Первый рассказ цикла Электрик здесь.
Защита диссертаций у меня всегда вызывает гастрономические ассоциации. Действительно, в СССР каждый диссертант после защиты приглашал руководителя, оппонентов и просто друзей на торжественную пьянку в честь завершения научного труда в предвкушении скорого повышения зарплаты. Состав приглашенных гостей и размах самого мероприятия влиял на размеры этого повышения. К параметрам мероприятия относились место проведения, ранг приглашенных гостей, общее количество гостей и, конечно, количество подаваемой выпивки.
Попробуйте соотнести размер требуемого повышения Вашей зарплаты с этими параметрами мероприятия и у Вас ничего не получится. Секрет расчетов безнадежно утерян. Но в то время советские ученые решали эту проблему в одно касание, хотя были и жертвы. Такой жертвой однажды стал я.
Я практически заканчивал командировочную работу в Ленинграде, когда мой приятель из ЦНИИ Буммаша пригласил меня на защиту своей диссертации. Разговор у нас состоялся в понедельник, а защита должна была быть в пятницу. Денег у меня к тому моменту осталось только семь рублей, что было явно не достаточно, чтобы дожить до пятницы. Я начал отнекиваться, но мой товарищ уверил меня, что выступление дружественного оппонента от Всесоюзного НИИ, его очень поддержит.
Я, скрипя сердцем, остался и пообещал быть на защите точно в срок. Защита была назначена в ЛЭТИ на 15-00 , а после этого мероприятия нас приглашали в ресторан «Садко» на Невском проспекте. Вообще-то ресторан обслуживал иностранцев за валюту, но за крупные мероприятия не гнушался брать и рублями. Статус ресторана был довольно высоким, свадебным генералом был приглашен член-корреспондент АН СССР, так что я понял, что мой приятель претендует на серьезное повышение зарплаты. Сам я считал, что мой приятель делает все правильно, что высокая наука здесь ни при чем, и что помочь хорошему человеку обязательно надо.
Проблему питания я решал последовательно по мере наступления очередного дня. Буханка хлеба, триста грамм кильки и бутылка пива, решали проблему всего на день, так что к вечеру я отправлялся в гости к одному из своих приятелей и ел там бесплатный ужин. Надо сказать, что недостаток калорий в моем молодом организме сказывался самым неприятным образом в виде подсасывания и боли в животе. Замена кильки на равноценную по калориям ливерную колбасу ничего не дала. Эффект голодания только усугубился. Так что к пятнице я заявился в ЛЭТИ не к пятнадцати часам, а к двенадцати. Делать мне было абсолютно нечего, и я сел на свободное место в том зале, в котором должна была слушаться диссертация моего знакомого.
Сначала я думал о том, что сижу в тепле, затем мои мысли перескочили на то, как нас будет угощать мой знакомый. Внезапно я понял, что если я буду растравлять себя этими вредными мыслями, то со мной случится обморок, а этого уже никак нельзя было допустить. Я все это пишу для того, чтобы оправдать себя за то, что, в конце концов, я стал слушать, что говорят диссертанты, и вникать в суть того, что они говорят.
Защиты в этом зале шли непрерывно, как на заводском конвейере. Так что две диссертации я пропустил не включившись. Но на третьем диссертанте после слов: «Какие будут вопросы к диссертанту?» я включился. Первым делом я осведомился у диссертанта, действительно ли он представил осциллограмму реального эксперимента, или это осциллограмма модели. На картинке ток у него менялся от нуля до двухсот ампер с частотой тридцать герц. Диссертант сказал, что у него все натуральное и эксперимент и осциллограмма. Тогда я заметил, что ему должно быть стыдно, за то, что он сломал редукторы на предприятии, которое его доверчиво пустило, для проведения эксперимента. Диссертант не сразу сообразил, в чем дело, но ученый совет, как-то сразу со мной согласилась и диссертанту полетели «черные шары».
Дальше я не пропускал ни одной диссертации. Все, без исключения, диссертанты были, что называется, паркетные шаркуны и ни разу не видели конкретных производственных агрегатов. Если бы они действительно попробовали внедрить свои задумки на практике, то их ждало бы серьезное разочарование. Я включился в процесс наукотворчества и совсем перестал думать о еде, что, безусловно, спасло мою молодую жизнь. Председатель ученого совета теперь слова: «Какие будут вопросы к диссертанту?» говорил, чуть повернув голову, и адресовал вопрос прямо ко мне. Мои замечания существенно оживили нудную процедуру защиты диссертаций, диссертанты нервничали и, получив нестандартный вопрос, говорили глупости, что приводило ученый совет в совершеннейший восторг.
К пятнадцати часам начали подтягиваться «наши» и в самый разгар действа сзади меня тронул за плечо Бэн – мой старший товарищ и наставник. Он строго сказал, чтобы я прекратил неприлично себя вести и две диссертации я просидел молча, хотя Председатель опять обращался ко мне. После речи моего приятеля Бэн сказал: «Вот теперь твой выход». Я выступил, поменяв знак минус на плюс, и сказал, что наша Всесоюзная организация взяла на вооружение метод уважаемого диссертанта и были получены интересные результаты, которые я, к сожалению, не имею при себе, но обязательно вышлю из Москвы в адрес ученого совета.
Ученый совет сначала поразился, явному несоответствию качества диссертации и моей реакции, затем они поняли, что я «подсадной» и потеряли ко мне интерес. Когда я уходил с нашими из зала на пьянку, Председатель ученого совета, посмотрев на меня с осуждением, покачал головой. У моего приятеля, кстати, черных шаров не было.
Когда я дорвался до накрытого стола, где было много вкусных вещей, то я съел по нескольку порций каждого блюда. Наши заметили мой аппетит и начали мне усиленно подкладывать еду. Особенно те, кто пришел на защиту позже и не видел моих глупостей. Они прекрасно заметили особенное отношение ко мне Председателя ученого совета и считали меня выдающейся личностью.
Мой голод не унимался даже в тот момент, когда я понял, что ни кусочка уже съесть не могу. Тогда я стал пить. Но когда и это занятие стало невозможным, я обратил особое внимание на жену руководителя нашего диссертанта. Меня насильно удалили с пьянки и проводили на поезд Ленинград – Москва. К чести моих ленинградских друзей никто впоследствии никак не высказал мне своего неудовольствия. Когда я прямо спросил об этом друга Витю, то он сказал, что я вел себя на редкость прилично, а вот, когда я уехал: «То началось такое...»
Из этой истории я сделал вывод, что когда люди делают что-то мучимые чувством голода, то делают они эту работу плохо. И даже вспомнил, что рабовладельческий строй погиб именно по этой причине.
Уважаемые читатели ЗДЕСЬ, Вы можете скачать все байки целиком, в том числе еще и не выложенные в оригинальном варианте и без Дзен цензуры.
Спасибо, что дочитали до конца. Подписывайтесь на мой канал, и если Вам понравились байки, то ставьте «лайки».
Читайте предыдущий рассказ "Электрик. 49. Как зэк стал изобретателем СССР" здесь.
Читайте следующий рассказ "Электрик. 51. Грибной марафон" здесь.
С уважением, Лолейт А.Т.
Об авторе баек читайте здесь.