Мы живем, как нам кажется, в понятной устоявшейся действительности. Окружающая среда представляется нам незыблемой данностью, даже не отдельным миром, а, как говорят англо-саксы, миропорядком. Как будто мы внутри комнаты. И стены и потолок и пол – все там везде кем-то раньше было построено и теперь привычно находится на своих местах.
Меняются времена года за окном. Ветшают обои. Лает пёс. Приходят гости. Но по проводам бежит ток, в кранах есть горячая и холодная вода. Исправно работает канализация. Приходится иногда делать уборку, особенно после вечеринок. Но все течет в устоявшемся русле. Ночью иногда прилетает мотылек и кружит возле обжигающе смертельной для него лампочки накаливания. Жужжит и кружит. Потом пропадает. Иногда слышен шум соседей – топот маленьких ножек или падение стула. Редко-редко кто-то ошибается дверью. И ты помнишь, что так было вчера. Примерно так будет завтра. Время, особенно если не думать о смерти, оборачивает окружающий мир в череду полузабытых мелких событий. И завтра будет так, и послезавтра. И через год. И через десять.
И ничего не может поколебать эту уверенность, включая зловещий стук мирового экономического кризиса, который скорее ассоциируется с личными проблемами брокеров и наглостью греков, живущих уже третье тысячелетие за счет своих колоний. И нам невдомек, что постоянство мира и наших ожиданий от него иллюзорно. Семьдесят лет назад, напоминаю, почти весь европейский мир жил в ожидании бомбардировок, люди мгновенно теряли близких, смерть для некоторых была настолько обыденна, что ее исключали из списка возможных сюрпризов. Это просто пример из недавнего прошлого. Цунами и извержения вулканов, наводнения и землетрясения происходят каждый день, но касаются сравнительного небольшого числа людей. Поэтому мы не слышим их крики о помощи, благодаря сформировавшемуся барьера невосприимчивости, старательно создаваемым телевидением и газетами, каналами блогеров.
Все наше существование проходит в служении привычкам и создании сферы собственных интересов, цементирующей наше умение удивляться. Подавляющим гибкость сознания и отравляющее свежесть восприятия.
Волга впадает в Каспийское море, Гагарин первым полетел в космос, а сахар – белая смерть.
И мало кто из нас задумывается о том, что история Земли живет скачками, импульсами. Каждая фаза затишья всего лишь передышка перед следующим взрывом, уничтожающим данности и банальности, к которым обитатели биосферы начинают изнеженно привыкать, замедляя естественный отбор.
А что, если завтра все перевернется? Если все пойдет не по установленному нами плану, зафиксированному в ипотечных выплатах и пенсионных накоплениях, графиках сдачи экзаменов или бухгалтерской отчетности? Если вдруг случится что-то неординарное, неожиданное, что разрушит мировое равновесие хотя бы в маленькой узкой сфере и тогда …. следующие события пойдут не так, как мы ожидаем, а стройная пирамида наших представлений вместе с привычным миром рухнут? Что чувствовали инки в последнюю ночь до прибытия конкистадоров? Что думал Сталин в 2.30 22 июня (ведь не спал же, наверное). Что снилось Ною в ночь перед потопом?
А что, если …
Случится полная нелепица. Что, если вдруг Япония, отчаявшись найти мирное разрешение территориального спора с Россией, объявит ей войну?
Чем ее президент лучше чем Саакашвили образца 2008 года? А заодно и эстонцы. А с ними заодно и латыши. Вот объявят и вероломно перейдут границу в Псковской области всеми своими четырьмя американскими танками, тремя боевыми машинами пехоты при поддержке тренировочного самолета L-39, двух вертолетов Ми-8, вооруженных турельными пулеметами? И вступят на русскую землю все войско латвийское.
А что терять – в мире кризис – все равно чем-то же надо занимать население… И пройдет несколько минут, прежде чем сонные русские зенитчики не уничтожат весь воздушный флот своего северно-западного соседа, возмутив Европейскую общественность, взывающую к НАТО. И пока латвийские войска будут разбредаться по местным хуторам, пытаясь реквизировать мелкую птицу и фураж, теряя связь с командованием, русский десант уже высадится в предместьях Риги и Таллина, чтобы без боя взять телевидение, дата-центр местного провайдера дальней и широкополосной связи, прочно закрепится на вокзале и в Парламенте.
Солидарные литовцы дружно вступят на стороне своего ксенофобического соседа и дерзко атакуют следовую пограничную полосу, прежде чем погибнут от рук русских кадровых военных. И все три литовских танка с полупустыми баками (дорого ведь – Евро за литр!) не найдут свой последний приют на первых километрах русских дорог, отвыкшие от направлений и бездорожий. И пока литовцы толерантно будут смотреть за развитием событий, натовские генералы поднимут всю свою проплаченную американскими налогоплательщиками машину, чтобы наказать русского агрессора.
Война переместится на Балтику и в воздухе запахнет инверсионными следами бомбардировщиков и перехватчиков, а радиоэфир заполнится многоголосицей возбужденных пилотов и командиров.
Под шумок украинские националисты объявят об отделении Ивано-Франковской, Черновицкой и Львовской областей и образовании республики Карпатия с автономной гуцульской областью, призвав под ружье всех честных хохлов, ненавидящих москалей. Крымские татары закроют въезд на гору Ай-Петри и начнут печатать свои собственные деньги, которые имеют хождения в их харчевнях и сувенирных лавках.
Тем временем мудрые финны ещё раз на всякий случай (вдруг кто забыл) объявят нейтралитет, но на всякий случай напечатают карту Великой Финляндии в границах 1939 года, а Хорватия запросит поддержки северо-атлантического блока, чтобы наконец-то разобраться с вредными единокровными сербами и их приспешниками черногорцами, лживыми и предательски настроенными ортодоксами-горцами, несправедливо владеющими аж 200 км адриатического побережья.
Театр военных действий постепенно переместится к норвежскому морю, где с помощью англичан, науськиваемых американскими вояками, состоится главный бой умирающей российской армии с натовскими орлами. И русский генералитет, прекрасно понимая, что терять уже нечего, абсолютно случайно запустит с подлодок пяток своих непредсказуемых ракет «Булава», которые, к удивлению самих создателей, не только взлетят, но и смогут достигнуть указанной точки прицеливания. И, конечно же, по российской небрежности и разгильдяйству, точка эта окажется не в месте скопления стратегических сил противника, а, скажем, где-то в центре атлантического океана, где зарождается Гольфстрим.
И окрасится земля всполохами атомных взрывов, и сотрясется ее мантия и кора. И повернет Гольфстрим на пару градусов левее, направляя свои горячие воды к северному полюсу в обход Скандинавии. Заработают все вулканы, пробужденные от своего векового сна человеческой дерзостью и глупостью.
К вечеру первого дня конфликта, ужаснувшиеся содеянным, Трамп и Путин быстро договорятся о вечно мире и полном уничтожении ядерного оружия, но русские к этому времени оккупируют Прибалтику, а поляки Калиниградскую область, чтобы потом безропотно уступить ее ФРГ для воссоединения народов и территорий, отторгнутых от нее Версальским и Потсдамскими соглашениями.
Белорусы и украинцы втихаря закачают в свои подземные хранилища нефти и газа под завязку, под шумок сбив манометры и счетчики, якобы пострадавшие от рук диверсантов. Латвийские, литовские и эстонские военные вернутся домой, чтобы помогать строить своим бывшим коллегам новый великий Советский Союз, быстро постигая искусство откатов и распила бюджета. И все бы ничего, но через пару месяцев Скандинавия, лишенная привычного сугрева от теплого течения, начинает встречать сибирские морозы, абсолютно не подготовленная к такому положению вещей.
Перемещения водяных масс и тектонических плит ввергают Землю в хаос. Континенты опускаются и поднимаются так быстро, что космонавты утром не узнают вчерашнюю Землю из иллюминаторов МКС.
И пока спрос на углеводороды ввергает всю Еврозону в затяжной кризис, арктические льды начинают весело таять, за несколько лет подняв уровень мирового океана на роковые 40-50 метров, которых оказывается вполне достаточно, чтобы затопить всю Европу, вплоть до Восточной. Береговая линия наконец-то устанавливается на границах Белоруссии. Бездомные европейцы мигрируют в предупредительно открытую с привычным русским гостеприимством для переселенцев Восточную Сибирь, основывая новые немецкие, голландские, французские и португальские колонии с уцелевшими испанцами. Швейцарцы мужественно отсиживаются в Альпах, удовлетворенно пользуясь своими водонепроницаемыми хронометрами. Немцы идут в дельту Волги, которую Ангеле Меркель любезно предоставляет Путин на правах хозяина, и основывают в ней (а она оказывается чуть ниже Костромы – все остальное маленько затоплено) новую Германию или немецкое Пооволжье-2. Хорваты просятся к сербам пожить у них на островах, но, не найдя понимания, как и все Европейцы вынуждены мигрировать в Уральские горы, где быстро налаживают с помощью добродушных уральцев гостиничный приморский бизнес на локальном туризме, отчаянно ссорясь с греками и албанцами за лучший кусок.
Гродненская и Брестская область, приютившая остатки балтийских племен (как в старые добрые времена), образовывает новое Великое Княжество Литовско-Латвийское. Эстонцев подбирают финны, уходящие в заполярные горы Норвегии на пмж.
Лукашенко, обнаружив себя обладателем обширной береговой линии, быстро разбирается с сепаратистами и восстанавливает порядок твердой и сильной рукой.
Теперь лазурный берег смещается в Скидельский район Гродненской области и предместья Лиды. Когда мировой порядок вновь переустановится, он с присущей ему хозяйской жилкой, строит новые Ниццу и Монако. Бюджет трещит от взносов туристов, МАЗ переходит на производство шезлонгов и надувных матрасов.
Москва, которая в очередной раз в результате мировых катаклизмов лишь утверждается в своей собственной непогрешимости, объявляет себя юдолью всех европейских народов и вводит новое федеральное устройство по национальному признаку. Теперь, кроме мордовской, татарской и еврейской республики (впервые заполненной иудеями, остатки которых, миновав второй потоп, поселяются в окрестностях Биробиджана с целью возделывания кедровых плантаций своими кубуцами), на карте России, немного обкромсанной водой с юга и севера (а – что там – все равно – не жалко – земли еще дохрена! Зато вопрос с курилами отпал сам собой), учреждает Немецкий Поволожский Округ, Уральскую Югославию, Испано-португальскую Сибирь и Французско-осетинскую республику. Баски же селятся вдали от своих бывших соседей по стране рядом с абхазами и с удивлением обнаруживают себя в родственной ментальной среде. Палестинцы каким-то чудом оказываются на Ямале, где быстро учреждают освободительные (от ненцев и ханты с манси) движения Север-Фатх и более радикальное Усть-Хамаз с его левацким крылом Обь. Усмирять их направляется Хлопонин, с его опытом работы на Северном Кавказе.
Они быстро договариваются и вскоре, удовлетворенные бессрочной откупной лицензией на эксклюзивное право выпаса оленей, палестинцы с народами севера быстро обогащаются на торговле олениной и моржовым мясом, которое продают посредникам-евреям.
И только гордых англичан спасают американские линкоры и авианосцы, заселяя ими Аляску, перемежая беженцами с утонувших Гаити, Гавайских островов и Калифорнии. У американцев свои проблемы – им надо учреждать Нью Нью Йорк и водолазами вытаскивать архивы Вашингтона в новые штаб-квартиры, расположившиеся в Айове и Техасе.
Украина, территория которой сокращается до Киевской, Житомирской и Черниговской области переживает второе рождение в знакомых границах и, потеряв из виду турок, с благодарностью принимает затопление саркофага чернобыльского реактора как божественное провидение.
И все бы ничего, но от вулканического пепла, поднятого в атмосферу тысячами вулканов, на Земле постепенно устанавливается квази-ядерная зима. Все северные моря за считанные годы замерзают и превращаются в территорию безмолвного ледника. Лукашенко с радостью получает бесконечные километры естественных ледовых арен. В 2030 его национальная сборная впервые становится чемпионом мира по хоккею.
Россия привычно сносит морозные зимы, разве что вместо привычных -40 морозы опускаются до -50. Сбыт валенков и шапок-ушанок становится монопольной основной статьей экспортных доходов.
Японцы, переселившиеся с населением юго-восточного Китая в Монголию, где уже налаживают земледелие жители бывшей советской Азии, постепенно привыкают к техногенному скотоводству. Мраморная говядина стремительно дешевеет и становится привычным рационом для отвыкающего от морепродуктов населения. Поскольку Курилы больше никого не беспокоят (они утонули (с), это позволяет укрепить русско-японские отношения и вывести их на принципиально новый уровень. Соседи ведь!
Австралийцы, теснимые новозеландцами уходят в глубь континента, климат которого благодатно меняется до суб-тропического. Океания из островной превращается в мифическое государство, ее жители вытесняют постепенно азербайджанцев из торговли в новой России и становятся главными обитателями рынков и ларьков. Индусы жмутся к Тибету, к истокам Ганга, где в привычной скученности учатся лепить снежки и охотиться на одичавших коров.
Трамп, избранный вновь при поддержке черного населения и Путин, новый президент России, избранный всеобщим тайным справедливым голосованием при явной поддержке Немецкого ФО, ездят друг к другу по льду и встречаются в замороженной Атлантике в отстроенном по такому случаю Ротенбергом ледяном городе в районе Канар. Берингов пролив исчез, и Россия с Америкой становятся не только соседями, но и жителями новой федерации – Новой России. Правда, еще до этого наш Президент в виде дружеского жеста уступает американцам Биробиджан (к великой радости новосформированного иудейского местного населения), влившийся в штат Аляска, а Обама щедро жертвует на обмен оставшиеся земли Калифорнии, где русские с радостью осваивают Силиконовую долинную, ставшую к тому времени Силиконовым проливом, с упорством сумасшедших возводя подводный технопарк, в надежде воспользоваться погребенными под миллиардами тонн воды технологиями.
Часть арабов, бежавших, кроме Сибири, в центральную Африку, находят в Нигере обширные поля нефти и привычно качают ее из ландшафта бывших пустынь, поросших сосной и березой, с помощью бывших русских нефтяников Уренгоя и Тюмени.
От Южной Америки остается лишь Анды, Кордильеры и пару островов, где в виду оставшихся пирамид коренные жители терпеливо выращивают хладостойкий маис и смотрят по вечерам на Мачу-Пикчу, скрытый под толщей вод. Плантации коки, вместе с центрально-американскими землями, уходят под воду. Папа римский видит в этом перст божий, пока цунами не отправляет Ватикан к праотцам. Спрос на кокаин, за его полным неимением, полностью пропадает, подхлестывая дефицит экологичных мухоморов, которым щедро снабжают островные карелы и финны все население земли, нуждающееся в расширении границ сознания.
Религии смешиваются и рассыпаются, из остатков старых верований возникает естественное языческое многобожие, пантеон которого возглавляют Пярунас, Велеос и Даждьбогас.
Постепенно все устаканивается, небо рассеивается и все привыкают к новому миропорядку. Центр Европы оказывается в Смоленске, питерцы со своей новой колонией в Щербинке слабо оппонируют им на культурном фронте. Грузины, вместе с армянами захватившие под шумок Арарат, выводят новую морозоустойчивую лозу. В творческом межнациональном союзе армяно-грузинской автономии (которой предшествует длительная борьба за право быть первым упомянутым в наименовании - победили армяне, но только потому, что буква "А" первая в алфавите) виноделы производят привычные гекалитры безальтернативного коньяка. Причем делают это весело и цинично, беззастенчиво пользуясь смертью французской одноименной провинции, почившей под водами холодной атлантики на зависть дагестанцам и азербайджанцам, ушедшим в Тверь (а там лоза отродясь не росла!).
Южные и северные осетинцы, дагестанцы, чеченцы, ингуши, кабардинцы и другие автохтонные кавказцы осваивают высокие склоны самых суровых кавказских гор, возвращаясь к традиционному промыслу их лихих дедов – к мелкому грабежу и разбою снегоходов и санных караванов, идущих по новому шелковому пути из холодной Африки в мерзлую Россию, а также возводя торговлю заложниками до уровня приличного и уважаемого бизнеса. Ближневосточные народы под крылом аятоллы Ирана образуют новую сильную иранскую республику и мирно работают над проблемой обогащения оставшихся 2-х кг урана. Турки, единовременно разделенные с курдами проливом, основывают свою островную державу, пытаясь разводить лосось в северном средиземном море, сжавшемся до размера Ладоги.
Появляются новые привычки, шутки и анекдоты. Но колоссальное переселение народов полностью стирает с лица Земли предыдущие границы и отличительные черты сообществ. Появляются новые цивилизации и этносы: немце-ненцы, франко-балкарцы, словено-финны, татаро-поляки, бело-шведы и укро-арабы.
Никто не вспоминает, что такое Андорра, Лихтенштейн, Монако – глупо и бесполезно. И зачем, если даже такие крупные страны как Пакистан и Бразилия мирно уживаются во Владимирской области, составляя сильную конкуренцию по выпуску хлопчатобумажных тканей Ивановским ткачихам. Место бумаги прочно занимает береста, кириллическая азбука постепенно вытесняет латиницу, чтобы уступить место хай-тек иероглифам, пришедших из Монголо-Японии.
И только АвтоВАЗ при помощи поволжских немцев успевший спасти свои станки и технологии, но потеряв полностью поставщиков комплектующих, наконец-то налаживает выпуск качественных и современных мотосаней, мотонарт и снегоходов, которые оказывают серьезную конкуренцию японо-монгольским производствам, полностью контролирующимися китайской коммунистической партией.
Старые обиды забыты, катаклизм очистил ауру землян, все дружно спасают свои задницы от холода. Гринпис и надежда на глобальное потепление утеряны безвозвратно и снова самыми главными проблема земля становятся: где добыть дров, как запасти мяса и … кто станет новым российским президентом… после Путина.