Каждый, кто хоть раз беседовал с композитором, пианистом Мартыном ВАРТАЗАРЯНОМ, подтвердит, что он не просто ходячая энциклопедия афоризмов, но и весьма активный генератор таковых. Посему беседу с ним мы решили провести в форме некого афористического диалога.
— Мартын Цолакович, как на ваш взгляд, обязан ли каждый мало-мальски уважающий себя человек хоть раз в жизни переродиться?
— Всенепременно, и не единожды! Но главное — знать меру. К примеру, с каждой прочитанной книгой человек перерождается и, не теряя того, что у него уже было, приобретает еще что-то новое. Но бывает и так, что человек нацеленно прочитывает огромное количество книг, но ни на йоту не изменяется. Пробует снова — результат все тот же. Раз, два, и мало-помалу попытки насильственного перерождения (образно говоря) вместо возрождения доводят его до вырождения. А это уже может привести к небезызвестному афоризму “Ма, роди меня обратно!”
— Перейдем к детству: согласны ли вы с тем мнением, что дети — это боги, а взрослые делают из них людей?
— И да, и нет. Детям не удается сделать из взрослых детей людей, и потому, дабы не потеряться в их обществе, они вынуждены стать взрослыми.
К примеру, меня многие называют Буликом. А знаете почему? Когда мне было 11 месяцев, мой отец получил квартиру в том доме, где я живу и поныне. Мама рассказывала, что в день переезда, когда они с папой распаковывали чемоданы, я впервые пошел. Более того, подойдя к родителям, я сказал им что-то на своем языке. Мама от неожиданности назвала меня “петушком” (возможно, потому еще, что в детстве у меня были абсолютно желтые волосы). Но мне это пришлось не по душе, и я ушел... жаловаться на маму. Однако добился “обратного” результата — стал Буликом. Я родом из Лори, а на лорийском диалекте Булик — это “желтенький утенок”. Вот так детское прозвище стало “взрослым” именем.
— Как вы считаете, верна ли аналогия, что вспоминать юность — это все равно что посещать могилу друга, которого некогда оскорбил, но не имеешь никакой возможности загладить свою вину?
— Под конец жизни люди, бывает, впадают в детство. Посему, продолжая предложенную аналогию, если попросить на следующем этапе, т.е. после кончины, похоронить себя близ этого друга, то, оказавшись с ним вновь “на короткой ноге”, принести свои извинения большой трудности не составит.
Важно другое — только преодолев в себе комплекс победителя, человек действительно может стать Человеком. У Станислава Лема есть шикарный афоризм. Он красуется близ клетки с обезьянами во Франкфуртском зоопарке. Там написано: “Между обезьянами и человеком находимся мы”.
— Зрелость часто глупее юности и еще чаще крайне несправедлива к ней. Вы согласны?
— Нет, ну почему же? Каждый гордится своей юностью. Просто зрелость зачастую прикрывает упущения юности или же, наоборот, акцентирует отсутствие таковых в прошлом. Происходит некое смещение ударений. В джазе это называется синкопой — идет опережение сильной доли, где слабейшая доля становится сильнейшей.
— А правда ли, что существует такой возраст, когда уже стыдно не заниматься любимым делом?
— Думаю, да. Но зачастую бывает нелегко выяснить, что же в действительности является этим самым любимым делом. Ну, а для тех, кому все же посчастливилось ответить на этот каверзный вопрос, уготован прекрасный афоризм Эмиля Кроткого, которым может руководствоваться, в принципе, любой человек, вне зависимости от избранной им стези: “Великие платят за искусство жизнью, маленькие зарабатывают им на жизнь”.
— Верно ли мнение, что безвозмездная любовь запоминается на всю жизнь?
— Конечно, это же движущая сила! Любовь, которая ни на что не претендует и ничего не требует, является высочайшим проявлением любви. Этому нельзя научиться — это дается свыше...
— “Метрономы дружно затянулись паузой, а стрелочники застыли в позе “синкопа”...” Это о нашем сегодняшнем искусстве?
— Да, и не только. ...Сегодня играет огромную роль возможность быть исполненным, услышанным, увиденным, прочитанным и т.д. Например, знаете ли вы, сколько симфонических произведений написали армянские композиторы за последнее время? Я лично не слышал ни одной новой симфонии. Но я уверен, что новые произведения пишутся, однако не имеют возможности быть исполненными, что мало-помалу и приводит к падению интереса к подобной музыке.
А эту возможность при всей своей неприемлемой ныне идеологической направленности предоставлял некогда творческому человеку социалистический строй. Художник мог выставлять свои полотна, писатель — доносить свои произведения до читателя, музыкант — до слушателя... Сейчас же все это упирается в самоокупаемость и платежеспособность. Можешь оплатить — будешь услышанным, нет — извини-подвинься. Хотя нового в этом ничего нет — так было и есть во всем мире всегда. Но соцстрой, будучи нацеленным на “искусство — в массы!”, был исключением из этих правил. Хотя, конечно, были и ограничения. А кто сказал, что их не должно быть в искусстве?
Наше искусство сегодня нуждается в профессиональных худсоветах. Однако они должны быть не ограничивающими и запрещающими, а направляющими. Всем известна фраза “талантам надо помогать — бездарности пробьются сами!” Так вот, лишь помогая и верно направляя как первых, так и других, возможно будет привести к относительному балансу положение в современном искусстве. И каждый займет достойное его место и будет пользоваться причитающейся ему популярностью. Дело вкуса... Скажем, и Арам Хачатурян, и Арто Тунджбояджян представляют в какой-то мере одну и ту же страну, но это... разные Армении.
...Недавно в одной из ТВ передач услышал такой вопрос: “А что такое Комитас?” Страшно, правда? Невольно вспомнилась история, произошедшая в 1963 году с квартетом имени Комитаса, когда тот находился с гастролями в США. После выступления кто-то из американцев их спросил: “А почему ваш квартет называется коммунистическим?” И только после детального и всеобъемлющего рассказа американцам стало известно, что Комитас — это не “коммунистический таз”, как им внушалось, а великий армянский композитор.
— И, наконец, согласны ли вы с тем, что звезды падают, но зажигаются вновь, потому что есть люди, желание которых совпадает с сокровенным желанием этой падающей звезды?
— Маяковский, думаю, в этом разбирался лучше — “ведь если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно...” Мое же отношение созвучно тосту, произнесенному в фильме “Кавказская пленница” — не надо взлетать чересчур высоко, чтобы не падать слишком низко. Иначе говоря, надо делать свое дело и не рассчитывать, что из тебя кто-то когда-нибудь сделает звезду. И вот только тогда, возможно, что-нибудь и получится...