Я очень люблю железнодорожные вокзалы. Наверное, в прошлой жизни я бомжевал на одном из них, внюхивая гайморитным носом запах шпал, общественного туалета и комнаты матери и её же ребёнка. Бежать с чемоданом навстречу отходящей со второго пути судьбе не мое. Мне хочется лежать на привокзальной лавке, агрессивно, как Михаил Самуэлевич, вымогать милостыню у отправляющихся, и ходить к женщине, которая живет на соседней теплотрассе в полуторке люка, принося ей в подарок бумажное сердце, пропитанное цветным парафином. А потом лечь в открытый вагон с чёрным углём, и синим утром переехать на другой вокзал, где тебя ещё никто не знает, и надо проставиться недопитой чекушкой и недоеденным крысами сырком, чтобы влиться в Новое общество привокзальных клошаров. Один мой знакомый бомж говорил, что начинающему любителю вокзалов обязательно нужно иметь свою собаку. Она всегда тебя, ослеплённого денатуратом, доведёт до шконки и «менты с собакой не винтят». Собака у меня есть, и есть тупиковая станция, на которой жить невозможно из-за её патологической непроходимости.
Кондуктор не спешит.
