Знания о том, как на Руси представляли нечистую силу, до нас дошли в основном в двух разных видах. Первый — разрозненные высказывания богословов, выступавших против пережитков славянского язычества, как в «Слове об идолах». Второй — устные сказания вроде быличек, рассказов «очевидцев» о встречах со сверхъестественным. Но этого материала уже хватает, чтобы реконструировать кое-какие взгляды на нечисть.
В верованиях восточных славян практически нет каких-то особых духов для моря и гор, зато подробно описана лесная и речная нечисть. Почти не встречались истории о великанах. Нечистая сила обычно человекообразная или схожа с обычными животными. Нечисть постоянно меняла облик.
Большинство славянских духов не отличалось чрезмерной агрессивностью. Если люди соблюдали правила, то, как правило, все могли спокойно сосуществовать друг с другом. Правда, когда крестьяне нарушали табу, некоторые из которых сейчас могут звучать абсурдно, то они ожидали кары от нечисти.
А ещё изначально чуть ли не всех мифических созданий славяне считали покойниками.
В стародавние времена, когда ещё не успела оформиться вера в богов вроде Перуна, у восточных славян вовсю царил культ предков. Считалось, что со многими людьми после смерти происходят особые трансформации, создающие из них сверхъестественных существ, которым стоило поклоняться. Местами эта вера дожила даже до XX века.
Когда умирал родственник, то он не прекращал быть частью семьи. Просто теперь он был «виртуальным» членом семьи, общение с которым регламентировалось строгими ритуалами. Таких духов по сложившейся традиции звали «дедами» или «родителями». В течение сорока дней после смерти они постоянно возвращались домой, в остальное время — куда реже.
Живые родственники помнили и почитали деда, регулярно справляли по нему поминки в особые дни, в которые «кормили» его — чаще всего кутью, кашей с мёдом: к еде просто долго не притрагивались, чтобы дед насыщался паром от неё. Когда дед приходил во сне, родственники выполняли пожелания покойника. За это дед не беспокоил живых наяву, помогал им по хозяйству и вообще всячески способствовал благополучию семьи.
Вот только если деда не поминали и не выполняли его просьбы, то он вредил семье. Дед устраивал дикий шум по ночам, разбрасывал всюду вещи, изводил скотину, калечил людей и порой даже убивал их.
Порой для появления мертвеца достаточно было лишь раз нарушить какое-то табу. Например, запрещалось мыться в бане после полуночи — там собирались мертвецы. Когда купальщик слышал позади себя тихий шёпот и видел куриные следы на золе, то ему стоило тут же убегать: сзади стояли покойники.
Всё это привело к созданию особой нечисти вроде бабаек. Они существовали только в виде страшилок для детей, чтобы те исполняли наказы взрослых — а то эти чудовища съедят, покалечат или украдут.
Иногда покойник заявлялся домой во плоти, прямиком с кладбища. Особенно часто это случалось, если во время похорон ему не завязали ноги, и тем более, если у усопшего осталось в мире живых какое-то незаконченное дело. Его приманивала тоска родных — и покойник приносил им с собой болезни и ещё больше бед. Такого мертвеца обычно звали «заложным покойником», ведь умершего клали лицом в гроб, который заваливали камнями и ветками.
Особенно много заложных покойников было среди убийц, долгожителей, некрещённых детей, колдунов, ведьм, оборотней и тех, кто умер неестественной смертью: убитых, спившихся, утопленников и самоубийц — суицид считался страшным грехом.
Таких «нечистых» покойников опасались хоронить рядом со всеми остальными на кладбище, ведь их может не принять освящённая земля. Похоронную процессию с будущим заложным покойником мог просто не пустить и мертвяк, охраняющий кладбище.
И потому таких мертвецов закапывали за пределами церковной ограды: на перекрёстках дорог, в оврагах, лесах, болотах, на границах полей. Впрочем, это тоже слабо помогало, отчего мертвецы часто выбирались из своих могил.