По материалам газеты «Геофизик Татарии», газета «Нефтяные вести», №46 от 19 июня 2010 года, оригинал здесь http://jubilee.tatneft.ru/publikatsii/rasskazi-veteranov-neftyanikov/view/311?lang=ru
В наше время социальные сети и Интернет просто переполнены различной литературой, рекомендациями, онлайн-курсами и т.д. по вопросам грамотного управления персоналом (или как сейчас говорят, HR-менеджмента) и мотивации сотрудников, а соответствующие курсы включены в программы многих высших и средне-специальных учебных заведений.
Излишне говорить, что во времена моей юности (1950-е годы) никаких подобных курсов, включенных в программы учебных заведений, не было, но, тем не менее, организовывать и мотивировать сотрудников было нужно. Так что нашему поколению «детей войны» приходилось приобретать навыки управления персоналом непосредственно в ходе производственной деятельности, действуя без какой-либо HR-подготовки, скорее интуитивно.
В связи с этим мне вспоминается следующий случай, который можно условно назвать моим первым опытом управления персоналом.
Знаменитое холодное лето 1953 года для нас, учащихся третьего курса Уфимского геологоразведочного техникума (УГРТ), стало временем производственной практики. Длилась она полгода — весь полевой сезон.
Я попал в партию Н. Марьина Бирской полевой геофизической экспедиции треста «Башнефтегеофизика». Партия работала в южных районах Пермской области. Нынешним сейсмикам, думаю, интересно будет знать, что тогда каждый сейсмограф с масляным затуханием весил около трех кг и походил внешне на кастрюлю.
Эти «кастрюли» закапывались в лунки на глубину 40—45 см. Смоток не было, косы разматывали вручную.
Начальник партии Николай Иванович в свои 25 лет был человеком степенным, можно сказать, флегматичным и рассудительным. В противоположность ему оператор был человеком весьма импульсивным, неуравновешенным. Словом, холерик, частенько впадающий в меланхолию. Имел веселую привычку, выпив определенную дозу спиртного, угонять с базы какую-нибудь автомашину. В результате чего весь мужской персонал партии вынужден был разъезжаться по разным направлениям в поисках беглеца.
Все эти «художества» Николай Иванович терпеливо переносил, скрывая от начальства экспедиции. Но однажды и его терпению пришел конец. Он устроил открытое комсомольское собрание с приглашением всех инженерно-технических работников партии.
При разборе провинившийся оператор сидел мрачнее тучи, его жена, топограф Нина, от стыда едва не горела. Я смотрел на нее и боялся, что с женщиной случится удар.
Когда пришла очередь выступать мне, напомнил оператору, что его мать нуждается в помощи сына, что есть дочь, которую надо растить, жена и родные, которым он очень нужен. Минут через пять я осекся: наш оператор рыдал навзрыд. Собрание закончилось само собой.
Было уже темно, когда я в подавленном состоянии шагал домой. Меня догнал заместитель начальника по хозяйственным делам, бывший офицер милиции, и спросил:
— Что такой хмурый идешь?
— Да, как-то нехорошо получилось, Василий Яковлевич.
— Что ты?! Наоборот, своим нестандартным выступлением пробил его привычную к ругательствам броню.
Прощаясь, заместитель начальника неожиданно добавил:
— Через три года будешь начальником партии.
— Да вы что, Василий Яковлевич, вон, сколько ребят из вузов, нам же уготовано операторство на вечные времена.
Тогда в нашей одноотрядной партии были практиканты из Свердловского и Ленинградского горных институтов.
Однако заместитель начальника повторил: «Помяни мое слово — через три года».
Его предсказание сбылось чуть ли не день в день, но с плюсом трех лет службы в армии. В 1960-м, в возрасте 25 лет я стал начальником партии, и затем еще почти 50 лет работал на различных руководящих должностях.
Гареев Ришат Масалимович, 85 лет , ветеран труда.