https://leformolcaconcerve.files.wordpress.com/2015/05/animation-street-art-gif-09.gif
Экклезиастовы страсти
Всё – тщета. Всё - тщета тщетой.
Да, именно так, это вам не просто суета сует - это злее, это жёстче. Это не просто повседневные, бесконечные бытовые заботы, вихрем наваливающиеся на человека – нет, всё хуже: всё быль и всё небыль.
Соломон бьет по лицу уснувших в маковом поле. Его удары-молоты трезвят сбежавших в дремоту: вся наша жизнь есть тщета - ничто!
Соломон не оставляет шанса тем, которые пытаются осмыслить мимолетность жизни. Если человек исчезает, умирая, значит его и не было . Мы лишь мертвецы, вызванные из небытия на короткий отпуск под названьем жизнь.
Экклезиаст безжалостно отключает от матрицы, забирая последнее: нет у тебя ни сына, ни дома и дерево твое вырвано с корнями.
Мы все- пассажиры огромного скоростного поезда сойти с которого можно лишь отбивной. У поезда нет ни тормозов, ни машиниста, и все уведомлены о том, что единственно для того поезд и мчится, чтобы разбиться в бетонной пустоте. Для находящегося в поезде жизнь лишь рикошет в небытие. Некий изощренный садист вызывает к жизни, дает вкусить сладость бытия лишь для того, чтобы потом восторженному бедняге сообщить, что это все не на долго и что кина не будет, и смотрит, как жизненный восторг у последнего обращается в смертельный ужас. В этом поезде есть герои-оптимисты, которые спасают ценой своей жизни многих, смыкая на веки свои глаза , они дарят спасенным широко открытые глаза полные ужаса от неминуемо надвигающегося конца.
Жизнь подобна погоне за ветром, более того за смертью- движению в небытие, возвращению в ничто.
Соломон говорит,что кривое не исправить, а чего не достает того не сосчитать.
Он печалится оттого, что жизнь наша это не бесконечная прямая линия, но кривая, которая неуклонно закручивает кольцом, смыкаясь в точке небытия, и нам не изменить этой кривизны, и не разжать кольцо смерти .
То, что нам не достает велико так, что не подлежит подсчету.Наш недостаток не исчислим, потому что вечность вот что нам не достает а раз так, то и жизнь наша лишь быль, которая как небыль.
Соломон рисует картину мира, которая червоточит пустотой, в ней отсутствует некий фрагмент ,важный элемент.Эта пустота, деформирует собой всю вселенную, подобно черной дыре, стягивает полотно мира в себя, компримируя его в ничто; как узорчатая скатерть затягивается в трубу пылесоса, так и мир стягивается в небытие.Нехватка этого элемента просто катастрофична для всего мира. Такой единый, невидимый пазл убери который и вся картина начинает сыпаться.
Это попытка посмотреть на мир глазами землянина, ослепленного лучами звезды по имени солнце.Звезда эта, выжигая глаза ультрафиолетом, приглаживает, приковывает человеческий взор к земле так, что он видит мир (жизнь) таким, какой он есть, когда Бог в сторонке, вдалеке; мир под покровом солнца, где лишь право, лево и нет верха (в нем нет Бога) - мир сам по себе.
Всякий человек желает иметь домашний очаг, потому что если что и приносит радость и счастье в этом мире, то это именно домашний уют. Не каждому удается получать радость от своего труда, и иметь удовольствие от еды - это дар. Великое приобретение быть довольным в жизни, но и с этим придется рано или поздно распрощаться.
Вот сидит себе человек в деревянном добротном домике напротив камина, который причудливо потрескивает жаром в тиши, покачиваясь в мягком кожаном дубовом кресле, попивая горячий облепиховый грог; его ноги утопают нежной щекоткой в пуху шиншиллы , рядышком лежит мирно посапывая английский бульдог, а в окно из звездной россыпи смотрит зимняя луна в антрацитовом, драпированном мглою небе, освещая волшебное убранство зимнего леса; и ему все так нравится: он откинул голову, закрыл глаза - здорово и кайфово ему ; и это - экклезиастов дар Божий.Но мимолетная гладь тиши морщится, щемящей в глубине тревогой: могу ли я быть счастливым, если я знаю, что завтра меня не будет, что завтра меня распылят?
Экклезиаст описывает синусоидой: безусловно, свет лучше чем тьма, и конечно, быть мудрым и работящим несомненно лучше, чем если бы ты был ленивым глупцом, вечно трясущимся от холода и неутомимо подставляющим ведра под протекающей крышей .Всё это конечно
хорошо, но потом «все это» берется в скобки и умножается на ноль .Что ты и что он - исчезните.И ни ты, и ни он не вспомните, как прекрасно жил ты и как плохо он, и жили ли вы вообще.
Итак, вот вопрос, если смысл у этой жизни, если однажды всё закончится ухмылкой Чеширского Кота?
Сердце мудреца печалится о том, а будет ли эта жизнь вечной .Надежда на то есть, иначе жизнь и труд под солнцем - это тяжкое дело, даже злое, лишенное смысла. И с этим нельзя примириться, и это - ненавистно! Он рисует пессимистическую картину подсолнечного мира, протестуя против такого вот мира:" возненавидел я весь труд свой под солнцем". И вот этот, до тошноты, крайний пессимизм обостряет протест против смерти, побуждает искать надежду на вечную жизнь . Наша жизнь больше, чем просто выгорание под солнцем! Нет, мы не созданы лишь на этот абсурд. Мир ужасен,мир ненавистен, если я умираю бесследно.
Экклезиаст побуждает искать недостающий пазл, уповая, что за скобками его земной жизни множитель окажется не нулем, а бесконечностью, которая сокрыта в Боге : «все, что делает Бог, пребудет вовек: к этому нечего прибавить и нечего от этого отнять».
Бог необходим. Он точно есть, иначе мертворождённый счастливее всякого из нас, если нет предвечного Бога.
"Если Христос не воскрес, то мы несчастнее всех человечков"- скажет спустя столетия апостол Павел.
Итак, если жизнь не благая, то это не жизнь, а благая жизнь может быть только вечной, иначе что это за благо, если оно заканчивается забвением.
Смысл жизни в том, чтобы иметь благую вечность, а жизнь и благо дает лишь Бог.
Евангелие - это когда по воде сквозь стену, обжимая острие гвоздя до шляпки, ты в затыль солнцу смотришь, позабыв про смерть, про суету сует.