Вцепившись в подлокотник кресла так, что побелели костяшки пальцев, Ирина пыталась что-то сказать, но не получалось. Говорил ОН — как всегда веско и рассудительно, никого не обвиняя и не оправдывая. Про то, что отношения их давно себя исчерпали, и что незачем портить жизнь друг другу, и что рано или поздно всему приходи конец...
— Другая, — билось в ее мозгу. — У него другая! А как же я?
Он понял ее взгляд и на секунду стушевался:
— Видишь ли... Я тебе я за все благодарен, но...
Когда за ним с громким щелчком захлопнулась дверь, она ничком бросилась на кровать и сжалась в комочек. Он бросил ее так подло, жестоко, будто она просто ненужная вещь, которой он уже досыта наигрался. Ирина шептала ему вслед обидные слова, но сердце продолжало ныть от любви. Теперь уже несчастной любви. И еще — злости на себя. За то, что плакала перед ним, ползая на коленях, умоляла, пытаясь хоть ненадолго отсрочить страшный приговор. А он только раздражался, старясь поскорее закончить эту тягостную сцену.
— И поделом мне, — подумала она — вообразила себе неземную любовь. А он меня бац — и о землю.
С Вадимом она встречалась почти год, с того самого момента, как они, сговорившись, вместе убежали с одного скучного банкета. Морозный воздух обжигал легкие, ярко переливалась новогодняя иллюминация, и они, расшалившись, как дети, так вывалялись в снегу, что стали похожи на Деда Мороза и Снегурочку. А когда он подошел и властно приподнял ее голову, она с готовностью приняла его самый первый, долгий поцелуй.
Сколько же их еще потом было, этих поцелуев? Ожидания звонков, милой конспирации. Вадим—то женат, вот и приходилось прятаться. А ей—то что — одиночка. Его берегла, его семью. А он...
Тут она вспомнила, что Вадим теперь уже совсем не ее, и снова разрыдалась. Отравиться, что ли? Поплачет потом, но поздно будет! Нет, глупо до безобразия. Может, отомстить, рассказать все его жене? Тоже глупо и подло.
Она поднялась с кровати встала и заметалась по комнате:
— Завтра же ему позвоню, объясню, что так нельзя. Он же хороший, добрый. Ну, подумаешь, немного подгулял. Так прощу, не впервой. А еще лучше — встречу его после работы. Красивая. Тогда и поговорим.
Проснувшись, она быстро вскочила с постели и помчалась в парикмахерскую, затем к подруге — за ее новым пальто. Не забыла про макияж, тонкие перчатки, кокетливую шапочку. В общем, в половине шестого вечера перед проходной конторы, где работал Вадим стояла элегантная красавица с грустными глазами.
Она издалека заметила его высокую фигуру, радостно бросилась навстречу и... осеклась. Ее Вадим оживленно болтал с какой—то женщиной, бережно поддерживая ее под локоток. Заметив Ирину, он поморщился:
— А... привет.
И уже издали она услышала, как он небрежно объяснял той, другой:
— Знакомая. Работали когда-то вместе.
Они ушли, а Ирина, опустившись на первую попавшуюся лавочку, плакала от унижения. И надо было жить дальше. Но как?