Москвичи вторую неделю ломают голову над противоречивыми сигналами, исходящими от авторов гибридного режима самоизоляции. Когда из дома выходить нельзя, но если очень хочется, то можно. А если нужно, то даже и в метро, но вот в своем автомобиле – строго по одному. Иначе автомобиль отвезут на штрафстоянку, и тогда точно в метро. И только с собакой точно можно, но не дальше 100 метров.
И тут вдруг полицейские в Москве задерживают мужчину, выгуливавшего собаку на Патриарших прудах в 70 метрах от дома. Это уже очень страшный сигнал, потому что до сих пор единственное твердое знание, которое сохраняли москвичи в новом зыбком мире — это что собака есть надежный аусвайс при выходе из дома. Некоторые пытались пристегнуть на поводок и котиков, но согласитесь, что это все-таки несерьезно.
А потом выяснилось, что задержанного на Патриарших зовут Иисус Воробьев. И месяц на дворе, кстати — нисан. А фамилия дежурного, принимавшего Иисуса Воробьева в отделении полиции — внезапно Берлюс. Если Иисусу Воробьеву дадут 15 суток, то он выйдет из СИЗО как раз к Пасхе. Которую, напомним, на этот раз отменили. И тут граждане поняли, что наступили последние времена. Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город, и вот это вот все…
…. «Собянин помолчал, потом тихо спросил по-арамейски:
– Так это ты подговаривал народ нарушать карантин?»
Бог — не фраер
Вряд ли московские власти собирались начать заполнять правовой вакуум, образовавшийся в результате объявления псевдокарантина, оживляя миф. К тому же, не слишком для этой власти лестный. Однако из песни, что называется, слова не выкинешь. До граждан постепенно начинает доходить: проблему коронавируса чиновники собираются решать привычным для них способом — при помощи репрессий. Именно на систему репрессий работает вся государственная машина в дни кризиса. Госдума и правительство срочно стали принимать что? Ну не план же спасения экономики! Первым делом ужесточили уголовную и административную ответственность за нарушение правил поведения при «режиме повышенной готовности», разумеется. Ожидается, что новая статья КоАП 20.6.1 окажется самой применяемой в ближайшее время, не смотря на драконовский размер штрафов: до 30 тысяч рублей для физлиц и до 50 — в случае повторного привлечения к ответственности. При этом право составлять протоколы по этой статье законодатели разрешили всем, кому не лень — сотрудникам роспотребнадзора, МВД, МЧС и обычным чиновникам.
Дело дошло до смешного: 1 апреля Мосгордуму спешно собрали на заседание по введению новых штрафов для населения. Наплевав на карантин, который нужно было объявлять уже в самой Мосгордуме в связи с заболеванием одного из депутатов. Но с результатами тестов медики почему-то тянули аж семь дней (!), а штрафы нужно было вводить немедленно. В результате штрафы введены, а в Могордуме теперь тоже эпидемия: уже у нескольких депутатов (Губенко, Орлов, Стебенкова, Ступин), сотрудников аппарата думы, а также помощников других депутатов, и членов их семей подтвержден Covid-19, сообщает нам депутат Екатерина Енгалычева. Как говорится, бог — не фраер…
Стой там, иди сюда
В психологии есть понятие «двойного послания» или double bind. Это ситуация, когда субъект получает взаимно противоречащие указания, принадлежащие к разным уровням коммуникации. Например, на словах ребенку выражают любовь (все это делается ради вашего благополучия и эпидемиологической безопасности), а на деле лупят за малейшую оплошность (не захотел покинуть пустой парк, который полиция объявила закрытым для посещения — получи). Double bind также практически всегда подразумевает наказание за попытку прояснить ситуацию и отсутствие возможности из нее выйти (на этот случай есть КоАП и статья, предусматривающая ответственность за неповиновение требованиям представителя власти — по ней, кстати, Иисуса Воробьева и приняли).
Сформулировавший концепцию «двойного сигнала» антрополог Грегори Бейтсон вообще-то занимался этиологией шизофрении. И решил, что длительный опыт существования в ситуации «двойного послания» не просто разрушает коммуникативную систему личности, но и способен привести к повреждениям на уровне нейрофизиологии, проще говоря — спровоцировать развитие шизофрении.
Потом психологи выяснили, что «шизофрения» чрезвычайно заразна, а философы заговорили уже о целых шизфреногенных обществах. Что, собственно говоря, мы и можем наблюдать на примере российского государства, где конфликт между сообщением и контекстом стал традицией еще с советских времен. Государство требует от подданных лояльности в обмен на «заботу», которая по факту оборачивается бюрократией и коррупцией. И спровоцированный эпидемией кризис лишь усугубляет ситуацию. Наука учит, что выйти из ловушки «двойного сигнала» можно, лишь поставив под сомнение формирующий его исходный посыл – например, любовь матери, которой на самом деле нет…