик об этом, но, увы, он так и не вышел на экраны. К мультфильму была написана музыка, которую Светлана передала касимовскому театру. Так что спектакль получился еще и с оригинальной музыкой.
С «Хромосоней» труппа сначала побывала в Рязани, а потом касимовские предприниматели помогли собрать деньги, чтобы театр отправился на фестиваль в Сочи. Оттуда актеры вернулись лауреатами первой степени. А соревновались они с детьми без особенностей. На следующий год театр «Добрые сердца» собрался покорять Питер, но пандемия смешала планы, поездку пришлось отменить. Но репетиции продолжались. Когда нельзя было собираться в закрытых помещениях, репетиции проходили на улицах города, на набережной. Там, к примеру, сняли «Сказку о рыбаке и рыбке», роль моря в постановке успешно сыграла Ока.
«Меня очень радует, что к нам нередко приходят родители с обычными, как принято говорить, «нормотипичными» детьми, просто потому, что им нравятся спектакли. Поэтому театр у нас по-настоящему инклюзивный. Мне кажется, это огромная польза для обычных детишек – они видят таких разных людей и понимают, что те не стали отверженными из-за своих особенностей. Дети учатся воспринимать друг друга такими, какие есть, учатся взаимопомощи, – говорит Маша. – Меня часто спрашивают: как вы с ними управляетесь, в чем секрет? А никакого секрета нет. Мы просто создали для детей с особенностями благоприятную среду. Если прийти к нам на репетицию, то можно принять ее за балаган. Новые родители, которые приходят с детьми, смотрят поначалу на все это с опаской. Даже на генеральной репетиции может быть полный разнос, а во время выступления дети собираются, и все проходит хорошо». Сейчас Маша даже не может назвать точное количество поставленных спектаклей. Их много. А дети, которые в них участвуют, чувствуют себя настоящими артистами.
Год назад Мария Малова стала лауреатом Всероссийской премии «Особенное счастье» в номинации «Чужих детей не бывает» – ее дело получило заслуженную оценку. Как у Маши хватает времени и на театр, и на шестерых детей, и на домашнее хозяйство, и на общественную жизнь, знает, наверное, только она. «Конечно, что-то нам недоступно, но это «что-то» нас с мужем и без детей вряд ли бы привлекло. К примеру, мы бы не стали ходить по ночным клубам, даже если бы была возможность, – смеется Маша. – А путешествовать можно и с детьми. Конечно, дальние поездки пока трудно планировать, но что-то посмотреть все равно можно. Мы мечтаем о поездке по России, хотелось бы увидеть Байкал и Дальний Восток. Но пока дети маленькие, это только мечты, надо, чтобы самому младшему было лет пять. Вот подрастут, надеюсь, сбудутся наши мечты о путешествиях. Очень хочется посмотреть Россию: дух захватывает, когда видишь, какая там красота за Уралом. Хочется все посмотреть, а потом вернуться сюда, домой...». В тихий и счастливый дом, в котором живут спокойствие, умиротворение и счастье.
В семье Маловых есть главное условие для счастья каждого – любовь. Большая, безусловная. Все шестеро детей окружены ею, и нет никакой разницы, кто из них родился в этой семье, а кто был в нее принят. «Мы с мужем всегда думали, что у нас будут усыновленные дети», – говорит Маша. Вместе они уже много лет, и приемные дети в семье Машиных родителей появлялись на глазах будущего супруга. Кстати, он стал для многих из них крестным отцом, читал малышам сказки, вместе с Машей гулял с ними. «Так что у него тоже не было никаких предрассудков по поводу крови, генетики и тому подобного, – говорит Маша. – Мы были готовы взять ребенка другой национальности. Один из моих приемных братиков, к примеру, киргиз. Я и сейчас готова взять ребенка с другим цветом кожи – чем больше они отличаются от нас, тем интереснее». Маша говорит обо всем этом так легко, что невольно заряжает своим отношением к миру – после разговора с ней многое кажется проще и легче.
«В рассуждениях о крови и генетике меня удивляет один момент: а кто сказал, что твоя кровь будет хорошая? – продолжает Маша. – Ведь в роду у каждого из нас можно найти много всякого. Сколько проблемных детей вырастает в очень хороших семьях. Кровь не все определяет. Вот муж – он тебе по крови неродной человек, а становится самым родным. Так и с детьми. Был неродным – стал родным».
После такой простой формулы даже трудно что-то добавить...