Сегодняшний рассказ – об офицерах-интеллектуалах, связавших свою жизнь с авиацией.
Напомню: первый очерк был о морских офицерах, второй – о генштабистах.
1. Гатовский (Готовский) Владимир Николаевич (1879-1935) – военный авиатор, генерал-майор.
Имя В.Н. Гатовского упоминается в исторической и мемуарной литературе.
Генерал-майор Гатовский тоже генштабист, окончил Академию Генерального штаба в 1903 году. Но наиболее яркий след в истории он оставил как военный летчик, поэтому и включен в настоящий очерк. А еще Гатовский был кавалеристом до мозга костей. Окончил Николаевское кавалерийское училище, проходил службу в нескольких кавалерийских частях. В то же время, Гатовский - интеллектуал. Не случайно, после смерти генерала Брусилова вдова отдала его записки в обработку Снесареву и Гатовскому.
Гатовский родился в Царском Селе. Служить начал в Лейб-гвардии Гродненском гусарском полку. Участвовал в Русско-японской войне.
В 1911 году он был прикомандирован к Офицерской воздухоплавательной школе, которую окончил летчиком-наблюдателем.
В Первую мировую полковник Гатовский – начальник штаба 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. В декабре 1915 года был разжалован за то, что ударил по лицу командира бригады той же дивизии, родного брата сербского короля, возмущенный его преступной небрежностью. Прослужив три месяца в Приморском драгунском полку, был переведен летчиком в 26-й авиаотряд.
Младший унтер-офицер Гатовский проявил невиданную храбрость и талант искусного воздушного бойца, получив полный Георгиевский бант – все четыре знака отличия военного ордена Святого Георгия (они же - солдатские Георгии).
За боевые подвиги в мае 1916 года Гатовский вновь произведен в полковники с возвращением всех наград. Он продолжил службу начальником штаба Кавказской туземной дивизии. В 1917 году, являясь начальником штаба Туземного корпуса, участвовал в походе Корнилова на Петроград, был арестован. Стал на переломе эпох генерал-майором.
После Октябрьской революции Гатовский исполнял обязанности помощника начальника ВВС, участвовал в переговорах правительства о покупке самолетов в Швеции. По дороге делегация была захвачена финнами в декабре 1918 года. Полгода находился в плену. По возвращении домой – на преподавательской работе.
23 февраля 1931 года Гатовский был арестован по делу «Весна». Виновным себя в контрреволюционной деятельности не признал. 18 июля 1931 года судебная коллегия ОГПУ приговорила его к 3 годам лагерей условно. После освобождения вернулся на преподавательскую работу.
2. Константин Константинович Арцеулов (1891-1980) - военный авиатор, прапорщик.
Заслуженный летчик-испытатель СССР Марк Галлай написал о нем книгу «Жизнь Арцеулова», в которой есть такие строки: «Он был первым в укрощении штопора, в лётных испытаниях самолётов-истребителей оригинальных советских конструкций, в заложении основ массового планеризма в нашей стране. Был одним из первых в аэрофотосъёмке, в проведении ледовых разведок… Он был не только выдающимся лётчиком и интересным, самобытным конструктором, но и прекрасным художником – лишнее подтверждение известного изречения: «Если человек талантлив, то это редко проявляется лишь в чем-нибудь одном»[1].
Арцеулов в российской авиации – личность легендарная. Он входил в когорту асов Первой мировой войны. И он действительно был художником, приходился внуком Ивану Айвазовскому. Его мать, Жанна Арцеулова, была дочерью знаменитого художника-мариниста.
После обучения в Морском кадетском корпусе (в 1906-1908 гг.), Арцеулов работал на авиационном заводе в Петербурге, одновременно учился в летной школе и занимался планеризмом. Перед войной он уже работал инструктором в Севастопольском аэроклубе. В годы 1-й мировой войны вначале служил в кавалерии, затем – военным летчиком в 18-м корпусном авиаотряде. Он совершил около 200 разведывательных полётов и провел 18 воздушных боёв. Награжден орденами Святого Владимира 4-й степени с мечами, Святой Анны 4-й степени и тремя другими орденами.
Фраза Галлая об «укрощении штопора» означает, что Арцеулов первым в истории русской авиации нашел способ выхода из него: он намеренно ввёл самолёт в штопор, а затем выполнил из него выход. После этого прием Арцеулова был включён в программу обучения летчиков-истребителей.
С 1921 года Арцеулов проходил военную службу в должности начальника летной части 1-й Московской высшей школы красвоенлетов (красных военных летчиков) на Ходынке. Одним из его учеников был Валерий Чкалов.
В 1923 году Арцеулов испытывал первый советский истребитель И-1 конструкции Поликарпова. В эти годы он разработал несколько планёров собственной конструкции, стал обладателем диплома пилота-парителя за № 1.
В 1927 году Арцеулов перешел в гражданскую авиацию. В организации «Добролет» занимался аэрофотосъемкой и ледовой разведкой, участвовал в определении трассы будущего Турксиба.
В феврале 1933 года Арцеулов был награжден почётным нагрудным знаком «За значительный налёт километров», потом представлен к высокому званию «Заслуженный летчик СССР», а через несколько дней… арестован.
По одному с ним делу проходили авиаторы Н.Н. Данилевский В.С. Боженок, Б.А. Иванов, авиамеханики Я.И. Слесарев и И.Ф. Матвеенко. Всем им было предъявлено стандартное обвинение по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР. Каких-либо антисоветских деяний за этими статьями не просматривалось. Просто кто-то настрочил донос о том, что они «антисоветски настроены». А значит – подлежат изоляции. Коллегия ОГПУ, рассмотрев дело, сроки определила по тем временам небольшие – до 3 лет ссылки или лагерей.
Страшнее для Арцеулова было то, что репрессии закрыли ему дорогу в небо. Пораженный в правах, он возвратился в Москву уже после войны. Как и его дед И.К. Айвазовский, стал профессиональным художником, членом Союза художников СССР. Он много лет иллюстрировал журнал «Техника – молодежи», оформил более 50 книг, является автором панно в главном зале Центрального дома авиации и космонавтики имени М.В. Фрунзе.
3. Николай Александрович Бруни (1891-1938) – военный авиатор, прапорщик.
Осип Мандельштам упоминает Бруни в своём романе «Египетская марка». Игорь Губерман предпринял попытку восстановить судьбу Бруни в книге «Штрихи к портрету» (Эксмо-Пресс. 2009).
Бруни не был кадровым военным. Окончил Тенишевское училище и Петербургскую консерваторию. Был полиглотом и эсперантистом. Входил в Цех поэтов Серебряного века. Печатался в литературных журналах Петербурга, дружил с Осипом Мандельштамом.
М. Мономенова писала о Бруни: «Николай Александрович был человеком поистине незаурядных дарований: в одной личности талант проявился столь изобильно, что его по праву можно сравнить с Леонардо да Винчи или Ломоносовым. Чем бы ни начинал заниматься этот удивительный человек, он оказывался талантлив во всем. Виртуозный пианист, талантливый живописец, блестящий резчик по дереву, скульптор, он был прекрасно образован, в совершенстве знал несколько иностранных языков, писал стихи, играл в первой петербургской команде футболистов и, конечно же, был бесстрашным авиатором и даже авиаконструктором»[2].
В 1914 году Бруни ушел на фронт добровольцем, был вначале санитаром (известны его фронтовые «Записки санитара-добровольца»). После окончания Севастопольской военной авиационной школы в феврале 1917 года был направлен на фронт в 3-й армейский авиационный отряд. За время боевых действий был награждён тремя Георгиевскими крестами. 29 марта 1917 года произведён в старшие унтер-офицеры, потом – в прапорщики.
В 1918 году Бруни командовал авиаотрядом в Красной армии. В начале следующего года был комиссован по состоянию здоровья и через несколько месяцев… рукоположен во диакона, а затем – во иерея.
Решение посвятить свою жизнь служению Богу Бруни принял еще в сентябре 1917 года, после того, когда в ходе 138-го боевого вылета его аэроплан был подбит под Одессой, и он чудом выжил…
В 1928 году, сложив с себя сан священника (за движение бессребренности), Бруни стал работать в Научно-испытательном институте ВВС РККА, преподавал в Московском авиационном институте.
Оставил след в отечественной авиации как авиаконструктор, разработав новую кинематическую схему автомата перекоса несущего винта вертолёта, которая до сих пор используется.
В декабре 1934 года Бруни был арестован по обвинению в антисоветской агитации, которая выразилась в его словах, произнесенных на следующий день после убийства Кирова: «Теперь они свой страх зальют нашей кровью». К этому приплюсовали обвинение в шпионаже в пользу Франции. Основанием послужил приезд в Москву знаменитого французского летчика Жана Пуатисса. Бруни сопровождал его в качестве переводчика и даже пригласил на ужин к себе домой.
23 марта 1935 года Бруни был осужден на 5 лет лагерей. Наказание отбывал в Ухтинском лагере, где в ноябре 1937 года вновь был осужден по обвинению в контрреволюционной агитации. На этот раз она выразилась в том, что Бруни «внедрял религиозные традиции среди заключённых: происходящие в СССР события увязывал со Священным писанием».
К 100-летию со дня смерти А.С. Пушкина он успел закончить работу над памятником (из кирпича и бетона) великому поэту, который стал украшением поселка Чибью (ныне – город Ухта). После этого Бруни расстреляли – на основании постановления тройки УНКВД Архангельской области от 21 декабря того же года. Памятник же простоял на площади Ухты до 1999 года, после чего его заменили на бронзовую копию…
[1] Галлай М.Л. Жизнь Арцеулова. М. Политиздат. 1985.
[2] М. Мономенова. Штрихи к утраченному портрету: Бруни-Соколовы и старец Нектарий (на сайте – https://www.optima,ru/.).