Рассказ
Было очень жарко и, несмотря на то, что день близился к своему эпическому завершению, до сих пор чувствовалась эта дикая духота, несущая с собою неестественное ощущение усталости. Мирон стоял на берегу реки и вкрадчиво наблюдал за купающимися людьми. Всем было очень весело, ему же, напротив, было как-то не по себе. Он не знал как это описать, но внезапно появившееся чувство страха, от того, что что-то нехорошее должно вот-вот случиться, выбивало его из колеи. Окунувшись в себя, в надежде разгадать это подступившее на мгновенье чувство, Мирон стоял, как истукан, на берегу пляжа. Некоторым со стороны его озадаченность казалась нелепой. Ну еще бы! В то время как другие суетились и бегали, он же, будто застыв во времени, стоял у кромки воды и пялился себе под ноги. Но это продлилось недолго и от всех внутренних исканий его оторвали двое плескающихся поблизости дошколят. Обрызгав Мирона с ног до головы, они продолжили кувыркаться в воде возле берега, то и дело выбегая на сушу. На нем была белая майка и теперь уже местами мокрые красные шорты…
Мирон достал телефон, с целью узнать время. Без четверти десять… Она опаздывала. Ему не хотелось искать связь между Ее опозданием и своим предчувствием, но что-то говорило ему, что следует настроиться на самое худшее. После нескольких, не давших результата попыток дозвониться до Нее, он засунул телефон обратно в карман и пошел по узкой тропке, ведущей к асфальтированной дороге, по пути размышляя о том, что же могло Ее задержать. «А быть может это паранойя? - сказал он сам себе, - ну что с того что Она опаздывает? Ну с кем не бывает? Она наверняка встретила кого-нибудь по дороге и теперь расспрашивает о делах... Вот и все!» Мирон надеялся на самый благополучный исход событий, но это непонятное чувство просто прожигало изнутри, а тревога лишь усиливалась с каждой минутой ожидания.
Он огляделся по сторонам: уже началось смеркаться, а солнце уже двигалось к своей конечной точке на небе, раскрасив алым заревом горизонт. На понтонном мосту уже начали загораться фонари и сигнальные огни, предупреждающие проплывающие суда о том, что мост рядом. Некоторые люди уже торопились домой, закидывая все свое добро в машины и уезжая прочь, другие же и не думали собираться, продолжая отдыхать на речном пляже. Мирон снова попробовал дозвониться до Нее, но Она то сбрасывала, то была не доступна. «Ну точно что-то случилось!» - промелькнуло в его голове.
И вот в свете фар от машин он заметил Ее фигуру. Она шла неторопливо, совсем не обращая своего внимания на проезжающие мимо машины, от чего водители Ей громко сигналили и что-то свирепо кричали. Мирон поспешил к своей девушке. При встрече он было хотел Ее обнять, но Она лишь подняла руки перед собой, тем самым не позволив ему этого сделать. Девушка подняла взгляд на Мирона: по лицу у нее текли слезы, размазывая тушь по щекам.
- Юля, что случилось!? – он был и без того уже достаточно взволнован, а тут еще такое…
- Я все знаю про твою Ленку! – Выдавила Юля через слезы. В глазах Ее читалось разочарование и нестерпимая боль предательства.
- Про какую Ленку? Юль, объясни!
- Не смей отпираться! Мне все Вика сказала. Она вас видела! Да я и сама подозревала, что у тебя кто-то появился! – и после этих слов Она еще сильнее залилась слезами.
- Ну, Юль!.. Извини. Я не мог тебе все это сразу рассказать.
- Как ты мог!? Мы ведь любили друг друга! – Она через силу сдерживала слезы, но они непослушно текли ручьем. Юля закрыла лицо ладонями.
Мирону захотелось Ее обнять. Он подошел к Ней и сжал Ее в своих объятиях. Она тут же начала вырываться, затем ударила маленьким кулачком ему в грудь и попятилась назад, при этом с отвращением смотря ему в глаза. После этого она развернулась и скрылась в темноте. Все его нутро подсказывало, что надо обязательно догнать Ее, но тело, почему-то противилось этому. Мирон так и остался стоять посреди дороги, размышляя о произошедшем. «Я поговорю с ней завтра, когда Она успокоится. Мы обязательно все уладим, а с Ленкой я что-нибудь придумаю…»
Лена была девушкой из университета и была на год младше Мирона. Она ему даже не понравилась по началу, его привлекло в ней тогда лишь ее разукрашенное лицо, глубокий вырез на груди и обтягивающие джинсы, в дополнение ко всему потрясающая ее фигура просто не давала пройти мимо. Да и познакомились-то они по воле случая: после отзвеневшего звонка с пары, Мирон со своими друзьями-сокурсниками, собравшись в коридоре, обсуждали все возможности пикапа. Большинство собравшихся утверждали, что пикап – это полная лажа, Мирон же (будучи увлеченным этой темой) чтоб доказать обратное, решил подкрепить свои слова действиями и, сыскав поблизости самую обворожительную и неприступную девушку, отправился доказывать свою правоту. Сначала девушка, конечно же, ему отказала, послав его куда подальше, но после слов Мирона: «Ах! вы разбили мне сердце, а я ведь добрый волшебник и теперь уже никогда не смогу творить чудеса!» в ней что-то изменилось. «И что же ты умеешь?» - ехидно спросила она. «Все!.. Вот загадай что-нибудь!»... «Загадала» - Лена посмотрела на него с полной уверенностью в том, что он облажается и ни за что не отгадает загаданного, ну он же, в свою очередь, преисполненный уверенностью, не задумываясь подошел к ней и поцеловал ее в губы, затем посмотрел ей в глаза и произнес: «Вот!» Девушка засияла от удивления, она и догадываться не смела о его намерениях: «Ну это все равно не то, что я загадывала» «Да!.. – Мирон знал все на шаг вперед – ну тогда я бы попросил загадать тебе еще что-нибудь, чтоб уж наверняка…» Она что-то загадала повторно, после чего он ее снова поцеловал, но уже в засос. «Даю голову на отсечение, что этот момент знакомства со мной ты не забудешь никогда!» «Лена…» - лишь смогла произнести удивленная девушка.
В тот же вечер они встретились, а затем провели вместе ночь. И вот чувства вспыхнули, ярким отблеском свечи. Безобидная попытка доказать что-то обернулась новой любовной историей. Мирон окунулся в нее полностью, он забыл практически про все на свете, была лишь только Лена, которая открыла Мирону новый мир ощущений и запретный желаний. И вроде бы все шло даже очень хорошо, но Мирону не давала покоя одна мысль. Юля… Несмотря на вспыхнувшие чувства к новой девушке, чувства к Юле не угасли. Он Ее любил, очень сильно любил, но в то же время он полюбил и Лену… Более двух недель он ходил, выбирая, кто же из девушек лучше, искал в каждой какие-либо недостатки, но каждая девушка была по-своему хороша. Мирон не знал кому отдать свое предпочтение, он не хотел их терять, его устраивало существующие положение дел, но в то же время он понимал, что так продолжаться дальше не может. Он хотел открыться перед девушками, с предложением ничего не менять и остаться втроем. Но может ли оправдаться полигамность нашим «идеальным» обществом, в котором одни примеряют на себя маски великих судей и смотрят на мир через призму своего псевдовеличия, а другие покоятся под прессом придуманных ими комплексов, ползая в низах, втоптав в грязь весь свой колоссальный потенциал?
И вот сейчас, оправившись от встречи с Юлей, навалившись на перила моста, Мирон стоял и пускал шлейфы сигаретного дыма по ветру, часто сплевывая в воду. Домой возвращаться совершенно не хотелось, и поэтому он решил чуть пошататься по окраинам. Докурив сигарету, он бросил бычок в воду и направился в сторону противоположного берега реки. Ему очень хотелось побыть в одиночестве, в уединении с собой, а существующее положение дел к этому не располагало. Он тихо брел по пешеходной части, вслушиваясь в протяжные скрипы моста, которые воссоздавали в его голове невнятный образ плачущей Юли. Подобного рода ассоциация отражалась дикой болью в груди и безграничной печалью в душе. «Настало время расплачиваться за свои поступки – подумал он, а потом, как молнией, в голову ударила следующая мысль – а что будет, если обо всем вдруг узнает Лена? Конечно, смысла уже нет что-то скрывать, и было бы даже легче, если она все узнает. Тем более, узнает от меня лично, а не от кого-то другого» - и с этими мыслями он решил было уже открыться перед находившейся в неведении девушкой, позвонив ей, как вдруг, будто услышав его мысли, она позвонила ему первой. Мирона сразу бросило в дрожь, от волнения вспотели ладони, мгновенно появилось ощущение отчаяния и страха. «Ну куда же делась вся та уверенность, находившаяся во мне до этого мгновения?.. А если она уже все узнала, и звонит лишь для того, чтоб выплеснуть на меня все свои эмоции?» – ему не хотелось сейчас что-то объяснять и придумывать себе какие-то там пустые оправдания, да чего там, от принятого решения все ей рассказать и след простыл. Мирон стоял в нерешительности ответить на вызов или же проигнорировать его. А Лена все звонила и звонила. На экране телефона уже высвечивалось шесть пропущенных, а она с неприступным усердием звонила снова и снова. И Мирону не пришло в голову ничего лучшего, как швырнуть телефон в воду. Телефон с глухим бульканьем шлепнулся об воду и мгновенно скрылся из виду. Но это необдуманное решение совершенно не облегчило страданий Мирона, а наоборот, гнет неприятных ощущений только навалился с новой силой. Он не знал, куда себя деть, внутри все горело и трясло. Нужно было что-то сделать, чтоб избавиться от этих невыносимых ощущений, прожигающих плоть до самой души. Мирон сорвался на бег и бежал до тех пор, пока не оказался на берегу, где свалился в густую траву и зарыдал. Почему-то именно в эту минуту он понял всю суть своего низменного существования и всей той боли, которую он причинил девушкам.
Диск полной луны вторил его страданиям, все совы в округе так же сочувствовали ему, протяжно ухая в естественном созвучии тишины. В унисон звучали порывы ветра, мелодично перебирая листву дерев, лишь только дикая неизвестность была не соучастна к горю страдальца, ехидно посмеиваясь над ним. Мирон лег на спину и закурил. Убивать себя никотином было гораздо легче, тем более в существующих обстоятельствах, нежели детально разобраться в данной проблеме, а не убегать от нее, потакая своим низменным страстям. Стряхивая пепел на траву, Мирон всматривался в бесконечный океан ночного неба, что так зачаровывал своим неосязаемым величием и всепроникающей красотой. «Кто я в этом непостижимом колоссальном нагромождении великого естества? я ничто! И мои проблемы не коим образом не сравняться с тем, что твориться Там. Века сменяют друг друга, эпохи непоколебимо устремляются в небытие, эры стираются из скрижалей извечных библиотек мироздания, и среди всего этого я – никчемное существо компьютерного века, способное уместить все свои душевные изыскания в один пост у себя на стене в вк…» - думал Мирон…