Зимой детский сад отправили на дачу в Холщёвики на неделю или на две. Это было одноэтажное деревянное строение с большим залом и большими окнами. Один раз нас повели на экскурсию. Сперва мы спустились под гору к колодцу. Около самого колодца была свежая могила. Насколько понял - партизана. Затем все пошли гуськом по тропинке в снегу за воспитательницей в лес. Она что-то рассказывала, но слышали только те, кто был близко, а я был где-то в середине и ничего не слышал. Остановились около дерева, у которого внизу частично была содрана кора и ножом вырезаны буквы, когда подошли все, воспитательница уже всё успела рассказать. Я уже немного разбирал буквы и прочитал : "здесь Костю били", искал букву "у", но её не было. А в последний день я поймал на улице мышку. Её поместили в аквариум, видимо для другой смены, с собой в Москву её не взяли. В следующий раз приехали уже летом. Опять пошли к колодцу. Могилу уже перенесли от колодца метров на 10 и немного выше. Уже была загородка и пирамидка со звёздочкой.
Бабушка умерла зимой 1947 года. Умерла совершенно неожиданно. Вечером у неё начали холодеть руки и она попросили маму нагреть воды, чтобы погреть их. Мама пришла с работы усталая и ей не понравились такие фантазии, но она нагрела воды и принесла в кастрюле. Руки у бабушки не слушались и она пролила воду. Мама огорчилась и наверное рассердилась. А утром бабушка уже умерла. Пришла тётя Люба и заплакала. Пришёл дядя Коля и крикнул: "Мама", бросился к ней. Поцеловал. У меня потребовали карандаш.
У меня был очень ценный, единственный карандаш, наполовину красный, наполовину синий и мне очень не хотелось с ним расставаться. Но мне сказали, что вернут. Дядя Коля намотал на него медную проволоку и получился самодельный подсвечник, в который вставили свечку и зажгли. В гроб положили одну из двух имевшихся икон - Николая Угодника в окладе, маленькую. Все говорили тихо, почти шёпотом. А я старался крикнуть, стукнуть, зашуметь, чтобы бабушка проснулась. На меня зашикали и бабушка не проснулась. Похоронили её на Ваганьковском. Дядя Коля заказал мастерам на заводе крест с приспособлением, не позволявшем его выдернуть из земли. От бабушки осталась икона и маленький узелок с монетами, она их хранила, чтобы в доме всегда были деньги. Такая примета. Несколько монет я стащил и израсходовал - но ведь не все и узелок сохранился - поэтому примета продолжает действовать до сих пор.
Моё место было под столом. У меня были игрушки: две деревянные птички: одна типа совы и даже с ушками. У неё я пытался ножом отпилить ухо, но почему-то раздумал, а вторая вроде соловья. Был железный небольшой грузовичок. В кабине был руль и мне очень хотелось порулить, я засовывал внутрь палец, но ничего не получалось. Я открыл дверку, покрутил руль, но после этого дверь уже не закрывалась и стало не интересно. Был Дед Мороз, и по рассказу мамы, когда у меня спросили, что за красный мешочек у дедушки - я ответил-:"Паёк". Ходил пешком под стол. Одно плохо - там было темновато. Когда мама после работы приводила меня из детсада домой, бабушка спала. Она уже плохо слышала и приходилось стучать в дверь. Мама кричала ей :"Мама!", я тоже начинал кричать : "Мама!". Мама меня останавливала: "Бабушка обидится". Помню я, Лёля и бабушка пошли к дому 20, повернули налево против дома 12 и больше ничего не помню. Выпавшие молочные зубы полагалось бросать на печку и приговаривать: "Мышка, мышка, возьми мой зуб и дай мне новый, чтоб на всю жизнь хватило". Много лет спустя, когда я смог залезть со шкафа на печку, а она была сантиметров 20 до потолка, я нашёл там несколько своих молочных зубов. Бабушка рассказывала мне сказку про рыбака и золотую рыбку. И рыбак сидел на берегу и жевал корочку хлеба, посыпав ей солью. Однажды, мама рассказывала, я бабушкой куда-то поехали, а она забыла, где мы живём. Спрашивала меня, а я за что-то на неё обиделся и говорил: "Не скажу". Потом она меня всё-таки упросила, я сказал и мы вернулись домой.
На первом этаже слева от лестницы был наш чулан. Стоило повесить замок как его взламывали, хотя взломщики много раз могли убедиться, что там не было и не могло быть ничего ценного. Мама настояла не держать дома кобуру от пистолета, а отнести в чулан. Теперь понятно: донесут, обнаружат кобуру - начнут требовать, где пистолет. Кобуру я отнёс в чулан. Её спёрли. А ещё у меня было маленькое ведёрко, сделанное из консервной банки, но с дужкой и ушками, покрашенное снаружи красной краской, а внутри - жёлтой.
У ребят во дворе было много игр и занятий, которых сейчас нет. Многие традиционно шли наверное с дореволюционных времён. Одна из игр -индивидуальная - называлась "гонять колёс". Колёсом назывался обод или даже обруч, его прижимали в направлении движения специально согнутой проволокой, достаточно упругой, ниже центра тяжести. Оказалось, что это большое искусство - когда я пытался много лет спустя обучить сына - ничего не вышло.
Конечно эта игра пришла к нам из прошлого века, там дети катали обруч палочкой. Наверное это было сложнее, особенно поворот.
Зимой ребята играли в снежки и лепили их не щипцами как сейчас, а просто голыми руками, делали пещеры в сугробах, а идя из школы было обязательно пройти по длинному валу снега по краю дороги, по самой верхней кромке. При -25 градусах в школу могли не ходить ученики до 4-го класса, а при -28 - свободны были все до 7-го класса включительно и все радостно гуляли на улице. Взрослые помогали залить во дворе каток и поначалу все играли в русский хоккей - с мячом. Проблема была вырезать клюшку из толстой фанеры. Наконец мама уговорила мужиков на работе вырезать мне клюшку. Крюк обматывали ремешком из сыромятной кожи, который дёшево продавался в магазине "Динамо" на улице Горького. Я купил ремешок и обмотал клюшку.
Но вскоре пришла мода на "канадский" хоккей - с шайбой. Коньки "гаги" начали стачивать под "канады". А потом в спортивных магазинах стали продавать настоящие канады. Старшие ребята быстро перешли на канадский хоккей или потом стали его называть хоккей с шайбой. Потом стали говорить просто - хоккей. А про хоккей с мячом стали называть - русский хоккей. Были мастерские "Точка и клёпка коньков". Там же точили коньки.
Тут же в 1947 году случилась денежная реформа. У тёти Любы был сосед Ростик (Ростислав) Ивановский. Он был ровесник Лёли и учился в "рыбном" институте. Мама рассказывала, что поменять деньги в сберкассе было невозможно: бандиты перекрывали вход и целый день меняли свои деньги, посторонних не впускали. Народ раскупил в магазинах всё. Полки были пустые. Ростику удалось купить гроб и траурный венок. И был слух, что в гробу он спит. Мы с Лёлей пробрались в его комнату. Его родственники - Валентина Владимировна и Галина Николаевна Ивановские дверь к себе не закрывали (их дом старинной постройки и сейчас стоит в Большом Козихинском). Действительно в комнате был гроб, а венок висел под потолком вместо люстры. У Ивановских была коробочка с медными монетами - на них они играли в карты, а по окончании игры подсчитывали выигрыш и складывали эту мелочь обратно в коробочку. Эта мелочь - 1,2 и 3 копейки - не обменивались, а сохранили номинал, то есть подорожали в 10 раз.