Инженер вошёл домой и нашёл свою жену в слезах.
- Что случилось, милая?
- Дорогой… ты… ты на меня будешь ругаться.
- Да ладно тебе. А спорим, не буду?!
- Будешь!
- Когда я на тебя ругался?
- Не знаю, но теперь будешь!
- Начнём с банального. Ты разбила машину?
- Не…
- Потратила все деньги на сомнительные курсы саморазвития?
- Не…
- Ладно, сейчас придумаю что-нибудь посильнее. Сожгла стихи, которые я тебе писал?
- Нет, ты издеваешься?
- Я гадаю по глазам. Отформатировала жёсткий диск на моём компьютере?
- Ты близок.
- Что же ещё?
- Но-ноутбук р-р-азбила!
- А, ну это полбеды. А чего рыдаешь?
- Его, н-наверное, уже не восстановить.
- Ничего, я делаю копии.
- А ноутбук?
- Жаль, конечно, хорошая была машина.
- И не будешь ругаться?
- Нет, и вообще, сегодня у меня интересные мысли. Пойдём, чаю выпьем, я расскажу тебе кое-что.
Они пошли на кухню. Инженер поставил чайник и начал рассказывать.
- Мы сегодня были с коллегой в квартире, где жил один инженер. Знаешь, вот этот запах старых квартир. От нагромождения вещей, от пыли. Квартирка обычная, советская, конца 60-х дом, отвратительный, панельный. Подъезд ужасный. Квартира трёхкомнатная. В общем-то ухоженная. Там жил инженер из нашего института. Теперь ему по известным причинам квартира уже не нужна, а само жильё принадлежит институту, он был одинок и не переоформлял квартиру на себя, хотя имел на это право. Так вот, этот инженер брал некоторую работу на дом, когда уже был в преклонных годах, и руководство попросило нас с коллегой съездить, забрать кое-что. Какое-то такое не самое приятное задание, честно говоря. Но в общем, поехали мы. Посещение квартиры же навеяло некоторые мысли. Вот представь себе.
Ну, квартира деда. Во всех смыслах. Но деда аккуратного, прилежного. Там всё чистенько, только пахнет старостью. При чём, это больше запах от вещей. Вещей множество, для современной жизни немного дико.
Заметь, действительно как-то за последнее время среди молодых людей идёт тенденция к избавлению от лишнего. К кому в гости не приди, да хотя бы и к нам с тобой, у нас ведь не так много вещей. Дома всё направлено скорее на то, чтобы было больше пространства и меньше шелухи. Даже сама мебель больше довлеет к ровным или плавным линиям, чем к вычурности и узорам. Она функциональна, раскрашена чаще однотонно. Опять же чаще, между прочим, встречаются светлые тона. Я бы даже сказал, что основное кредо здесь, это функциональность и стилизация. И тут дело не в минимализме, а скорее в… я бы сказал: достаточности. А так вещей, по сути… шмотки, комп, телефон, акустика, может, ну и ещё какие-то устройства. Наушники, игровые приставки, немного каких-то там элементов декора и прочее. Вроде и не мало, но в сравнении с этой квартирой – почти совсем ничего.
И что тогда после нас останется? Компьютер, карты электронной памяти, телефон. А тут целая квартира всяких вещей. И каждая, наверное, связана с чем-то. Этот старик мог бы, пожалуй, долго рассказывать про свои вещи.
Надо сказать, что мы ведь сами наделяем вещи значимостью. Ну что они без нас? Куски материала, ничто, просто вещи. В этой квартире было ощущение, что жизнь прожили, и копили, копили всякие вещи, следы прожитых лет.
Мы зашли, каждая комната заставлена сервантами, шкафами, креслами, столами, столиками. В кабинете у него, этого инженера, шкафы не просто набиты чем-то, но и на них, и под ними лежат разобранные электронные платы, старые телевизоры, телефоны, гироскоп валяется, такой огромный, железный, годов 50-х. Стоит кульман, рядом несколько ящичков с чертёжными инструментами. При чём, судя по виду, наборы инструментов дублируют друг друга.
В квартире очень мало свободного пространства, и все эти вещи давят. Ещё выцветшие обои и потемневшая, когда-то светлая мебель, создают темень. Знаешь, возможно в 70-м году эта квартира выглядела модной, и, наверное, там было всё со вкусом обставлено и было больше пространства. Но вот этот инженер, он покупал, покупал и складировал вещи.
На тех участках стен, что не были заставлены шкафами, висят либо картины, либо, часы. О, настенные часы просто в каждой комнате. Я ещё штуки три будильников насчитал. В гостиной вообще такие огромные, с маятником. Но часы, это, конечно, печальное зрелище. Они все у него механические, стоят, застывшие примерно в одно время. Жутковато немного.
На каждой поверхности обязательно одна-две статуэтки. На журнальном столике лампа с абажуром. Буфет в гостиной, такой огромный дубовый, ну просто весь заставлен стеклом. На нём же этажерка для фруктов. Ладно бы одна, так вторая стоит на обеденном столе, что посреди гостиной. Ещё одну такую я увидел на кухне. Всё-всё-всё заставлено. Кресло-качалка, три торшера по комнатам, канделябры даже есть, пианино стоит, хотя, знаю, он не играл. Радиола на ножках, УРАЛ-112. Прикольная штука, кстати, в детстве всегда хотел такую. Набитые чемоданы, вязанки журналов, газет, тряпьё, какие-то коробочки. А в довершение всего – огромная голова оленя в гостиной. Рога у него такие большие, что смотрится комично в комнате с потолками 2:40. Хочется спросить: ну куда.
Посмотрел я на это и подумал… Зачем. И что с этим теперь делать? Ведь это на самом деле хлам. Ну, радиола забавная, кульман, часы крутые. Но всё остальное, даже статуэтки, это полный хлам, не говоря уже о тряпье, подушках там и прочем. А память об этом человеке живёт в тех, кто знает, как она работал, каким человеком был, что сделал, в том числе для института.
- Каким же он был?
- Я его мало знал, но знаю, что в 90-е он очень помог институту не загнуться. Он тогда как-то сильно повлиял на руководство, которое начало распродавать всё, что плохо лежит. Короче, институт существует, потому что этот человек пошёл к руководству и объяснил, как и что может выпускать институт и как на этом заработать. Ну и наладил процесс.
- Крутой мужик. Забавно, ты так внимательно всё обошёл его квартиру.
- Слушай, не удержался, интересно было, как живёт. Пока Андрюха, коллега мой, искал документацию на компе, я прошёлся. Да меня всегда манит старьё, честно говоря. Мне оно нравится, но тут какой-то перебор. Вот куда это девать теперь. И олень этот ещё, ха-ха, право, комично смотрится.
Я один вывод сделал. Всё это не суть. Главное, это духовное какое-то наследие. А этот хлам, он мёртв совершенно, понимаешь? Не в нём суть. Мне даже нравится, что сейчас молодёжь хочет в своём жилье иметь больше пространства. Голова чище. В этой квартире всё как-то застыло и давит. О чём можно думать там? О какой свободе мысли можно говорить среди хлама? Хлам в голове порождает хлам вокруг и наоборот. Свежая яркая мысль не рождается в тухлой среде. Такая среда погибельна. Нужно отсекать лишнее. Когда вокруг порядок, мысли гораздо проще и свободнее быть. Ей ничто не мешает.
- Полностью согласна. Когда хлам в голове, в доме беспорядок. Всё время так. Когда одна жила, точно это было. Расчищаешь что-то в голове, сразу дома хочется убраться. Бардак мешает. А ещё лучше – повыкидывать всё, чтобы осталось только нужное.
- Во-во. Знаешь, чтобы заниматься мыслительной деятельностью, тебе вот ничего не нужно. Стол, стул, источник информации, пишущие средства. Всё. Ну, чайку ещё можно.
- Точно.
- И голова оленя не нужна, ха-ха!
- Ой, чего я тебе про голову оленя расскажу, милый! Ну, не про оленя, точнее. В общем слушай.
Была однажды в квартире у знакомого, зашли вещи взять, до сих пор помню. Ой, там жуть. Пока то-сё, меня провели в комнату и оставили там. Я села в кресло. Ой… слушай. Головы. Мебель там такая была, вычурная, знаешь, всякие там узорчики и прочее, но самое ужасное, что всё было украшено человеческими головами. И спинки кресла, и шкафы. Благо я сидела на кресле и не видела голов на спинках, а на шкафах они прямо на меня смотрели. Головы были разные, прямо по центрам дверец, тёмно-коричневого цвета. Особенно запомнилась одна пухлая, я бы даже сказала, пузатая голова, другая – сухощавая. И все головы, они словно беззвучно хохочут. Смотрят на тебя и хохочут. Что-то недоброе в них живёт. Там ещё кровать стояла, и я подумала, как же можно спать в такой комнате, с таким соседством. Просто ужас. Ощущение, что в каждой голове своя души живёт. И она недобрая.
Или даже не так. Ощущение, словно у них у всех одна тёмная душа, но каждая голова, это какая-то ипостась, отдельная сущность этой души. Просто страшно. Может быть я, конечно, впечатлительная, но, по-моему, так можно сойти с ума. Идолы какие-то.
- Что, хозяин им поклонялся, что ли, ха-ха?
- Да ну нет же. Просто словно от них такой дух исходил, что страшно.
- Может дело привычки.
- Может. Но это словно как с идолами страшными в одной комнате жить. Понимаешь, они точно несут в себе какое-то настроение, они не нейтральны. Наделяет человек или не наделяет вещи сутью, в данном случае это изображение человеческого лица, и оно несёт какую-то эмоциональную нагрузку. И это ужасно.
- Ну а картины?
- Вот знаешь, «Девочку с персиками» Серова можно ещё повесить. Она спокойная. Хотя, например, в спальне вообще не хотелось бы видеть никаких изображений в виде других людей. Статуэтки в принципе на меня действуют сильнее. Чего-чего, а статуэток с изображением людей, каких бы то ни было, я бы не хотела. Зачем они там.
- Я в целом согласен. Хотя мы как-то в коттедже жили с ребятами, там в спальне была картина с голой женщиной. Спать не мешала.
- Ха, скажешь тоже.
- Ой, а глаза у неё были такие спокойные!
- А ты подробно её рассматривал, я вижу.
- Да, и нашёл, что самый лучший ракурс для этого – именно с кровати!
- Молодец, не сомневалась в тебе!
- Ну вот и славно, ты уже улыбаешься. А про ноутбук забудь, сделаем или новый купим. Ничего это не значит. Вещи можно любить, и они нам служат службу, но убиваться не стоит. Всё это преходящее. Я так думаю. А мы ужинать будем?
- Ага, сейчас!
Продолжение: Сон жены инженера о головах.
Другие рассказы про инженера Савушкина:
Инженер Савушкин и тайна дедушкиного погреба;
Инженер Савушкин и шкаф на колёсах своими руками;
Инженер Савушкин и половодье.