На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел. Пред ним широко
Река неслася; бедный челн
По ней стремился одиноко.
По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца;
И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца,
Кругом шумел.
Ранее в комментариях, под некоторыми своими рассказами, я несколько раз признавался - моё хобби, уличная фотография любимого города – Санкт-Петербург. Так получилось, что последние три года своей жизни, всё своё свободное время, я посвятил его фотографированию. И вместе с этим приходит естественное желание узнать о том или ином месте, объекте по подробнее. Это оказалось очень увлекательным.
Постепенно, нехотя, шаг за шагом, город стал раскрываться совсем с другой стороны. Даже, казалось бы, известный, открыточный, «парадный» Петербург, при более детальном и внимательном взгляде на него, вдруг становился загадочным и незнакомым. Читая статьи разных людей, я стал замечать нестыковки по фактам, тем или иным датам, событиям. Я натыкался на вопросы, которые обескураживали меня своей простотой, и конкретностью в том числе.
Вот, например вы обращали внимание на то, что Евдокия Лопухина, первая супруга Петра I, была отправлена в монастырь сразу по возвращению домой «Великого посольства» во главе с Петром и вошла в историю как последняя русская супруга царя. Все императоры с той поры брали себе в жены только иностранок, почему в жилах их наследников становилось все меньше русской крови. Или. Почему именно по возвращению императора из Европы по его распоряжению было казнено более тысячи преданных ему стрельцов, его элитного, личного подразделения?
Сначала я отмахивался от подобных вопросов, провокация и всё такое, но их становится больше и я ищу на них ответ. Нормальный, логичный ответ.
И раз уж я решился повествовать на тему загадочного Петербурга, то имеет смысл начать эту тему, с рождения самого города.
Опустим домыслы, кто же был Петром I весной 1703 года стоявший на берегу Невы человек. Он вернулся таким с «Великим посольством» из Европы. Через 2 года, уезжая всего на пару месяцев, знатно заматерев, подросши на 20 см и совершенно забыв, как писать свою подпись по-русски.
Главная странность Петербурга известна, но мало кем осознаётся в полной мере: основав Петербург, Петр I "в Европу прорубил окно". Почему окно, а не дверь? Ведь нормальные люди через окна не ходят, а смотрят. Думаю, Пушкин не случайно так выразился.
Читая Пушкинское вступление к Медному всаднику, я буквально документально представляю эту картину.
Стоит Пётр I на берегу Невы, после взятия шведской крепости Ниеншанц, ветер, свинцовые тучи над рекой (всё, как и сегодня) и обернувшись к своим спутникам вдруг заявляет:
… Отсель грозить мы будем шведу,
Здесь будет город заложен
На зло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,
Ногою твердой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам,
И запируем на просторе.
Возникает второй вопрос (после окна), почему именно здесь, в низине, фактически в болоте, на краю Финского залива, а не в крепости Ниеншанц, которую уже захватили и которую защищать проще, да и наводнения ей не грозят.
Так высоко и косая волна залива недотягивается. Казалось бы, строй себе город в шести километрах от береговой кромки в сторону материка.
Ответ напрашивается в строках самого стиха «… стать при море». Но, Пётр, что не видел, что Финский залив не море? Что «мелкость Маркизовой лужи», ещё добрую сотню лет, будет досаждать бурному развитию города. Петербург не был морским портом, им был Кронштадт! Так, что заставило Петра строить город в болоте? Зачем умышлено искать себе сложности, где человеческая логика? Ну не дураком же он был на самом деле!
На мой обывательский взгляд уже к моменту закладки, если она действительно была, Петербург не имел ни одного плюса: ни как город, ни как крепость, ни как порт. Военно-стратегическое его положение было просто самоубийственным – граница со Швецией находилась на расстоянии одного дневного перехода вражеской армии (в 1788 г. во время очередного «обострения международной обстановки» этим едва не воспользуется Густав III), а много лет спустя ситуация повторится и станет причиной советско-финской войны. Так почему город возник именно на этом месте и в это время?
Напомню поэма «Медный всадник» - Александром Сергеевичем была написана в Болдино, осенью 1833 года. Читаем:
Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво;
<…>
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся;
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова,
И перед младшею столицей
Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова.
«Громады стройные теснятся дворцов и башен;» как за сто лет, ведь это утверждает Пушкин, уже теснятся громады? К этому времени, фактически весь центр Петербурга, каким мы видим его сегодня, застроен! Как такое возможно? Уже стоит Александрийская колонна, атланты, шары на Стрелке ВО, на тот момент стоящий без купопола Исаакий со своими великанскими ступенями, гиганские яшмовые вазы в Эрмитаже, исполинская царь-ванна в Баболовском дворце, каменная голова в Сергиевке, гранитные набережные Невы, мосты, площади, прошпекты, першпективы и дворцы, дворцы, дворцы. И всё это за сто лет! Без электричества, автотранспорта, дорог, современной связи, в болотной глуши на краю государства Российского, в местах, где не было сельскохозяйственных угодий, городов и торговли. Как это удалось сделать? Логично ответить, всё доставлялось морем.
Это правда. Но давайте по подробнее про море. Настоящий морской порт как был, так и по сей день остается в Кронштадте на острове Котлин. Изначально ни один мало-мальски серьезный корабль физически не мог подойти непосредственно к Петербургу - сел бы на мель. Корабли доходили до острова Котлин (Кронштадта), где происходила перегрузка на всякие лодочки и баржи-плашкоуты, которые могли бы пройти до Петербурга.
Купцы матом крыли, что доставка товаров из каких-нибудь Лондона или Нью-Йорка до Кронштадта стоит столько же, сколько перегрузка и доставка от Кронштадта в Петербург, но вариантов не было. У английских моряков начала 19 века бытовала поговорка: "Путь от Лондона до Кронштадта гораздо короче, чем от Кронштадта до Английской набережной в Петербурге". С этим надо было что-то делать и вырыли морской канал. Внимание. Весной 1885 года состоялось торжественное открытие Путиловского Морского канала и Петербург наконец-то стал крупнейшим портом страны.
И так канал был построен. Построен для уже отстроенного города, а не наоборот.
(На этом месте я прерву своё повествование, т.к. более длинные тексты народ читать отказывается. Продолжение последует).
Читать дальше, нажмите ссылку >>>>>
