Внимание историков все чаще привлекают необычные сюжеты- далекие от центральных событий, но показывающие жизнь людей и общества в новом свете. Одним из таких сюжетов недавно стала экзотическая британская казнь: подвешивание преступника в железной клетке на высоком столбе. Зачем была нужна такая жестокость? Почему около виселиц устраивали народные гуляния?
Подвешивание в железной клетке или решётке (англ. - gibbet) было широко распространено в средневековой Англии, а затем и в колониях. Чаще всего к этому приговаривали разбойников, пиратов, убийц и похитителей скота. После XVI века в самой Англии перестали подвешивать живьем- такое наказание, нечто среднее между пыткой и казнью, сохранилось в карибских и американских колониях, где ему подвергали рабов.
С высокого (10 метров и выше) деревянного столба с перекладиной сверху свешивалась короткая цепь. К ней крепилась железная решётка или клетка. Они были очень разными- от простой цепи с ошейником до сложных антропоморфных конструкций, фиксирующих все части тела. Расчёт был на то, чтобы труп качался на ветру, издавая характерные звуки, притягивая мух и птиц.
Казнили в Англии или на специально выделенных для этого местах (обычно на окраинах поселения) , или на второпях сколоченной виселице прямо у места преступления- чтобы местные жители обрадовались возмездию.
Устрашение и наука
Как хорошо известно археологам, необычный характер захоронения обычно указывает на насильственную смерть- как, например, у болотных людей северной Европы железного века (преступников или жертв кровавых ритуалов, выброшенных в болото),или у заподозренных в ведовстве и вампиризме. И в новое время ( XVI- XIX века)нарушивших закон хоронили не как всех- закапывали у обочины дороги или на особом кладбище, протыкали труп колом и тому подобное.
Разгул криминала в стране, постоянные убийства, особенно в новом мегаполисе- Лондоне...Список преступлений, за которые полагалась смертная казнь, в XVIII веке расширился с 50 позиций до 220 ,и в результате виселица сама по себе уже мало кого пугала. Законодателям пришлось продлить наказание за пределы смерти: всех казненных предписывалось или отдать на препарирование, или подвесить в клетке на неопределённый срок (причём людей того времени перспектива лечь под нож анатома пугала куда больше).
Посмертное наказание выбирал судья- и судя по статистике, чаще всего в пользу анатомирования. Во всяком случае 79 % от 1151 казненного в 1752- 1832 годах постигла именно такая судьба.
Живописный пейзаж казни
Но основной задачей подвешивания в клетке как устрашающего и "наставляющего " людей наказания было адекватное встраивание в местный ландшафт. Часто в приговорах требовали повесить трупы в целях неподалеку от места преступления убийства или ограбления на большой дороге. Если гиббет ставили у дома преступника, это зрелище усугубляло горе родственников и надолго сохроняло клеймо позора на семействе. Поэтому, например, семья повешенного под Ковентри в 1734 году Томаса Уиллди умолила шерифа снять клетку с трупом, поскольку память о его преступлениях отпугивает соседей и не даёт им заниматься своим ремеслом.
Кроме того, власти добивались максимальной заметности трупа: мало того, что клетку подвешивали на высоком столбе, её ещё старались поставить на холме так, чтобы было видно за несколько километров. Если клетки на перекрёстках оживлённых дорог служили предостережением для грабителей, то на берегу моря- устрашали пиратов и контрабандистов.
"Адмиралтейские гиббеты " в устье Темзы видели все, кто прибывал в Лондон морским путём. Жители, например, хорошо запомнили Джона Айткена- террориста, совершившего серию поджогов в доках военного флота от лица воюющих за независимость американских штатов. Клетка с трупом Айткена (казнили его в 1777 году) стояла много лет и стала важным береговым знаком: так в 1779 году некоего мичмана Мерфи повесили, а труп его разрубили на куски и похоронили под гиббетом, где Джон-маляр весит в цепях".
Трупы и пряники
Парадоксальным образом подвешивание в железной клетке стало местом встречи трёх, казалось бы, слабо совместимых задач- нравственного воспитания (профилактики правонарушений), демонстрации мощи государства и народных гуляний. На установку нового гиббета стекались десятки тысяч человек, и шерифам приходилось выделять немало людей и денег на поддержание порядка в толпе.
Так, в 1770 году в Лондоне повесили трупы двух убийц- Коноуэя и Ричардсона. "У столба поставили палатки с едой и питьём, и люди веселились прямо под трупами. Кое-кто забрался на гиббет и снял колпаки с казненных. Один парень осмелился крикнуть во всю глотку- "Коноуэй, мы с тобой часто раскуривали трубочку, так сделаем это ещё раз " - и забрался на столб с двумя зажженными тртрубками, одну раскурил сам, восседая на виселице, а другую сунул в рот убийце.
Конец публичных казней
Наиболее верным подвешиванию в клетке оказался лондонский адмиралтейский суд (учреждение для борьбы с пиратами). Почти до середины XIX века так карали привезённых со всех территорий империи морских разбойников и организаторов бунта на корабле. Но к тому времени отвращение к кровавой зрелищности гиббета, а также продиктованный новыми идеями гигиены страх перед гниющими трупами пересилили в общественном сознании удовлетворение от видимого торжества правосудия. Так в 1824 году один лондонец направил письмо министру внутренних дел Роберту Пилю, требуя немедленно убрать пугающие дам и иностранцев клетки с трупами с берегов Темзы: "Это отталкивающее, отвратительное, достойное жалости ,бесчестящее могущество закона и дискредитирующее его исполнителей зрелище ".
Формально выставлять трупы казненных в цепях и клетках запретили в 1834 году, но ещё двумя годами ранее был принят Анатомический акт, позволяющий вскрывать с медицинскими целями трупы одиноких бедняков и преступники перестали быть единственным "ресурсом " медработников. Наконец, в XIX веке изменилась государственная философия правосудия: дисциплину и перевоспитание сочли более эффективным средством борьбы с преступностью, чем устрашающие казни.