Глава 3. Деревенский роман.
Свобода.
Но дальше было всё то же - повседневные хлопоты, муж, забота о дочери. Только появилась волнующая тайна, своя, отдельная от семьи, жизнь, и поначалу Феклуше это нравилось, придавало остроту и интерес.
Феклуша и Евгений Павлович встречались не часто - когда Прохор уезжал по делам, и была возможность оставить дочку одну или под присмотром соседей. Сначала каждое их свидание было праздником, но постепенно ряд неприятных открытий омрачил отношения. Так, виделись они лишь тогда, когда у учителя было на то желание, а было оно отнюдь не всегда.
- Ты же понимаешь, моя красавица, - вкрадчиво объяснял он Феклуше, - мы с тобой свободные люди. Я не могу быть в твоём распоряжении, всегда, когда тебе захочется.
Однажды, с той же самой улыбкой, с которой он недавно объяснялся в нежных чувствах, учитель закрыл дверь перед самым лицом Феклуши. Она была поражена, хотелось кричать во всё горло, словно ребёнку, не получившему заветного лакомства.
Феклуша пыталась прийти в себя.
- Свобода... - твердила она сама себе. – Свобода! Это было золотое правило учителя, его заклинание. Именно она – свобода от всех правил и обязательств, давала такую острую, неповторимую радость, и она же теперь так мучила и жгла.
Но действия учителя напрямую вытекали из его слов, и как бы не было неприятно - приходилось мириться.
Во время их маленьких разлук, Феклуша жила постоянным ощущением отсутствия его, главного. Сначала она пыталась заполнять пустоту воспоминаниями об их встречах - о самых светлых и прекрасных минутах. Но потом стала замечать, что той, первой чистой радости и открытости становилось всё меньше и меньше, а жгучая непреодолимость желания всё нарастала и нарастала. К тому же вскоре появлялась неудовлетворённость и какая-то внутренняя преграда между ними.
Бурный поток любви, так поразивший её в начале, утих. Феклуша всё чаще стала замечать невнимательное, даже пренебрежительное отношение к себе со стороны учителя. Порой он просто скучал в её присутствии. Ушло время их увлекательных бесед. Теперь её пристальное внимание и одобряющее молчание не льстило и не вызывало у учителя поток красноречия. Под её заискивающим взглядом учителю хотелось съёжиться, будто из души тянули жилы.
- Да она просто глупа и бездумна, как овца! - разочарованно думал он. - Кивает просто, и только. Впрочем, чего я, наивный, ожидал от простой крестьянки?
Ушли полные непостижимого смысла бездонные взоры, тихая радость близости. Как осенние листья, один за другим, опадают с дерева, так и прекрасные составляющие их отношений безвозвратно уходили в небытие.
Но сердце помнит. И с новой, остервенелой силой они стремились друг к другу, чтобы выбить последние искорки удовольствия из их отношений. Но искра не греет, она только оставляет след от ожога.
- Словно обожженная рана теперь моя душа, - думала Феклуша, пробираясь по знакомой тропинке над рекой. Но непреодолимые желания да навязчивые воспоминания, как блуждающие огоньки на болоте, вновь и вновь влекли за собой к уединённому домику её позора.