Как поделить находку? Это, я считаю, должно быть обсуждено и согласовано со всеми участниками поиска еще до начала поездки, чтобы не возникло неожиданностей при удаче одного из поисковиков. Человек — такое интересное существо, что очень и очень трудно ему искренне разделить радость от клада или сокровища, найденного другим. Как поделить находку, решайте сами: либо все достается счастливчику, либо все участники получают по равной доле (сразу, если, скажем, найден клад идентичных монет; или позже, когда находка преобразована в денежный эквивалент); либо тот, кто нашел, получает большую часть, а остальные — поровну от меньшей доли. Лучше сразу обговорить это, чем потом досадовать из-за поделенной находки или зло завидовать тому, кто ее нашел. Именно так проверяется настоящая дружба, именно так отсеиваются лишние люди из, казалось бы, сплоченной группы.
Вот был такой случай. Нас в ту поездку собралось четверо — аккурат всю «Нивку» заняли, заполнив рюкзаками и лопатами небольшой ее багажник. Мы — это, собственно, я — автор, мой друг Серёга, проверенный многими поездками товарищ, Санька —новичок в нашей компании, но «старичок» в поиске, прибившийся к нам по причине отсутствия собственного «боевого коня», и Василий — крупный такой мужик, попавший в нашу компанию по результату интернет-переписок с Серёгой на тему кладоискательства. Серёга рад был увеличению круга друзей, но только негромко охал, когда Вася, влезая в его машину, накренял ее своим весом.
В целом команда была собрана: мы уже выезжали пару раз все вместе, непременно перезваниваясь и согласовывая планы перед очередными выходными, радовались и переживали за те немногие находки, которые удавалось найти кому-то из нас, вместе делили невзгоды и чувствовали себя единой группой.
На этот раз, погрузившись в видавшую виды машинку Серёги, мы рванули на неразведанное место километрах в тридцати от нашего города. По дороге, как водится, много разговаривали, шутили, вспоминая интересные случаи и приятные находки. Естественно, как и раньше бывало, зашел разговор о том, как делить клад в случае его нахождения: все были единогласно за то, чтобы делить его в равных долях между всеми участниками поездки. С одной стороны, если ты сам нашел клад, становится, что уж греха таить, немного жалко его делить с кем-то, но с другой стороны, если нашел клад кто-то другой, хочется получить часть сокровища. На том и порешили, делим на всех.
Побитая дорога, вся в асфальтовых заплатках, худо-бедно вела нас навстречу очередному приключению. За окнами машины пролетали деревушки, мелькали то лес, то поля. Снизив скорость и сверившись с навигатором, Серёга повернул на чуть приметную проселочную дорогу, местами заваленную буреломом. С боями и выталкиванием машины из луж размытой лесной дороги мы выбрались на опушку леса. Нашему взору предстало великолепное поле, на котором, если верить старым картам, когда-то жили люди и стояла небольшая деревня. Усталость от поездки как рукой сняло и все мы, пересмеиваясь и не скрывая восхищения, бросились разбирать поклажу.
Радостным писком приборы оповестили округу о том, что они включены и готовы к работе, и мы, выдерживая дистанцию, стали расходиться по своим направлениям, при этом сохраняя общий строй движения. Сигналы не заставили себя долго ждать, и вот уже я, потом Саня, потом Василий и, наконец, Серёга, ахая и матерясь, стали извлекать из земли куски железа, оплавки, куски проволоки и прочий поисковый шмурдяк, коим изобилует, как правило, место старой советской деревни. Местами попадались неплохие куски черного металла, и Серёга поначалу стаскивал их к машине, а потом, по мере нашего удаления от нее, просто складывал в приметных местах с мыслью загрузить на обратном пути — бывает, особенно в пустые выезды, мы собираем металлолом, чтобы хоть для морального удовлетворения отбить стоимость сожженного за поездку бензина.
Как это бывает часто, радость первой монетной находки стараются разделить на всех, и вот Санька, подняв вверх лопату, зовет всех нас посмотреть на его находку. Мы, положив приборы, быстрым шагом собираемся вокруг него и с интересом рассматриваем затертую советскую пятикопеечную монету, на которой и год-то с трудом получается разобрать. Невелика удача, но она всех ободряет, и мы, разбежавшись по своим точкам, с усиленной энергией продолжаем искать. Поначалу, когда монетки и обломки старины стали попадаться у всех, мы еще переговаривались, хвастаясь друг перед другом, но постепенно, естественно, разговоры стихли и мы погрузились в поиск, да и дистанция между нами заметно увеличилась.
Весеннее солнце уже припекало по-летнему, вокруг набирала жизнь и цвела природа: щебетали птицы, наполняя воздух приятным переливом своих голосов, начинала зеленеть трава, на кустах и деревьях появлялись первые сочные листочки.
Смахнув со лба выступивший пот, я осмотрелся. Надо же, ведь здесь когда-то жили и трудились люди, растили детей, любили друг друга, горести и радости тут свои были, а теперь их нет, но есть память о них… Очередной цветной сигнал заставил меня оторваться от своих мыслей и погрузиться в недра поля.
Времени было за полдень, когда мы собрались перекусить. Рассмотрели находки друг друга и, не обнаружив ничего ценного, приступили к уничтожению нехитрого обеда, разложив его на пленке.
Из-за леса весьма неожиданно набежали тяжелые тучи. Заморосил дождик, не сильный, но не очень приятный. Хотя у меня на блоке металлоискателя есть чехол, во время дождя я, стараясь дополнительно обезопасить его, накрываю шапкой, а сам, спасаясь от влаги небесной, накидываю капюшон. В таком виде я и отошел от уже начавшей расходиться группы товарищей. Погруженный в свои мысли, тем более в капюшоне, я не сразу обратил внимание на то, что наш друг Василий, откинув в сторону металлоискатель, стоял на коленях возле взрытого котлована и что-то собирал. Когда я подошел и спросил, что же такое случилось с ним, что он, забыв об элементарной осторожности, оставил свою «терочку» под дождем, он как-то странно, зло, что ли, исподлобья глянул на меня и прошипел, что нашел «рассыпуху». Бесшумно подошли заинтригованные Саня с Серёгой. Одна, две, три монеты показывались из разрытой ямы и тут же исчезали в недрах кармана Васи.
— Билоны? — радостно спросил Саня, видимо, уже мысленно раскидав, кому и сколько может достаться. — Тебе помочь? Сколько нашел?
— Ага, они самые, но немного. Только стали попадаться, до этого землю рыл, выискивал, — с каким-то ледяным напряжением в голосе проговорил Василий, глядя в землю и разрывая все новые монетки.
— Ребят, дайте я сам тут добью, потом все глянем и разделим. Хорошо?
— Да не вопрос! — уверенно сказал Серёга, и мы, периодически оглядываясь на счастливчика, разошлись, а он все рыл и рыл, иногда вставая и прочесывая землю металлоискателем, потом снова рыл и продолжал поиск.
Есть такая примета: дождь — к серебру. Собственно, пример Василия подтвердил ее, но и мне удалось выудить, пусть потертую, но мелкую имперскую «серебрушку» начала прошлого века. Настроение сразу улучшилось.
Солнце уверенно бежало навстречу горизонту и, прочесав почти все поле, мы, перекрикиваясь, решили собираться в обратную дорогу. Последним к нашей машине шел грязный и промокший Василий. К этому моменту мы уже полностью собрались и ждали теперь только его, надеясь на демонстрацию удачной находки и интересный рассказ о том, как ему удалось ее обнаружить. Вася, казалось, медлил, по дороге останавливаясь над каждым сигналом, усердно сканируя почву катушкой металлоискателя. Серёге пришлось даже пару раз его поторопить, ведь обратный путь был не близким, но Василий как будто не слышал его и не торопился к нам.
— Вася... мать-перемать... ты идешь или нет? Поехали уже! — кричал ему Саня, приплясывая на месте.
И тут произошло совершенно неожиданное: не дойдя до нас метров пятьдесят, Василий встал как вкопанный, долго и тяжело глядя на нас, и потом, закинув под мышку прибор, вы не поверите, бросился от нас наутек в сторону города.
Первым, когда Вася отбежал метров на сорок, пришел в себя Серёга и прокричал:
— Стой, дурак, заблудишься!
— Да пошли вы... — прохрипел Вася и скрылся за первыми невысокими деревцами леса.
Сказать, что мы были ошарашены — не сказать ничего. У меня было такое неприятное чувство, как будто часть меня вырвали и выбросили. Опустошенность от произошедшего просто разрывала: про находку Васи я, честно, даже не вспомнил, мне было плохо оттого, что я потерял друга.
Пытались мы найти его и докричаться, но куда там, убежал.
— Ну хоть машине легче, — нашел, чем приободрить нас, Серёга.
Обратно ехали молча, не было сил и желания обсуждать произошедшее. Уже в городе, прощаясь, решили, что до трассы Вася должен без проблем добраться, а там, пусть и нечасто, но ходят автобусы, да и попутки еще никто не отменял.
Разумеется, после этого случая все контакты с нашим бывшим другом были утеряны. И тут, честно, дело было не в нас — мы, может, не все и не до конца, но поняли и простили его и пытались выйти на связь, но ни звонки, ни личные сообщения в сети не находили ответа. Один раз я увидел Васю в городе. Мне показалось, что он как-то осунулся и посерел. Заметив меня, он, вроде бы, даже чуть улыбнулся в ответ на мое приветствие, но тут же отвернулся и пошел прочь, сунув руки в карманы. Такие дела...
Алексей Налимов
Альманах ДЕНЬГА №1 (25) / 2019