Один из самых интересных разговоров, который можно услышать в общественном транспорте - это разговор между мужчиной и женщиной, которые знакомы всего ничего, но уже нравятся друг другу.
Мне повезло на рейсовом ашановском лайне. Что странно: на нем не было никаких опознавательных знаков, ни тебе красной птички с зелёным хвостиком, ни тебе алых букв. Единственная надпись гласила " Заказной". Автобус причалил туда, куда пристают все ашановские, там, где недавно свинтили часы ( "счастливые часов не наблюдают"), поэтому я после минутного колебания все же ступила на подножку, а потом оказалось во "чреве кита" полностью.
Лица вокруг меня были разные, но чувство, что я попала на азиатский рынок не проходило. Позади меня села девушка и долговязый молодой человек. Я их приметила ещё на остановке. Они сначала стояли врозь, но потом юноша набрался храбрости и завел разговор. Я ещё подумала, что девушка прилично одета, отлично выглядит и могла бы работать модным блогером. Но она стояла на остановке и ждала, как и другие, рейсовый, бесплатный автобус до Ашана.
Голос у девушки был чуть более взволнованным, чем полагалось утром субботнего дня. Но без лица трудно было сказать: ей нравиться мужчина или просто требуется внимание. Разговор завязался, как горошек. Быстро и по-настоящему.
"Я уже почти всем позвонила: матери, сестре, брату. Отцу только не звонила", - сказала девушка.
Мне казалось, что я вижу, как она поправляет волосы, смотрит на его руки, теребит сумку и думает о том, какое она производит на него впечатление.
Голос мужчины я почти не различала, его акцент был куда более явный.
Разговор, видимо, пошел с самого начала: с родителей. Они как-то неловко посмеялись над чистой совестью, чтобы она и в самом деле была чистой, и тем, что ничего не поделать, хочешь не хочешь, а звонить родителям нужно.
Девушка работала официанткой, молодой человек тоже. И если я села всё-таки в тот автобус, то работали они в Ашане в разных ресторанах. Они смолкли. Я смотрела по сторонам, автобус ехал в нужном направлении, но другим маршрутом.
Девушка набрала отца. Из разговора стало понятно, что он завтракает. Она пожелала ему приятного аппетита, несколько раз повторила, что едет на работу, и хотела быстро попрощаться. Но отец не дал ей закончить разговор.
Девушка быстро перегруппировалась: "Как здоровье?", "Как вообще дела", "Какие планы и свершения?" На его реплики она отвечала междометиями и спросила лишь раз о планах брата после получения диплома.
Когда наступила ее очередь, она рассказала, что у неё прошла аллергия, что она пьет таблетки, что она теперь соблюдает диету и "поджелудка" ее больше не беспокоит. Она сообщила ему о намерении ходить на фитнес и уточнила, что, скорее всего, будет по утрам ходить в бассейн. Она почти не переходила на родной язык, лишь два или три слова у нее вырвались на языке, наполовину состоящим из шипящих.
На прощанье она сказала: "Обнимаю, целую", на этих словах ее голос изменился, как будто эти слова были предназначены вовсе не отцу. Или эта фраза навек сопрягалась с интонацией и теперь их невозможно было разорвать.
Разговор за моей спиной продолжился. Новости из дома были отличными. Отец почти закончил большой двухэтажный дом в столице. Молодому человеку стало интересно, как разделилась их семья: кто остался, а кто уехал.
Оказалось, что мать, отец и брат живут на родине и только она с сестрой голыми руками берет столицу. Нечаянно девушка обронила о разводе родителей, который случился три года назад. Она резко и с горечью пояснила:
"Ушел к молодой. С матерью тридцать лет вместе. Ушел к любовнице. Сестра с ним долго не разговаривала, а сейчас лишь изредка."
Молодой человек переспросил: " Тридцать лет?".
В его голосе не прозвучало удивление от того, что отец расстроил многолетний брак, а лишь машинальная вежливость, реакция на ее обиду и возмущение.
"А брат с кем живёт?", - спросил он.
- С отцом. Это для него отец дом строит. Первый этаж кирпичный, второй стеклянный, студия. Брат на режиссера учится.
Молодой человек на этот раз всерьёз удивился:
- Коли есть деньги - почему бы нет.
- У него деньги есть! Отец даёт брату все, что тот захочет. Это он мне не помогает. Когда я у него прошу денег, он говорит: "Денег не дам, могу советом помочь".
Девушка вымученно рассмеялась.
-Он меня научил, что я должна рассчитывать только на себя.
Мне взгрустнулось. Девушка была либо глупой, либо сильной. И судя по тому, что она вопреки всему ждала отцовского поощрения, верно было первое.
На очередной остановке вошла старушка. Автобус тронулся прежде, чем закрылись двери. Вслед понеслось:
- Стой, стой!
Водитель накинулся на ребят: "Мне вам что руку подавать? Я вам переднюю открыл! Втроем в одну дверь войти не можете?"
Началась перепалка.
Ребята ждали, что откроется задняя дверь, их возмущение было вполне закономерным, но они так шумели, что вызывали, скорее, неприязнь.
Один из них закончил тираду так:
"Я что обязан разбираться, где у вас зад, а где перед?"
Не знаю, что он хотел этим сказать и гадала, есть ли тут связь с фразой, что у русских все через *опу.
Всю оставшуюся дорогу водитель сердился и как будто нарочно ехал по всем колдобинам.
Но мне было уже все равно, я увидела огромные алые буквы и забыла про девушку, про ее отца, брата и про вкрадчивого молодого человека.