Об одном грамматическом курьезе
Обожаю языковые парадоксы. Такие, знаете, чтобы грамматика затыкала за пояс здравый смысл.
Один из таких курьезов – категория одушевленности/неодушевленности у некоторых слов: например, покойник – одушевленное существительное, а народ – нет.
Казалось бы, чего проще: собака живая – значит, одушевленное существительное, а стол неживой – значит, неодушевленный. И с другими словами точно так же.
Так, да не совсем.
Одушевленность/неодушевленность – категория не смысловая, а грамматическая.
Выражается она… Сейчас сначала скажу сложно, только вы не пугайтесь – я ниже всё объясню.
Итак, выражается она в совпадении формы винительного падежа с формой именительного падежа (у неодушевленных) или родительного падежа (у одушевленных).
А теперь объясню проще.
Вспомним вопросы упомянутых падежей.
- Именительный: кто? что? («есть кто-то, есть что-то»)
- Родительный: кого? чего? («нет кого-то, нет чего-то»)
- Винительный: КОГО? ЧТО? («вижу КОГО-ТО, вижу ЧТО-ТО»)
Вопросы винительного падежа не похожи друг на друга, зато совпадают с вопросами других падежей: вопрос «кого?» – как в родительном, а «что?» – как в именительном. «Кого?» – вопрос к одушевленным существительным, «что?» – к неодушевленным. Логично, правда?
Точно так же будут совпадать не только вопросы, но и формы слов в винительном падеже – то с формами родительного (если существительное одушевленное), то с формами именительного (если неодушевленное).
Схематично это можно изобразить так:
В.п. = Р.п. → одушевленное
В.п. = И.п. → неодушевленное
Теперь вернемся к покойнику и народу.
Ставим слова в винительный падеж и сравниваем с другими падежами:
- Вижу (кого?) покойника. Форма слова такая же, как в родительном падеже («нет покойника») → одушевленное
Но:
- Вижу (что?) народ. Форма, как в именительном падеже («есть народ») → неодушевленное
А если бы мы говорили «вижу народа» и «вижу покойник», все было бы наоборот и соответствовало бы нашим бытовым представлениям. Но язык распорядился иначе))
Попробуем провернуть ту же операцию с некоторыми другими словами.
Возьмем, например, труп и мертвеца…
Собственно, по этой фразе уже все понятно)) Потому что глагол «взять» управляет как раз винительным падежом.
Но давайте для надежности всё же соединим эти слова с глаголом «вижу», чтобы стало понятнее:
- Вижу (кого?) мертвеца (как «нет мертвеца», Р.п.) → одушевленное
- Вижу (что?) труп (как «есть труп», И.п.) → неодушевленное
Так-то. Возможно, эта странность связана с тем, что покойники и мертвецы – герои сказок и страшилок, поэтому и воспринимаются они как не вполне мертвые) А труп – он и есть труп. Просто тело.
И еще один нюанс...
Определять одушевленность/неодушевленность по формам единственного числа можно только у существительных мужского рода с нулевым окончанием. Собственно, уже рассмотренные «покойник», «мертвец», «труп» и «народ» такие и есть))
Но у других существительных (женского и среднего рода, с другим окончанием) в единственном числе совпадения падежей не будет!
Например, есть толпа (И.п.) – нет толпы (Р.п.) – вижу толпу (В.п.). Как видите, винительный падеж не совпал ни с каким другим.
Но выход есть!
Нужно просто посмотреть на множественное число.
Так и сделаем: может, толпе повезло больше, чем народу?
- Вижу тóлпы = есть тóлпы (И.п.) → неодушевленное
Нет, не повезло.
Забавно, но слово «душа» тоже неодушевленное!
Смотрите:
- Вижу души (как «есть души», И.п.) → неодушевленное
Зато робот – наоборот))
- Вижу робота (как «нет робота», Р.п.) → одушевленное
У некоторых слов вообще наблюдается колебание признака одушевленности/неодушевленности. Например, у слов «вирус» или «кукла». «Вижу вирус» или «вижу вируса»? А черт его знает. Я бы сказала, что вижу вирус, но и второй вариант вполне употребителен. Коварные создания эти вирусы – ну, вы понимаете.
Или вот куклы. Вроде бы обычно говорят «вижу кукол»… Но «играю в куклы» – а в этом словосочетании, между прочим, тоже винительный падеж.
А что делать с несклоняемыми существительными?
Выход тоже есть: посмотреть на согласованные с ними слова. Например, на зависимые прилагательные.
«Вижу жуткий зомби» или «жуткого зомби»? Конечно, жуткого! Форма прилагательного совпадает с родительным падежом – значит, и зомби одушевленный.
Вся эта история с одушевленностью/неодушевленностью – ещё одно доказательство того, что грамматика – во многом условность. Она может напрямую не соотноситься с реальностью. Да, у большинства существительных одушевленность/неодушевленность совпадает с представлением о живом/неживом. Но есть нюансы))
А теперь пофантазируем. Представьте, что сформировалось целое идеологическое движение, сторонники которого утверждают, что нужно срочно придать словам «народ» и «толпа» одушевленность. Тогда-де власть наконец-то увидит в нас живых людей, и мы сразу придем к правовому государству, и будет у нас настоящая демократия, и мы увидим небо в алмазах.
Как думаете, сработает такая идея? Можно ли воспринимать ее всерьез?
И на что я намекаю (а я кое на что намекаю)?
Вы можете пока строить предположения в комментариях.
А еще попробуйте определить одушевленность/неодушевленность следующих слов: организм, снеговик, валет, микроб, дерево, шимпанзе.