Некоторые печальные вещи в нашей жизни — то еще шоу, почти как в кино. Недавняя история с разноцветным мороженым, которое якобы что-то пропагандирует, заставляет вспомнить великий фильм 1916 года «Нетерпимость» Дэвида Уорка Гриффита.
Недавно экс-сенатор и председатель женского союза громко заявила о возможной скрытой «нетрадиционной» пропаганде в четырехцветном мороженом и занесла эту околесицу на самые высоты российской политики.
Часть общества над этим посмеялась, другая часть, у которой вечный зуд общественной инициативы, взяла послание на заметку и стала искать повсюду особые сочетания цветов. Вряд ли это смешно.
Неприятия иного в обществе и так хватает, но когда она подпитывается диалогами, скажем так, на верхних этажах власти (я достаточно эвфемизирую, чтобы никому не портить настроение?), да их еще показывают по ТВ... вот тут и вспоминаются старые добрые фильмы про не очень умных граждан с инициативой.
В немом черно-белом (на самом деле монохромно окрашен) фильме Гриффита «Нетерпимость» переплетаются четыре истории. Про распятие Иисуса, про падение Вавилона, про Варфоломеевскую ночь. Четвертая, касающаяся нашей темы новелла называется «Мать и закон». Кстати, надеюсь, понятие «спойлер» на столетнее кино не распространяется.
В этом сюжете из начала XX века страдающая от ушедшей молодости и недостатка мужского внимания Мари Т. Дженкинс, сестра крупного промышленника, вдруг решает заняться общественной деятельностью и возглавляет союз женщин. К Мэри обращаются «старые девы из высшего общества» с просьбой о финансировании как бы гуманитарной, но на деле избыточно консервативной организации.
«Нам нужны законы, чтобы сделать жизнь людей лучше», — невинно начинают эти дамы. И тут же внушают владельцу заводов и пароходов, что работе его бизнесов вредят аморальные вечерние танцы рабочих в кафе.
Мэри соглашается помочь активисткам и получает от брата крупный чек на «благие дела для всего человечества». Потом денег на общественную деятельность стало мало, и сестра уговаривает брата снизить зарплату рабочим. «Они хотят реформ за наши деньги!» — недовольны трудяги, устраивающие забастовку, которая жестко разгоняется.
Кризис на заводе жестко влияет на судьбу двух положительных героев — Парня и Малышки: они лишились родителей, а Парень еще и потерял работу. В это время союз женщин Мари Т. Дженкинс на деньги ее брата, отобранные у простых рабочих, стал самой влиятельной благотворительной организацией города. И под эту лавочку город фактически «зачищен» от всего «аморального».
Нет больше выпивки в барах, под запретом те самые танцы. По кафе и ресторанам проводят рейды, выгоняя оттуда веселившихся девушек (Гриффит показывает крупным планом, как кайфуют от этого немолодые «общественницы»), владельцы заведений, поставщики напитков разоряются. Кругом или вывески «закрыто», или пуританские посиделки. Сухой закон провоцирует изготовление суррогатов и другие теневые дела...
«Когда женщинам не удается привлечь внимание мужчин, они сразу пытаются провести реформы», — иронизирует Гриффит в титрах к фильму. Сегодня это звучит резковато, но дело было сто лет назад.
Ужесточение законов сказывается на главных героях: Парня оговаривают и сажают в тюрьму, против Малышки применяют придуманную тем же «союзом женщин» систему защиты детей. В результате этой «ювеналки» у Малышки забирают ее ребенка... И дальше в таком духе.
Сто лет назад Дэвид Уорк Гриффит снял историю, которая в последние годы актуальна для современной России. В том числе благодаря таким борцам с мороженым. Фарисейство, как подчеркивает автор фильма, живучее явление, проходящее через века и тысячелетия.