Получение изображений.
Данные о функциональной магнитно-резонансной томографии были получены с использованием сканера Siemens Magnetom Skyra 3.0-T (Siemens Healthineers, Эрланген, Германия). Данные, зависящие от уровня кислорода в крови, были получены с помощью последовательности плоскостных изображений эхо-сигналов (время повторения 2 с; время эхо-сигнала 30 мс; угол переворачивания 80 °; поле зрения 256 мм × 256 мм; матрица 64 × 64; 32 среза Толщина среза 4 мм с интервалами 1 мм).
Психологические и физиологические меры.
Все участники заполнили Beck Depression Inventory-II (BDI), подтвержденную самооценку шкалы депрессивных симптомов ( Beck et al., 1996).). Уровни субъективного стресса оценивались непосредственно до и после каждого сеанса визуализации с использованием визуальной аналоговой шкалы от 0 (отсутствие стресса) до 10 (максимальный стресс). Изменения уровня стресса были рассчитаны путем вычитания предварительного напряжения из значений после стресса. Образцы слюны собирали с помощью трубки Salivette (Sarstedt, Nümbrecht, Германия) по прибытии участника (Cort1), после 30-минутного отдыха (Cort2), при входе в сканер (Cort3), во время анатомической визуализации (Cort4), после выполнения MIST 1–3 (Cort5–7) и после выхода из сканера (Cort8). Мы использовали увеличение кортизола от Cort4 (базовый уровень, до стрессовой задачи) до Cort8 (максимальный, после задачи) в качестве суммарных показателей ответа кортизола, поскольку этот подход не зависит от точного времени повторного измерения кортизола. Для контроля циркадных колебаний, Сканирование проводилось между 2:00 и 17:00. Концентрации кортизола определяли с использованием набора ELISA для кортизола человека (Bio-Swamp, Шанхай, Китай).
Статистический анализ.
Статистический анализ поведенческих данных проводился с использованием SPSS 18.0. Для анализа поведения использовались t- тесты с одним образцом и критерий хи-квадрат для всех субъектов и групп. Дисперсионный анализ с повторными измерениями использовался для измерения основных эффектов стресса и групп на концентрации кортизола и субъективные уровни стресса.
Для анализа данных визуализации использовали программное обеспечение Statistical Parametric Mapping 12 (Wellcome Department of Imaging Neuroscience, Лондон, Великобритания). Изображения были выровнены. После выравнивания изображения были совместно зарегистрированы в EPI высокого разрешения. Все сканы были нормализованы в стандартное пространство с использованием шаблона EPI с параметрами, полученными из EPI высокого разрешения и примененными к функциональным временным рядам. Мы также использовали изображение T1 для нормализации. Результаты приведены в дополнительных материалах ( дополнительные таблицы S1 , S2 и дополнительный рисунок S1). И данные были сглажены с 6-миллиметровой полной шириной в половине максимума ядра Гаусса. Лица, у которых при сканировании отмечалось чрезмерное движение головы (смещение> 1,5 мм или поворот> 1,5 °), были исключены из анализа. Для каждого участника данные изображений были смоделированы с использованием блочной конструкции. Мы рассчитали t карты экспериментальных и контрольных условий для каждого субъекта. На первом уровне шесть параметров движения были включены в качестве регрессоров. На втором уровне был применен t- критерий независимой выборки для выявления различий между группами в целом мозге с возрастом, полом и показателями образования в качестве ковариат. Статистическая значимость была установлена с начальным порогом уровня вокселей p <0,001 без поправок, к которому применялась FWE-коррекция на уровне кластера ( p<0,05). Marsbar1 использовали для извлечения бета-значений из сферы радиусом 6 мм вокруг пика активации, которая различалась между группами для анализа корреляции между нейронной активацией, оценками детской травмы и реакциями кортизола. Корреляции были оценены с использованием SPSS 18.0.
Результаты:Характеристики участников и ответы на стресс.
Данные двух контрольных и двух испытуемых, которые подвергались жестокому обращению в детстве, были исключены из-за чрезмерного движения головы, в результате чего в окончательную когорту вошли 48 человек, которые перенесли жестокое обращение в детстве (CM) и 48 контрольных (не CM). Группы не различались по полу, возрасту или годам образования. Показатели подшкалы BDI и CTQ были значительно выше в группе жестокого обращения с детьми, чем в контрольной группе (см. Таблицу 1 ).(Ниже информация на источник)
Таблица 1. Демографические характеристики людей, подвергшихся жестокому обращению в детстве и здоровых субъектов сравнения.
Субъективный стресс значительно увеличился после MIST, со значительными основными эффектами стресса ( F 1 , 94 = 86,144, р <0,001) и группы ( F 1 , 94 = 10,132, р = 0,002), а также взаимодействие между стрессами ( F 1 , 94 = 4,555, р = 0,035). Субъекты с историями жестокого обращения в детстве сообщали о более высоких уровнях стресса, чем контрольные субъекты ( рис. 1А ). (Ниже информация на источник) ИГУРА 1
Рисунок 1. График (A) показывает, что уровни субъективного стресса были выше после выполнения задачи MIST, чем до выполнения задачи в обеих группах. В группе жестокого обращения с детьми уровень стресса был выше, чем у здоровой контрольной группы. График (B) показывает, что в группе жестокого обращения в детском возрасте во время MIST наблюдался повышенный уровень кортизола. График (C) показывает концентрации кортизола в слюне на протяжении всего эксперимента: прибытие участника (1), после 30-минутного отдыха (2), при входе в сканер (3), во время анатомической визуализации (4), после выполнения задачи по снятию напряжения в Montreal Imaging. 1–3 (5–7) и после выхода из сканера (8). График (D)показывает график рассеяния значительных отрицательных корреляций между вентромедиальной префронтальной корой и кортизолом в обеих группах. Графики (E, F) показывают диаграммы рассеяния корреляций между оценками детской травмы и активацией в дорсолатеральной префронтальной коре и островке. Столбики ошибок представляют стандартные отклонения. ∗ p<0,05, ∗∗ p <0,01, ∗∗∗ p <0,001.
Базовые (Cort1–4) уровни кортизола существенно не различались между группами. Уровень кортизола значительно увеличился после MIST в обеих группах. Общая линейная модель концентраций кортизола с повторными измерениями показала основной эффект времени ( F 7 , 658 = 40,594, р <0,001), с отчетливым увеличением после начала задания. Основной эффект группы ( F 1 , 94 = 7,207, р = 0,009) был обнаружен благодаря большей реакции у субъектов с историей жестокого обращения в детстве по сравнению с контрольными субъектами ( рис. 1C)). Интра-MIST повышение кортизола было больше среди субъектов, которые испытали жестокое обращение с детьми, чем среди контрольных субъектов ( t = 2,030, р = 0,045; рис. 1B ). Эти результаты по кортизолу и самооценке показали, что стресс был успешно индуцирован во всех группах, и люди с историей жестокого обращения в детстве испытывали большую реактивность к стрессу.
Продолжение в части №4
Источники: https://doi.org/10.3389/fpsyg.2019.02961