"Я еще не настолько заражен заразой китайского воображения,-писал Сэмюэл Джонсон в письме в сентябре 1777 года, - чтобы любить любую вещь с такой скоростью, которую можно так легко сломать". В то время повальное увлечение китайским экспортным фарфором – керамикой, массово производимой в Китае для внешних рынков,-достигло в западном мире масштабов эпидемии: "зараза Китая – фантазии". Более 70 миллионов экземпляров поступили в Европу в 17-м и 18-м веках, и клиенты от Лондона до Лиссабона отчаянно нуждались в большем количестве. Больше всего страдали "фарфоровые больные" члены королевской семьи и аристократы, которые покрывали свои дворцовые стены, полы и потолки "белым золотом". Нулевым пациентом был Август Сильный, король Польши и курфюрст Саксонии. Его Porzellankrankheit был настолько острым, что он собрал коллекцию из почти 30 000 предметов и заключил в тюрьму алхимика Иоганна Фридриха Бетгера, пока тот не разгадал секретный рецепт фарфора, который тщательно охранялся китайцами на протяжении веков.
Экспорт фарфора сплавил два мира-производителя и потребителя, Восток и Запад – установив отношения, которые продолжают формировать то, как мир работает сегодня.
Китайские гончары впервые начали использовать основной ингредиент фарфора каолин – также известный как китайская глина – во времена династии Шан (1600-1046 гг. до н. э.). Лучшими источниками для этого были Тибетское плато и пустыня Гоби, благодаря уникальной геологии региона. Китайские керамисты брали то, что предлагал ландшафт, и оттачивали свое мастерство на протяжении сотен лет. К концу династии Сун (960-1279 гг. н. э.) гончары из Цзиндэчжэня, расположенного примерно в 600 км к западу от Шанхая, усовершенствовали рецепт и технику изготовления. Даже сегодня изделия из Цзиндэчжэня ценятся во всем мире за их исключительную белизну, твердость и прозрачность.
Прежде чем она достигла Европы, китайская фарфоровая лихорадка достигла Ближнего Востока. Мусульманские купцы экспортировали огромное количество этого товара, начиная с IX века, на рынки Египта, Сирии и Персии. Как и европейцы, гончары на Ближнем Востоке отчаянно пытались воспроизвести чистоту и блеск китайского фарфора, но их эксперименты с толченым стеклом, белой глиной и оксидом олова потерпели неудачу. Персидский оксид кобальта, Однако, который разрушил печи ближневосточных ремесленников, когда они пытались покрыть им свои сосуды глазурью – стал идеальной синей краской в руках китайцев. В результате печи Цзиндэчжэнь импортировали тонны кобальтовой руды из Персии-путешествие длиною в 6000 км-для украшения своих изделий, которые затем продавались и отправлялись обратно на Ближний Восток. Этот масштабный процесс создал символическое бело-голубое украшение, которое украсит почти весь будущий экспортный фарфор Китая, и превратил Цзиндэчжэнь в эффективный промышленный комплекс: Китайский "фарфоровый город".
Когда Португалия открыла морские пути в Китай в 1513 году, она обнаружила фарфоровые изделия, которые "ошеломляют глаза", как выразился архиепископ Браги в 1563 году. Нидерланды последовали его примеру в феврале 1603 года, когда голландская Ост-Индская компания перехватила португальское торговое судно, перевозившее тонны китайского фарфора близ Сингапура. Эти товары были настолько ценны, когда их продавали на аукционе в Амстердаме, что они удвоили капитал Голландской Ост-Индской компании и разожгли голландско-португальскую войну. Китайский фарфор также повлиял на региональные тенденции в сервировке столов, торговле и искусстве. Уже в 1615 году китайский фарфор появляется в натюрмортах голландских художников, таких как Клара Питерс, Флорис ван Дейк и Осиас Берт. Блюда на этих ранних картинах в основном представляют собой чаши и чашки стандартных китайских форм, но европейцы вскоре захотели, чтобы их фарфор был индивидуализирован и скроен под каждую их прихоть.
Блюда из масла, кружки, горчичники, солонки и подсвечники: китайские производители штамповали любую форму, чтобы соответствовать западным вкусам и образу жизни. Хотя голландцы изначально настаивали на том, чтобы их фарфор был украшен в экзотической "китайской манере", мастера Цзиндэчжэнь вскоре начали иллюстрировать свои сосуды сюжетами из европейских гравюр и рисунков. Особенно популярны были гербовые узоры, даже если они могли стать непривычным камнем преткновения для китайцев: в одном раннем фарфоровом кувшине для португальского рынка геральдика заказчика была нарисована вверх ногами. Настоящий гибрид, форма кувшина взята из Исламского сосуда, произведенного для ближневосточных рынков. Индивидуальные обеденные наборы, подобные этим, были дорогими и могли занять годы, но оставались популярными в Европе, а затем и в Америке, где клиенты заменили семейные гербы патриотическими темами, такими как белоголовые орлы, Леди Либерти, Джордж Вашингтон и ранние американские флаги.
Китайский фарфор распространился далеко за пределы Запада и Ближнего Востока. Керамика эпохи династии Хань (206 г. до н. э.-220 г. н. э.) была обнаружена в современном Вьетнаме, а фарфор эпохи династии Тан (618-907 гг.) продавался в Японии, Месопотамии, Филиппинах, Малайзии, Индонезии и Индии. Он достиг побережья суахили в 13 веке и Ирана в 15 веке. "Китайский фарфор был не столько первым мировым товаром, сколько тем, который распространялся наиболее широко, в течение более длительного и постоянного периода времени, в огромных количествах, с добавлением характеристик его выносливости и влияния в мировой культуре на протяжении веков", - говорят Хорхе Уэлш и Луиса Виньяис, кураторы фарфоровой комнаты: китайский экспортный фарфор в Фонде Прада в Милане. На своем пике в XVIII веке 3000 печей Цзинчжэня использовали более миллиона мужчин, женщин и детей в сложном производственном процессе, который предвосхитил современные методы производства. Как выразились Уэлш и Винхейс: "китайский экспортный фарфор вызвал" рождение глобализации, как мы ее знаем сегодня.’