В основе траста лежат четыре компонента: доверитель, который выносит решение о доверительном управлении; доверительный собственник или объект решения о доверительном управлении (Mayer и др., 1995; Möllering, 2006; Baer и Colquitt, 2018); домен (область или тип поведения), к которому применяется решение о доверительном управлении (Lewicki и Wiethoff, 2000; Baer и Colquitt, 2018); и само решение о доверительном управлении (Luhmann, 1979; Lewis и Weigert, 1985; Möllering, 2006).
Предрасположенности (до) доверенного лица - врожденные тенденции (или склонность) человека доверять или недоверие - обычно рассматриваются как основной предшественник доверия
на индивидуальном уровне (Mayer et al., 1995; Kramer, 1999; Baer and Colquitt, 2018). Термин "диспозиционное доверие" возникает из термина "диспозиция", относящегося к личности или мировоззрению человека. Диспозиционное доверие не является (на наш взгляд) специфическим типом доверительных суждений как таковым, поскольку оно является пристрастием, которое делает определенные доверительные суждения более или менее вероятными, чем другие. Таким образом, два человека могут наблюдать точно такое же поведение третьего, но при этом делать из него существенно иные выводы о доверии. Из психологических исследований личностных качеств кажется очевидным, что "люди отличаются присущей им склонностью к доверию" (Mayer et al., 1995, p. 715). Такие индивидуальные личностные различия в склонности к доверию (или недоверию) связаны с ранним психосоциальным развитием, жизненным опытом и культурным происхождением (Rotter, 1967, 1971; Mayer et al., 1995; Lewicki and Tomlinson, 2014). Склонность к доверию кажется относительно стабильным внутрипартийным фактором (Майер и др., 1995), хотя на суждения о доверии может влиять аффективное состояние доверителя (van Knippenberg, 2018). Развитие доверия можно рассматривать как самоусиливающийся взаимный процесс обмена между сторонами (Lewis and Weigert, 1985; Korsgaard, 2018), делая доверие динамичным в том смысле, что уровни доверия будут меняться с течением времени в любых отношениях.
В то время как объектом суждений о доверии (доверенное лицо) часто является другой человек, можно доверять и другим масштабам социальной организации. Точно так же, как суждения о доверии могут быть сделаны по отношению к кому-то, так и по отношению к семье, бизнесу, профессии и т.д. Для того чтобы отчитываться о доверии в агрегированной и абстрактной шкале, ученые обычно включают форму доверия, которая в первую очередь действует по отношению к социальным системам, институтам, ролям и функциям общества, т.е. доверие, основанное на системе (Luhmann, 1979; Lewis and Weigert, 1985; Misztal, 1996; Sztompka, 1999; Giddens, 2001; Möllering, 2006; Bachmann, 2018). Этот тип решения о доверии обезличен в том смысле, что оно не присваивается индивидууму, а присваивается организациям (например, авиакомпании или НПО) и абстрактным системам (например, образованию или правительству) (Luhmann, 1979; Misztal, 1996; Giddens, 2001; Gillespie and Siebert, 2018). Такое обезличенное присвоение доверия значительно сложнее, чем межличностное доверие (Gillespie and Siebert, 2018), и поэтому может быть более расплывчатым по своей природе, как описано Бахманом (2018, p. 219): "...потенциальный доверитель имеет общее, часто диффузное, доверие к функционированию социальных систем, независимо от того, рассматриваются ли они как высоко абстрактный набор правил или как более конкретные организационные структуры". В этом смысле "доверие означает доверие к "абстрактным системам"" (Giddens, 2001, p. 680). Такое системно-ориентированное доверие опирается на тонкие социально построенные нормы и изученные модели социального взаимодействия, которые могут сильно варьироваться внутри общества, во времени, между группами и от страны к стране (Fukuyama, 1995; Sztompka, 1999; Six, 2018). В той мере, в какой суждения о доверии в таких масштабах зависят от доверия, стабильности, стандартных процедур и прозрачности институтов и организаций, их можно рассматривать как калькулятивные, рациональные и основанные на правилах. В той же степени, что и в системах, решения о доверии в таких масштабах могут вытекать из принадлежности к учреждениям и приверженности ценностям, которые они олицетворяют.
Суждения о доверии могут быть также специфическими для конкретной области, например, связанные с компетенциями, типами поведения или аспектами жизни "мы не доверяем каждому в равной степени в любой ситуации" (Baer and Colquitt, 2018, p. 168). Мы можем доверять человеку преуспевать в математике, но не в спорте или музыке. Аналогичным образом, суждения о доверии в данном контексте могут варьироваться в зависимости от представлений о достоверности цели в отношении технической компетентности в сравнении с моральным характером и фидуциарной ответственностью, как об этом говорил Барбер (Barber, 1983): "Доверие как фидуциарная обязанность выходит за рамки технически компетентного исполнения до морального аспекта взаимодействия" (стр. 15). Как таковое, можно доверять человеку (например, государственному чиновнику), чтобы он обладал необходимыми навыками, но не имел фидуциарных обязательств и моральной ответственности, которые он должен выполнять. В той мере, в какой суждения о доверии являются интуитивно выведенными вероятностными умозаключениями о будущем поведении (например, "Иоанн может опоздать на собственную свадьбу"), нет возможности перенаправления,то поведение цели будет обязательно одинаковым в другой области (например, "Джон может быть отличным родителем"). С этими примерами должно быть ясно, что вполне возможно одновременное проведение нескольких суждений о доверии/недоверении по доменам в пределах заданной цели доверия (Lewis and Weigert, 1985; Lewicki and Wiethoff, 2000). Очевидно, что в некоторых отношениях доверие развивается только в пределах нескольких доменов, в то время как в других отношениях доверие может охватывать широкий диапазон доменов. Некоторые отношения лучше всего характеризовать как "полноценные доверительные отношения" с высоким уровнем доверия в большинстве аспектов жизни, так как оно может развиваться между супругами, между родителями детей, коллегами или хорошо зарекомендовавшими себя командами (альпинизм как классический пример). Такие полные доверительные отношения, вероятно, являются скорее исключением, чем правилом в повседневной жизни, в которой большинство отношений, как правило, более неоднозначны, где-то между ними наблюдается смешанный уровень доверия в различных областях в зависимости от контекста с течением времени (Lewicki and Tomlinson, 2014; Sitkin and Bijlsma-Frankema, 2018).
Доверие, по своей сути, заменяет неопределенность верой. Мёллеринг (2001, 2006) предоставляет подробный отчет о самом решении о доверии и психологическом состоянии доверия. Мёллеринг опирается на идеи, основанные на работах Simmel 1950 (1908); 1990 (1907), доработанных Luhmann (1979), Lewis и Weigert (1985), а также Giddens (1991), который утверждает, что доверие "предполагает прыжок к обязательству, качество "веры", которое является неисчерпаемым" (Giddens, 1991, p. 19):
Хотя образ прыжка веры является очень удачным, поскольку он ассоциируется с агентством, не предлагая совершенного контроля или уверенности, я предпочитаю говорить о "приостановке" как процессе, который позволяет актерам справляться с несводимой неопределенностью и уязвимостью. Подвешивание является сущностью доверия, потому что доверие как состояние положительного ожидания других может быть достигнуто только тогда, когда разум, рутина и рефлексивность сочетаются с подвешиванием (Möllering, 2006, p. 110).
Приостановив неопределенность и приняв уязвимость, доверие снижает сложность социальной жизни (Luhmann, 1979; Möllering, 2006). Психологическое состояние доверия предшествует возможному проявлению доверительного поведения в любой конкретной ситуации и может быть основано на когнитивных, эмоциональных или социальных (системных) процессах, которые перекидывают мост из известного прошлого в неведомое будущее.