Я каждый день представляю, как прозвучат слова: «Режим пал. Мы победили». Не могу визуализировать, каким образом это случится. Глядя на то, как зверски себя ведет ОМОН, кажется, что единственное наше будущее - это газовые камеры, переполненные тюрьмы и идеологические роботы с улыбками-разрезами на лицах.
Сердце болит. Заставляю себя не смотреть телегканалы, но срываюсь, смотрю, плачу. Хочется обнять каждого, кого коснулась дубинка (пуля, граната) … Хочется обнять каждого, кто говорит – я против нынешней власти.
Бабушка шла на рынок, мы расступились, говорим: «Проходите, пожалуйста». А она до земли поклонилась нам, понимаете? И мы плачем, стоим баба-овцы, а она со слезами на глазах, хромая пошла дальше. Другая подошла, девочки, милые, спасибо… И идут эти женщины, понимающие, что жить так больше нельзя. И Голоса, голоса: «У меня внук на Окрестина. У меня сына избили. У меня дочка в больнице, а там кровь повсюду».
Звонит приятельница – 36 часов не знала, где сын. А девушки на Окрестина стоят ночам-днями, списки составляют, звонят. Это они делают бесплатно, а то завтра совбелка напишет про диверсию женщин со списками… Ей позвонили, он на Окрестина. Ждите, когда выпустят. И тишина в трубке. Я слышу только, как блестят слезы по щеке. Мама плачет. Какой грех самый страшный, люди? Слезы матерей за детей. Бог не простит. И даже дьявол. Потому что он граница зла, и за каждую слезу чистой души отбирает силу у чертей. Это его воля, но мало, кто понимает.
И мужчины с цветами шли. Вы за нас стоите, за нас… женщины в белом. Овцы… Красивые свободные настоящие. Не Лидки, что кармически теряют сыновей ради раболепства власти, не учителки, что боятся потерять свои 800 рублей зарплаты, не бабки, воспитанные БТ, не осознающие, что их заработок давно превратился пыль. Был хлебушек 800 рублей, стал 20 000 по-старому. Кто платит? Они не думают, им по ТВ трактор перемалывает солнечную рожь, а девушки в венках в поле рожают здоровых детишек. А все эти дети, которые коленями стоят на полу в камерах, на улицах, их избивают ногами и дубинками – это враги, сука, стабильности.
Что делать? Как сделать так, чтобы все эти жертвы не были напрасными? Как перестать пить вино, чтобы сердце не сжималось камнем, чтобы не срывался пульс, чтобы перестать выть в голос, глядя на все эти зверства? Ткачев – великан-душа, человек, который собирал врачам на средства защиты, избит, но его врачи отправляют обратно в карцер. Где справедливость, люди, скажите же мне?
Маме не говорила, что иду на акцию. Она звонила, а я в шеренге, девочкам говорю – цыц, мать звонит. «Я тут котикам еду покупаю». Мама поверила. А сейчас вот по телефону говорили – да видела я уже, в белом стояла. Горжусь тобой, дочка. И слезы. Боюсь, но горжусь.
Пишу другу-психологу, спрашиваю, скажи, как не выть в голос? Как не рвать сердце? Ответ – если бы не было этой тьмы, белорусы не узнали бы силу нации.
И думаешь, а ведь и правда. Как никогда сплотились люди. В машинах бинты, перекись, йод, таблетки, вода. В сообщениях – любим. Верим. Психологи предлагают работать бесплатно. Бабушки дежурят у подъездов, чтобы пускать ребят, и ОМОН по ложному следу – бяжыце туда! И дверь на замок, держитесь, ребятки, мы с вами.
С флагами идут. Старики в лицо смотрят омону. Весь мир смотрит.
А они за бабло душат, уничтожают и кричат – «на тебе демократию!», дубинкой по голове…
Знакомая пишет из Украины, спрашивает – ваша Тихановская, говорят, кремлевская. Сбежала…
А ей, пожалуйста, расскажи своим, Мы - белорусы – сами по себе. Наша единственная цель – уничтожить фашизм.
Родненькiя мои, мои тексты – это рефлексии, это боль. И огромное широкое счастье – что я часть это вселенной, под названием – Беларусь. Чтобы ни случилось – мы уже победили, потому что мы - Свет. С четкой границей зла, увы, им уже не выкрутиться, либо сейчас, либо никогда.
Наши дети будут гордиться нами.
И я очень жду тот самый день, когда мы выйдем на улицы, чтобы обняться ос словами: «Режим пал». Как плакали и обнимались наши деды и бабушки в день Победы. Со слезами на глазах.