Рассказ прислан нашим читателем в рамках пятого сезона акции «Заработай на своей истории о птицах». С 1 по 30 апреля 2020 г. бонус составит 3000 рублей. Ссылку на условия акции вы найдете внизу страницы.
В этот день все было не так. Как-то тихо, торжественно. Это от того, что на улице вчера шел снег, а сегодня стояли сугробы. Они навьючились, как волы, и заняли палисадник, двор и огород до самого забора. Да и дальше, до реки и за ней везде лежал снег – плотный, белый, как папье-маше, осыпанный пудрой яркого сверкания.
Однако Волька постоял у окна только минуту. Он вздрогнул, вспомнив, что сегодня у него важное задание. Мать наказала встретить прививщиков.
То есть тех, кто прививает птиц от птичьего гриппа. Птицами, естественно, были курицы.
А-а-а... Вот и скрипнула тормозами ветбуханочка, оттуда посыпались медицинские люди: две женщины и один мужчина с красным лицом и усами. Волька стряхнул остатки сна и натянул на себя штаны и свитер, а потом большие валенки и фуфайку.
– Здрасти! – Весело пропела ветеринарша, черненькая, с молодым голосом. Она стояла, уставившись на Вольку круглыми, черными глазами, и улыбалась ярко-красными губами. Сзади маячил усач и еще одна – пожилая женщина.
– Здрасти! – в тон ей протянул Волька, – Вы с ветслужбы? – Спросил он.
– С нее... родимый, с нее... – пропела молодая – Куры есть?
– Есть. – Деловито ответил Волька, и протянул руку по направлению к курятнику.
– Ну, тогда пойдем, что ль... – Сказала молодая и шагнула в сторону птичьего двора.
За ней шагнул Волька, а сзади усач и пожилая медичка. Вольке вдруг показалось, что веселы они неспроста. От приехавших явно потягивало самогонкой. Волька знал этот тошный запах, дед Лука, напротив, часто так пах.
Вольке показалось невозможным, чтобы медики, приехавшие прививать кур, могли быть пьяны, но пока он размышлял по этому поводу, гости уже скинули защелку у двери и вошли в курятник.
Куры, а особенно ярко-красный с сизым отливом Петя сделались вне себя. Они стали так орать, что Волька заткнул уши. Однако ветеринары нисколько не испугались, а наоборот бодро открыли свой чемодан, достали ампулы с розовой жидкостью и приказали Вольке гнать кур в угол, под самые ящики, в которых они неслись. Там их должен был ловить Усатый.
Волька, противясь и не желая курам ничего плохого, погнал их к ящикам. Усатый опытной, красной рукой стал хватать их и передавать Пожилой, а та подсовывала одну за другой курицу молодой медичке, та прививала кур, укалывая их под крыло одним шприцом.
– Куда бросать, малец, будем? – Спросила у Вольки Молодая, поигрывая черными глазами. – Может в снег?
– Ага... в снег... – Подумал Волька. – Чтобы замёрзли...
Но ответить он не успел, как Пожилая приоткрыла дверь, и стала одну за другой вышвыривать куриц во двор. Куры орали, петух истошно кричал, носясь по курятнику от стенки к стенке, из угла в угол.
Наконец, были провакцинированы все, остался только Петя. Он совершенно потерял свое достоинство, и весь смятый, потеряно уткнулся в углу, где и достала его заскорузлая рука Усача. Его победно привили розовым зельем и выпустили в снег.
– Ну все, малой! – Подмигнула Вольке Молодая.
Она захлопнула черный ящичек, перешагнула через порог курятника, и вся пахучая группа потянулась за ней. Волька слышал, как хлопнула дверь буханки, и машина засквозила по улице дальше, к дому Свиридовых, наверно...
Кругом курятника была пустота. Волька не видел ни одной курочки, оставшейся рядом. Все они рассовались, наверное, по разным местам.
А куда? Сам бог, наверно, не знает.
Волька походил по пятачку рядом с сараем. Потом прошел к дровянику, и тут отыскал первых беглянок – три курочки забились в угол дровяника и стояли там, вытаращив глаза и сбившись в стайку. Волька хотел поймать их, но они начали мотаться из стороны в сторону так, что ему пришлось резко прикрыть дверь наружу. Тут уж он справился. По-одному изловил птиц и снес их в курятник. Пока нес, у каждой из них вытягивались шея вперед, и учащенно билось сердце.
– Еще бы... – Сочувствовал Волька. – Такое пережить... Ветеринары дрянные... – Ругался он почти вслух.
Он гладил кур и бережно опускал их на теплый пол в курятнике. Там еще стоял запах самогона.
Волька отыскал всех кур за час. Некоторые из них запихнулись в сами дрова, другие в старую кадку у крыльца дома, третьи прибились к теплой завалинке. Петя спрятался в старый дедовский валенок в сенях дома. Он влетел в него вниз головой и торчал оттуда кверху растопыренными пальцами. Волька вынул его за них, Петя попытался бежать, забил крыльями, но Волька охватил его своими объятьями, прижал крепко и петуху ничего не оставалось, как замолчать. Кур было пятнадцать. Не хватало еще одной, шестнадцатой.
Где была последняя курочка Волька не знал. Он обошел все. Облазил избу вокруг всех завалинок, обшарил сени и кусты под окном – курочки не было нигде. Исчезла Пеструшка. Она хорошо неслась, и была материной любимицей.
Волька ума не мог приложить, куда она подевалась. Он пробрался за самый сарай, но там ее не было. Он оглядел все бескрайнее поле снегов от забора до забора на огороде, но и здесь никого не нашел. И вот, на дальнем заборе вдруг Волька увидел неясное пятно. Будто облачко над темнеющей слегой. Волька прищурил глаза. Да, это была Пеструшка.
Она стояла, как пестрый маяк, над изгородью.
Волька пробрался к ней по сугробам, набрав полные валенки снега, и уже хотел подхватить ее в свою тесную охапку, как курочка встрепенулись, замахала крыльями и поднялась в белую небесную марь.
Она пролетела над всем огородом, над курятником и двором и, приподнявшись еще выше, влетела на двухэтажную крышу музея и застряла там.
Дело в том, что Волька жил по-соседству с поселковым музеем. Да, был у них такой в поселке. Музей занимался крестьянским родословными и
мало занимал Вольку. Но располагался он в бывшем купеческом особняке. А он был двухэтажный. Курочка села на крышу особняка, воткнувшись прямо в сияющее снежное покрытие, и замерла.
– Ничего себе... – Подумал Волька, – А что ж теперь делать– то?
Он подошел к музею, перелез через забор и попробовал орать на Пеструшку. Но она ничего не замечала. Она видела перед собой только поле белого снега и, наверно, солнце, тускло сияющее в небесах.
Волька походил под музеем, пособирал камешки и популял ими в Пеструху, однако ничего не произошло. Она даже не качнулась. Волька вернулся, набрал из подполья картошки и опять начал швырять ей в Пеструшку. Картошка попадала в куриное тельце, взьерошивало перья, но не смогла поколебать пеструшкиного стояния, застывшего в белых снегах. Она словно проглотила что-то. Стояла на крыше прямо, непоколебимо, уставившись в дальнюю даль. Волька заплакал.
– Скоро придет мать... – Говорил он себе, скидывая в избе валенки. – Она тебя достанет, дура ты такая ...
Мать пришла из коровника поздно, усталая, телилась ее любимая корова Мурейка. Волька рассказал ей о Пеструшке, и они сходили посмотреть на нее. Но мать махнула рукой: «Бог с ней, Волечка ... – Сказала она.– Ни за что не слетит. Ослепла она, Ослепла от снега. Замерзнет теперь.»
Они пошли в дом, мать выслушала Волькин рассказ, посетовала на пьяных прививщиков, они поужинали и легли спать. Волька спал плохо, всю ночь ему снилась курочка, которая борется со снегами. Они ослепляли ее, а она, нагнувшись вперед, разгонялась их большими крыльями.
Утром Волька только встал, помчался во двор, а потом и к музею. Подбежал и был поражен: курочка стояла так же, как и вчера... Почти у края, глядя на белую, непорочную гладь, и только белые перышки развевались на ней.
Матери уже не было дома. Она убежала кормить Мурейкиного теленка. А Волька... А Волька бросился опять слоняться по музейному двору в поисках спасения Пеструшки. Иногда курица казалась ему совсем неживая, но потом он гнал от себя такие предположения.
– Живая, конечно, живая. – Говорил он себе.– Не живая упала бы. А эта – стоит.
Он шатался вдоль музея туда и сюда, пока не заметил на музейном дровянику небольшую лесенку, заброшенную прямо к стене и еле видную снизу. Он влез на низкий дровяник, приставил лестницу к музейной стене, и, о чудо, она достала почти до курочки. Да, она достала почти до Пеструшки.
Как вчера он не заметил ее, Волька понять не мог. Вот он взобрался на лестницу, потихоньку поднялся по ней, и встал прямо напротив курочки. Пеструшка была окаменелая. Ее глаза были полузакрыты, тело абсолютно прямое, а стояла она на одной ноге. Другая была поджата.
Волька аккуратно взял Пеструшку за бока, они были абсолютно холодными, он прижал ее к своей фуфайке и постепенно, не спеша спустился с крыши. Сначала на дровяник, а потом и вниз. Курочка не подавала признаков жизни. Она была, как изваяние, только сердце ее стучало где-то в глубине под остывшей кожей.
Волька принес ее домой. Разделся одной рукой и поставил курочку на пол, она упала тут же, стукнув о пол. Волька взял таз из-под печки, холодной воды и поставив в таз курочку, стал другой рукой поливать ей на ноги. Они уже были вытянуты обе. Курочка пошевелилась, глаза ее открылись, и она словно нехотя сказала: «К– ка...» Так надрывно, крякая, будто раздирая больное горло. Волька страшно обрадовался.
– Живая! – Ликовал он. Он отливал пеструшкины ноги водой, тискал ее и потряхивал.
Потом он завернул ее в полотенце и поносил по комнате. Пеструшка постепенно оживала. Тельце ее становилось теплей, глаза уже удивленно таращились на Вольку, и она всё повторяла хрипло: «К– ка...»
Но когда Волька пустил ее на пол, она не пошла, а барахтнулась в сторону и завалилась, но потом все же встала и пошагала по кухне, цокая, как шпорами.
– Ничего, отойдешь... – Веселился Волька. Он обнимал Пеструшку, снова ставил ее на пол и пытался водить перед собой.
Пришла мать. Она улыбнулась сыну.
– Достал-таки...– Сказала, подержав руку на его голове. – Ну, неси ее к курам. Отойдет. Надо же, ожила...– Качала она головой. – А я думала помрет в снегу.
Волька унес курочку в курятник и все думал, как она там, как ходит на своих заледенелых лапках. А вечером они с матерью нашли ее в углу, сидящей под ящиками.
– Все будет хорошо. – Уверила Вольку мать. – Все будет хорошо.
Но случилось не совсем так, как она говорила. Через две недели когтистые пальчики у Пструшки почернели и отпали, и осталась она на всю жизнь инвалидом. На память, о том злосчастном прививочном дне и морозной ночи на музейной крыше. Но надо сказать, она неплохо бегала на своих култышках. И неслась тоже исправно. Только куры ее обижали и отжимали от лотка с едой.
Но Волька им не давал этого, он насмерть стоял за свою курочку. Зря он спас ее от мороза... что ли...
Автор Ирина Григорьева
Вы нам очень поможете, если поделитесь статьей в соцсетях и поставите лайк. Спасибо вам за это.
Подписывайтесь на наш канал.
Еще больше историй читайте на сайте «Птица дома».
Если вы хотите поучаствовать в акции и получить приятный бонус, читайте условия здесь.