На этом снимке участница Великой Отечественной войны, карельский журналист Серафима Николаевна Михайлова. Она вспоминает первые дни войны, службу в медсанбате и авиаполку и великий день Победы.
В день, когда началась война, я была в гостях в Элисенваара. Хозяин, военнослужащий, ночью ушел по тревоге и больше не вернулся. Утром я попрощалась с подругой и побежала сломя голову домой в Куркиеки. Навстречу двигались войска – артиллерия и пехота. Кроме меня, на дороге гражданских лиц не было.
Эвакуация из приграничной зоны началась немедленно. Мама с моим маленьким сыночком Юрой оказались в Вологодской области, всю войну я с ними поддерживала связь.
Я же осталась в поселке на оборонных работах в числе ста комсомольцев. Уехать не смогла не только из солидарности с молодежью, но и потому, что была нештатным инструктором райкома комсомола.
Когда заходит речь о первых днях войны, часто спрашивают: а какое было настроение у молодежи? Наверное, самое точное определение поколению 1937 – 1940-х годов дал наш земляк, литературный критик Владимир Бондаренко: «горящее поколение».
Наша комсомольская команда под руководством военного командира долбила скальный грунт, строила противотанковый ров, который нам не суждено было довести до конца. Слишком стремительно развивались военные действия на границе в районе станции Элисенваара.
Рядом с поселком, в лесу, недалеко от финского кладбища, дислоцировался 156-й медико-санитарный батальон 142-й Краснознаменной стрелковой дивизии. По вечерам наша группа сандружинниц из 12 человек изучала приемы оказания первой помощи раненым. Занятия проводили медицинские работники медсанбата, в основном ленинградцы.
В первые дни войны немецко-финские войска в районе Элисенваара особенно упорно рвались вперед, рассчитывая на успех. Им противостояли пограничники 102-го погранотряда и 461-го стрелкового полка под командованием полковника В.А. Трубачева. Бойцы и командиры Красной Армии дрались за каждый клочок земли.
В середине июля наша группа сандружинниц закончила кратковременные курсы, и 22 июля куркиекский райвоенкомат направил нас в распоряжение 156-го медсанбата. Работать мне пришлось в операционной.
Всю жизнь помню одного тяжело раненного подростка. Он лежал на носилках, дрожал и все время твердил: «Все разбежались… А я у пулемета…» Пощупала пульс: почти не прослушивается. К нам в операционную он не поступил, значит, не выжил…
Точно так же не смогли спасти девушку-военфельдшера.
Прошло много времени, а у меня не выходил из головы этот мальчик. Уже в мирное время я узнала, что ученик Лахденпохской средней школы Митя Громов (фамилию и имя он мне успел сказать) сражался в партизанском отряде «За Родину» А.И. Григорьева.
…К августу военное положение в Приладожье резко обострилось. Под натиском превосходящих сил противника, потеряв изрядное количество личного состава и вооружения, наши войска были вынуждены отступить.
К 18 августа 142-я стрелковая дивизия вышла в район Токсово – Верхние и Нижние Никулясы. До Ленинграда рукой подать. Вокруг города сомкнулось железное кольцо блокады. Но беда не бывает одна. В городе от вражеских бомбежек сгорели Бадаевские продовольственные склады. Начался голод.
В эти трагические дни меня из медсанбата перевели в штаб дивизии, в ветеринарный отдел. Из подразделений, стоящих в обороне, я должна была собирать сведения о наличии и состоянии конского состава и передавать в штаб 23-й армии. В условиях блокады подобные сводки имели оперативное значение: если пришлось бы наступать – артиллерию без тяговой силы не поднять.
Кстати, иногда от вышестоящих начальников поступали экзотические приказы. Например, добывать траву из-под снега или рубить тонкие ветки… Но кони не люди, они дохли от голода. А зима 1942-го была суровой. Далека от мысли, что отдавали подобные распоряжения, не понимая их бесполезность. Просто от безысходности.
Кони гибли, но и людям было не легче.
300 граммов хлеба, если таковым его можно назвать, да пару поварешек супа, в котором «крупинка от крупинки бегает с дубинкой», трудно назвать питанием. Солдаты страдали от дистрофии, авитаминоза. У меня шея покрылась фурункулами. Обмундирование тоже оставляло желать лучшего.
Голод кружил голову, иногда начинала плохо соображать. Однажды я перепутала сводки. Начальник ветеринарной службы начал выяснять, как это могло произойти. Хотя все цифры, которые мне сообщали, были далеки от реальности. Очевидно, от греха подальше, да и была я порядочная доходяга, меня откомандировали на должность санинструктора в 1-й отдельный кавалерийский эскадрон (он входил в состав 560-го стрелкового полка и держал оборону по берегу Ладожского озера). Лошадей в эскадроне, увы, уже не имелось. Когда началось наступление по всему Ленинградскому фронту, эскадрон передали в 22-й укрепрайон.
Питание на фронте стало улучшаться, когда заработала Дорога жизни. Паек: 500 граммов хлеба плюс другой провиант. Если подвезут…
Голод дал о себе знать. Я захворала и попала в госпиталь в Ленинграде. После выписки меня направили на распределительный пункт. А там так: куда нужно пополнение – туда и направят. Сижу на подоконнике, настроение хуже некуда. А рядом развеселая компания девчат-пулеметчиц. Курят, поют песни и кричат: «А нас в свою часть!»
О чем я тогда думала? Наверное, ни о чем хорошем. Наконец меня вызвали к коменданту. Он держит в руках мое личное дело и спрашивает: «Как настроение?» А я: «Меня в мою часть». Рядом стоит пожилой офицер в голубых погонах и говорит: «Девочка, ведь вас убьют. Идите в наш авиационный полк. Нам нужен в строевой отдел писарь».
Так я оказалась в 872-м штурмовом авиационном ордена Александра Невского полку 13-й Воздушной армии Ленинградского фронта.
Полк дислоцировался в Эстонии. Летчики и воздушные стрелки летали на боевых самолетах-штурмовиках «Ил-2», летающих крепостях. Большинство летного состава имели высокие награды, командирам эскадрилий А. Ульяновскому, В. Томарову, С. Федякову и В. Титовичу было присвоено звание Героя Советского Союза.
1945 год. И тыл и фронт жили в предчувствии Великой Победы.
Об окончательной Победе советских вооруженных сил над гитлеровской Германией вся наша страна узнала 9 мая из сообщения Совинформбюро, которое огласил по радио Юрий Левитан. 9 мая было объявлено всенародным праздником – Днем Победы.
Наш полк, охваченный всеобщим ажиотажем, праздновал Великую Победу пальбой в небо из пистолетов и автоматов и криками «Ура!». Мы обменивались адресами, словно уже завтра все будем дома. Только вот война прокатилась по стране мечом и огнем, смела с лица земли города и села. Возвращаться домой… А куда? Слезы в этот день – это тоже было.
В честь дня Великой Победы полк выстроили на торжественную линейку, ставшую прощальной. Авиационные эскадрильи в полном составе из Прибалтики переместились в другое место дислокации. Для обслуживающего персонала война закончилась. Надо было начинать учиться жить в мирных условиях.
От редакции. 18 апреля 2020 года Серафима Николаевна Михайлова ушла из жизни в возрасте 99 лет.
Большое спасибо, что дочитали до конца. Будем вам признательны, если вы поставите лайк этой публикации и поделитесь ею в своих соцсетях (нажав на логотип соцсетей справа), чтобы и другие люди могли увидеть этот материал.
Подписывайтесь на наш канал "Лицей"!
https://gazeta-licey.ru/public/history/952-odna-iz-goryashhego-pokoleniya