Второй будильник разбудил Гришу окончательно. Если первый, оставив послевкусие здорового сна, позволил насладиться мыслью, что вставать никуда не надо, то следующий явился чесноком после спелой клубники. «И что это он так настырно трезвонит, должен же сам отключаться?» — подумал Гриша и сразу понял, что никакой это не будильник, а телефонный звонок, — «Вряд ли Вика, она по воскресеньям встаёт не раньше двенадцати. Но тогда кто?». Перевернувшись на живот и достав телефон с тумбочки, Гриша почти ругнулся: звонила хозяйка квартиры; платить надо было через два дня, и ясно, что эта жидовская карга хотела знать, сможет ли она собрать дань в срок. «Нападать стоит ближе к рассвету», — Сатернов вспомнил военную мудрость. Хозяйка немного от неё отклонилась: 6:30 утра.
— Светлана Васильевна, извините, я спал. Деньги, наверное, чуть позже отдам, но отдам, вы меня знаете, — Гриша постарался сделать пожалостливее голос.
— Вот так всегда, я уже даже привыкла к этому. Зато по клубам постоянно ходишь (стоит сказать, что Гриша вообще по клубам не ходил, на это не было ни желания, ни времени; институт давал мало свободы. Но старые люди живут в каком-то своём мире с реальными людьми, но вымышленными у них качествами. Альцгеймер это или что-то другое, я не знаю). Ещё раз повторится, и либо проценты, либо на все четыре стороны. Но я вообще не из-за денег звоню. Мне тут небольшая помощь мужская нужна, кроме тебя мне некому помочь. («Разумеется некому», — подумал Гриша. Васильевна развелась с мужем ещё пятнадцать лет назад, когда тот стал пить. «На его месте любой начал бы пить», — злорадно посочувствовал квартирант пожилой женщины.) Адрес ты знаешь, в семь тридцать автобус, — продолжала хозяйка, — я чувствую, ты мне не откажешь. А с деньгами, так уж и быть, разберёмся позже.
— Светлана Васильевна, полседьмого утра...
— Тогда через два дня..
— Вот я и говорю, полседьмого утра, я как раз бездельничать хотел, а тут возможность такая прекрасная помочь! Ждите, приеду!
Сидя на диване уже после разговора, Сатернов посчитал, что это и не так плохо: «Хоть от всего отвлекусь. Да и отсрочку дадут. А что у нас по сообщениям? Так, ага, Сбербанк прислал новый стикер.. ещё один бот.. Как же странно, что не написала Вика! Хотя сама говорила в пятницу, что позвонит». С Викой он был знаком почти месяц, и в пятницу у них было что-то наподобие свидания. «Могла хотя бы смску отправить, знает же, что я жду».
Завтракать совершенно не хотелось. Гриша кое-как залил в себя чашку чая без сахара и скорее вышел на улицу. Там было тепло и даже жарко. Июль вообще радовал погодой; солнце постоянно заставляло думать о египетских пирамидах и пустынях, столбик термометра вскакивал до такой высоты, что себя легко можно было почувствовать фараоном. «Может, позвонить Вике после того, как разберусь с делами? Хотя она сама обещала», — размышлял Гриша.
Он быстро дошагал до остановки. Там, как и полагается, было разбросано огромное количество всеразличных бутылок, упаковок, огрызков. Если представить, что весь этот мусор — каски, ружья, осколки гранат, то на остановке произошло сражение, в десять раз кровопролитнее Бородинского: настолько грязно там было. Вдобавок на лавочке спал мужчина, по внешнему виду которого можно безошибочно было сказать, что вовсе он не задремал, ожидая автобус, а провёл здесь всю ночь. «Единственный выживший в битве», — пошутил Гриша. Но мусорят преимущественно те, у кого есть деньги на товары, оставляющие мусор. Это как в «Простоквашине»: чтобы мусорить, надо, чтобы было, чем мусорить».
Ждать автобуса, до которого оставалось десять минут, было мерзко. Сильно воняло да и время тратилось впустую. Ожидание приятно тогда и только тогда, когда в конце что-то хорошее. Если в конце бездарность, то и приближаться к ней не хочется. Но самое ужасное это быть в неопределённости из-за ожидания события, которое может не произойти. В таком случае невозможно усидеть на месте, мысли и чувства складывают из тебя непонятный оригами, хочется убежать куда-то. Чаще всего «это» вообще не случится, и чем раньше такое понимание придёт, тем лучше. Надо найти в себе силы сказать все честно, перестать обманывать себя и прекратить ждать. Это очень сложно. Но катастрофическая данность лучше половинчатой неопределённости.
Нужный автобус опаздывал уже на пять минут. Субъект на лавочке начал просыпаться; он покряхтел, покашлял, потом принял сидячее положение. Гриша отодвинулся от него подальше: «Если попросит денег, то придётся дать ему мелочь, что найдётся в карманах». Субъект ещё раз откашлялся и начал говорить заплетающимся языком
— Извините, а который час?
— Семь тридцать восемь. — последовал сухой ответ.
— Спасибо. Молодой человек, а что это вы и такой молодой, и на остановке, и так рано проснулись в субботу. Совсем спать не хотите?
— Сегодня воскресенье.
— Ну воскресенье, суббота, какая разница? все равно выходной день!
— У тебя каждый день — выходной, — заметил Гриша.
— Это да, — проговорил субъект и начал смеяться.
Помимо общих интересов, людей сближают ещё слёзы и смех. Гриша тоже заулыбался. У него прошла моментная неприязнь к подобным людям, и ему опять стало жалко всех таких несчастных. «Он болеет, по нему видно, а улыбается». Грише почему-то захотелось рассказать, зачем он на остановке и что он ждёт автобус.
«Так ты ждёшь того, чего не будет! — почти прокричал субъект, — этот рейс по выходным не ходит.» Гриша как-то странно посмотрел на собеседника и полез в телефон. «Вот-вот, звони хозяйке, скажи, что только через час автобус будет, и то с пересадками»
Но Гриша его не слышал. Он удалял номер Вики.