Британский премьер лично дважды отказал вождю в открытии второго фронта в 1941 году. Причины были вполне весомые.
Уже 27 июня 1941 года, то есть спустя 5 дней после того, как СССР вступил во Вторую Мировую, советский посол в Лондоне И. М. Майский поставил вопрос об участии английской армии в войне на континенте. Лорд Бивербрук, в беседе с которым Майский высказал свои пожелания, пообещал обсудить их с коллегами.
Конкретно Майский предлагал следующее:
- Англия наращивает бомбардировки в Западной Германии и на севере Франции;
- часть английского флота идет в Мурманск и Петсамо (в настоящий момент территория России — Печенгская область) и воюет там с немцами;
- англичане устраивают несколько масштабных рейдов на северное побережье Франции для захвата стратегически важных пунктов (Гавр, Шербур).
В конце июня и в начале июля 1941 года советский посол дважды встречался с министром иностранных дел Великобритании Энтони Иденом и дважды поднимал вопрос об открытии второго фронта. В ходе встреч он ещё раз подчеркнул, что у англичан есть всё необходимое, чтобы начать военные действия на севере Франции. Эта военная операция, настаивал дипломат, ослабит Гитлера, который будет вынужден воевать на два фронта.
Иден, как и его коллега, пообещал обсудить данный вопрос с товарищами. Результатов обсуждений Майский так и не дождался.
По инициативе Сталина, 12 июля 1941 года было подписано соглашение о военном союзе СССР и Великобритании. Согласно документу, страны обязывались оказывать друг другу помощь и поддержку в борьбе против гитлеровцев. Сразу же после подписания, вождь направил Черчиллю первое личное послание. В нём он утверждал, что положение Англии и Советского Союза:
было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на западе (Северная Франция) и на севере (Арктика). Фронт на Севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию.
Черчилль отказал, причем достаточно в резкой форме, ссылаясь на то, что Сталин буквально требует от него невозможного. Высадка англичан в Европе — слишком большой риск, и грозит огромными людскими потерями. Подвергать опасности жизни своих солдат британский премьер, в отличие от Сталина, не собирался.
21 июля Черчилль отправил Сталину письмо, в котором прямо указал:
предпринимать десант большими силами означало бы потерпеть кровопролитное поражение, а небольшие набеги повели бы лишь к неудачам и причинили бы гораздо больше вреда, чем пользы.
В самом начале сентября Сталин вновь пишет Черчиллю с требованиями открыть второй фронт уже в этом году. И вновь получает отказ. Больше в 1941 году вопрос об открытии второго фронта советская сторона не поднимала.
В чём же причина такого негативного отношения Черчилля к Сталину? Почему он не захотел удовлетворить просьбу советского лидера, пусть хотя бы частично. Необходимые ресурсы у Великобритании для этого имелись.
На самом деле все очень просто. Черчилль, действительно, хотел как можно дольше воздерживаться от военных действий. Это не такая уж и проигрышная стратегия. Особенно когда собственные силы не превосходят силы противника.
Потерпев поражение во Франции англичане и американцы не спешили вновь ввязываться в военные действия и, фактически, принудили СССР сражаться с Гитлером в одиночку. Естественно, это многократно увеличило наши потери. Они значительно снизились, как только союзники открыли второй фронт.
Сталин же от войны уклоняться не собирался. Как и всегда это с ним бывало, во внешней политике он преследовал собственные хищнические цели и не считался со средствами. "Бабы еще нарожают" — был его девиз.
Именно захватническими целями объясняется зимняя кампания в Финляндии в 1939 — 1940-х годах, результаты которой, кстати, должны были насторожить отца народов. СССР потерял в ней четверть миллиона солдат, тогда как сводные силы противника только 25 тысяч (10 к 1!). В ходе конфликта обнаружилась низкая боеспособность Красной Армии, с которой воевали плохо вооружённые, практические партизанские отряды финнов. Но Сталин не внял.
В 1941 году СССР противостояли уже не слабо боеспособные финны, а прекрасно вооруженные и подкованные в стратегии и тактике генералы Третьего Рейха. Противопоставить им Сталин смог очищенный от чуждых элементов комсостав РККА с тремя классами образования.
Черчилль ещё перед войной убедился, что мир — последнее, что нужно Сталину. Война с Финляндией, раздел Польши, ввод войск в пограничные территории (Западную Украину, Белоруссию), естественно, усилили негативное отношение к руководству СССР. Сталин был непредсказуем, с ним невозможно было иметь дело. Ему не верили ни Черчилль, ни Рузвельт, ни Гитлер. А он в свою очередь не доверял им. Вождь рассорился буквально со всеми, кто мог бы стать союзниками в грядущей войне, поэтому, естественно, никто и не хотел защищать СССР. Тем более открывать второй фронт, когда это было невыгодно.
Все прекрасно понимали, как только Сталин получит малейшее преимущество, он тут же начнет экспансию. Вот Черчилль и медлил. А в это время миллионы советских солдат гибли в "котлах".
Второй фронт, как известно, был открыт только 6 июня 1944 года. И эта дата — личный провал вождя. Именно из-за него вся тяжесть войны легла на советский народ.