- Совсем недавно приезжали сюда люди. Одни действительные члены из Российского географического общества, а другие так себе. Они ищут Китеж, мост между явью и навью, зелёный луч, Эльбрусскую деву и что-то ещё. На Верблюдке у них принято Зелёный луч искать, но, по-моему, ничего кроме зелёного змия не находят, но это их дело. На третий день, когда они уже почти нашли, приехал в гости солнцеед-одиночка. Он, значит, ничего кроме солнечной энергии не поглощает и чувствует себя нормально. Непонятно, зачем он пиво привёз, но не о том речь. С первых же минут идею о зелёном луче он понял и проникся. Они с «географами» друг друга признали близкими по духу и договорились по утру идти к лучу. Потому как знание оно всеобщее, а у них ещё и родство душ обнаружилось. После этого солнцеед начал пропаганду солнечной диеты вести, и «географы» в свою очередь прониклись и тоже захотели. Договорились по утру позавтракать солнышком и двинуться в путь налегке, припасы не брать, так как солнца хватит ещё на миллиард лет точно, а дальше видно будет. Может, к тому времени, уже жить прискучит, тогда по примеру древних надо будет построить себе по дольмену и со всей накопленной мудростью уйти на покой, чтоб потом туристов к себе заманивать. Так и порешили.
История развития человечества могла бы в корне измениться, если бы не случай. Все ушли спать, а один «географ» остался со звёздами поговорить. Улёгся на лугу, в дом идти не захотел, но солнцеед об этом не знал. Когда все улеглись, он под прикрытием мощного храпа вышел на улицу, к столу. В казане картошка варёная оставалась, он её поглощал беззвучно, не жуя. И если бы не мечтательный «географ», то солнцееда и не разоблачили бы. А так, солнцеед, своей ложью луч спугнул и всю работу обчества испохабил.
История закончилась и начался дождь. Может быть, он начался раньше, но заметили они это только сейчас. Герман засобирался, проверяя по карманам ключи и документы.
- И это... Улий, я поеду уже. Заговорился и забыл спросить.
- Да, - Улий переложил ногу за ногу, и подпёр рукой подбородок так, что борода расположилась параллельно земле.
- Сможете сделать деталь, которую Лпунг просил?
- Сделать… что ж, сделать можно. Только куда ты поедешь? Дождь ведь. У нас тут чернозём. Дорога намокла и теперь как масло, а тут склон. Оставайся. Завтра поедешь.
- Да, да оставайся. Заодно меня в город отвезёшь. Да, Улий? – Алина чуть заметным движением поправила прядь волос. - Сейчас с дороги вылетишь, а вытащить некому будет. А завтра просохнет и поедешь.
Герман остановился в нерешительности. По правде сказать, ему самому уезжать не очень хотелось, но оставаться было неудобно.
- Мы сейчас чаю на травах с сушеной земляникой сделаем. Больше нигде такого нет. Скажи, Улий!
- Дождь. Алина верно заметила, не доедешь, - сказал Улий, и когда Алина убежала ставить чайник, шепотом добавил: «Увези её ради бога, чтоб не мешала. Если она здесь будет, сосредоточиться не смогу. Ты мне тараканов в голову запустил. Увези, а? За этой штукой приедешь, и тогда Алину привезёшь».
- А когда приезжать?
- А через неделю.
Герман слушал сверчка. В эту неприлично тёплую осень они ещё не ушли в спячку. Не понятно, где сверчок давал концерт: то ли за открытым настежь окном, то ли где-то в доме. Не спалось. Ворочаясь, он иногда слышал, как внутри него булькает весь чудовищный объём чая с земляникой, выпитый за вечер. Дождь прошел совсем не осенний, быстрый и напористый, как летом. Лужами и раскисшим чернозёмом закрыл дорогу домой, как шлагбаумом. Чудно всё это. Всего полчаса дороги, и там дождь почти не играет роли. Просто закрываешь окно и всё. Остаётся лишь стук капель и размазанные силуэты прохожих. Немного съехал с асфальта и дождь - стихия.
В пыльную комнату, пахнущую стариной, через окно влетал лёгкий ветерок, принося знакомый, но забытый запах. Иногда явно пахло полынью, потом ее сменял сладкий аромат прелых листьев, и ещё один запах. Откуда же он…
В тишине предательски скрипнула доска старого деревянного пола. Рассохшаяся дверь осуждающе скрипнула, пропуская в комнату Алину. Затворив за собою, она быстро подбежала на цыпочках к кровати и юркнула под одеяло, которое Герман едва успел приподнять.
- Холодно, - сказала Алина. Мелкая дрожь прошла по её телу, когда холодная ладошка легла на тёплую спину Германа.
- А это ничего, что ты ко мне пришла? Улий не обидится?
- Неа. По-моему, только рад будет. Он вчера уже пытался притвориться спящим. Потом жаловался, что уже старый, и эти «скачки» его утомили.
Диван скрипел, жалуясь на свои годы, просевшие пружины и слабые ноги. Диван облегчённо вздохнул и затих, когда они, приглушенно смеясь, как нашкодившие дети, переместились на пол, наспех расстелив покрывало. Уснул и Улий, едва услышав в пустом ночном доме характерные звуки.
- Вот, слышишь, ветерок с пруда прилетел, - Алина несколько раз быстро втянула носом воздух, и стала похожей на лисёнка из мультика, - Все говорят: «Болотом пахнет», а мне нравится.
- Знаешь, перед тем как ты пришла, пытался вспомнить, где я слышал этот запах и не мог. А сейчас вспомнил. Так пахла моя первая ночная рыбалка.
- Знаешь, я тогда лежал на дедовском ватнике, уставившись в мерцающую молочную реку и тёмные кисельные берега ночного неба, густо забрызганные звёздами. Жалел, что небо не получается увидеть целиком, а хочется. Потому что обидно пропускать падающие звёзды. Желаний больше чем звёзд, и поэтому загадать какое-то одно никогда не успеваешь. Смотрел на чёрную зеркальную воду в озере, перечёркнутую млечным путём и почему-то немного кружилась голова… Лягушачий хор надрывался под аккомпанемент сверчков. Представляешь? - спросил он и в ответ услышал мерное посапывание.
И вскоре Герману приснился его покойный дедушка, сидящий в надувной резиновой лодке. Два бамбуковых удилища нацелились на поплавки, стоящие в тёмной предрассветной воде. Дедушка строго глянул на Германа и сделал знак - не шуметь.
Утром, легко позавтракав, Алина и Герман уехали в Пятигорск. Почти всю дорогу они молчали. Герман пару раз пытался завести разговор, но не находил поддержки, неудачно шутил, а потом и вовсе умолк. Оба испытывали глупое чувство неловкости, какое бывает у двух малознакомых людей, вынужденных казаться учтивыми после совместно проведённой ночи. Пытка вежливостью продолжалась недолго. Они расстались возле непримечательного магазина с безликой вывеской «Продукты».
Герману показалось, что машина легче начала набирать обороты, избавившись от Алины.
Захотелось поскорее оказаться в рубке своего однокомнатного космического корабля. Порадовать Лпунга согласием Улия. И то, что всего через неделю они смогут отправиться в полёт. Герман вспомнил прошедшую неделю. Оказалось, что совсем недавно он был совершенно другим человеком. Всего за несколько дней он успел познакомиться с живым пришельцем, взобраться на вершину Лысогорки, подраться с Ураноидами, почти собрал детали космолёта… Всего неделя… И тут вдруг вспомнил, что отпуск кончился. Завтра на работу.
Ошеломлённый окончанием отпуска, Герман вошел в свою космо-прихожую. Дверь открылась с приятным фантастическим звуком «ууввзсс», прямо как в звёздных войнах. Изнутри дверь задраивалась при помощи блестящего рычага. Стены светились голубым оптимистическим светом, как в лучших звездолётах всех космических фильмов. Вешалка, правда, осталась прежней, но в новом освещении выглядела лучше. Лпунг никогда не встречал Германа на пороге, предпочитая заниматься своими делами. С кухни доносились какие-то неясные звуки. Герман бесшумно подошел к кухонной двери и замер, наблюдая через давно немытое стекло, как Лпунг засаливает сало. Маленьким ножом он делал аккуратные надрезы и в них вкладывал заблаговременно заготовленные дольки чеснока. Мохнатая ушастая мордашка светилась от счастья, когда он обваливал шматки в соли и вдавливал горошинки чёрного перца. Он так ловко всё делал, что Герман засмотрелся. Лпунг тихонько напевал какую-то песню, но за закрытой дверью было не разобрать слов и мотива. Полюбовавшись работой Лпунга, Герман открыл дверь. Она скрипнула, Лпунг от неожиданности дернулся, рассыпал чеснок по столу и исчез.
Он не сполз под стол, не спрятался, а именно исчез. Герман заглянул во все возможные закутки кухни и только потом увидел Лпунга, сидящего на подоконнике.
- Ох, и напугал ты меня. Нельзя же так тихо подкрадываться.
- Извини, я не хотел. Случайно получилось, но, Лпунг! Куда ты делся? Тебя же нигде не было. Я везде посмотрел.
Лпунг замялся, начал мямлить что-то про четвёртое измерение, но как-то неуверенно, комкано. Потом плавно перевёл тему на новшества в коридоре. А потом расспросил о встрече с Улием. Во время рассказа Лпунг радостно потирал ладони, приглаживал уши и вообще выглядел возбуждённым.
Потом Герман уговорил Лпунга и тот прочёл ему лекцию по астронавигации без использования технических средств. Попросту говоря, о том, как ориентироваться по звёздам в космосе. На экране мелькали созвездия, прямо как в городском планетарии, который когда-то, в его детстве, был в парке. Планетарий давно лишился звёзд, там никто не задирает голову вверх, разглядывая кометы и планеты. Под куполом пахнет картошкой фри и вместо фантасмагоричных композиций звучат «Чорные глаза».
Герман слушал Лпунга, как в детстве слушают новую сказку, не дыша и не моргая, пытаясь впитать в себя весь чудесный мир сразу, чтобы ни капли не попало мимо. Мелькали созвездия и отдельные звёзды. Крутились трёхмерные модели галактик, изредка вдалеке мелькали кометы, и серыми тучами проносились зоны астероидов. Герман уснул, не раздеваясь.
Снились всё те же звёзды, до которых в космическом сне можно дотянуться руками. Да что там! Взять в ладошки, словно июньского светлячка. Лпунгу это не нравилось, и он сердился, когда Герман хватал звёзды руками. Грозно требовал положить светила на место, и объяснял важность правильного расположения звёзд в пространстве. Пугал экзаменами и пытался накормить манной кашей. Тут же появился мультяшный Робинзон, который почему-то называл Германа Соней, отчего Герман хохотал, катался по полу и дрыгал ногами. Больно стукнулся большим пальцем ноги и проснулся. Было одиннадцать часов дня. Проспал – это была первая мысль, когда он увидел часы. Впервые за много лет Герман проспал на работу. Странно, но он не ощущал себя виноватым. На телефоне было 6 пропущенных вызовов, три от подчинённых, два от начальника Дмитрия Васильевича, и неизвестный номер.
Ну что могут сказать подчинённые? «Ты где, тебя Васильевич обыскался. Ходит, орёт. Давай, скорее приезжай», - или что-нибудь в таком духе. Шеф тоже ничего нового не сообщит: «Герман, не забыл ли ты, где работаешь? Может уже пора забирать трудовую?» - это, как он считает, дисциплинирует и не обижает сотрудника. «Потом он поднимет свою любимую тему: «Послушай, Герман», - скажет шеф, - компания оплачивает тебе безлимитную связь, рассчитывая на неограниченное общение с тобой. Или тебе не интересен наш корпоративный тариф?» Ну, в общем, ничего нового, а неизвестный номер - это интересно. Это мог быть шеф с чужого номера или действительно кто-то неизвестный.
На том краю трубку поднял Улий.
- Это Улий. Улий, помнишь такого? Хрен с горы.
- Да, да. Конечно… - Герман не договорил, так как Улий, убедившись, что его узнали, продолжил.
- Ну, я тут покумекал. В общем, вчера всё сделал. Сегодня досохнет, и завтра приезжай. В город меня отвезёшь. Мне там по делам надо.
- Улий, я сегодня на работу вышел. Так что я если завтра приеду, то поздно. Около восьми.
- О! Это хорошо. Позвони Алине, вдруг она захочет. Тебе не скучно ехать будет. Ну, в общем, давай, давай. Буду тебя ждать. В восемь так в восемь. И отключился.
Монолог шефа с вопросами, не предполагающими ответов, Герман выслушал, меняя выражение лица с извиняющегося на понимающее и обратно. Потом он опять поступил необычно - вместо того чтобы погрузиться в отчёты прошедшей недели, он нырнул к девчонкам в бухгалтерию и напросился на чай. Прослушав краткий обзор сплетен, он добрался до своего компьютера и долгое время пялился в монитор. Открыв отчёты, он смотрел на них так, будто это египетские иероглифы или Фестский диск.
К вечеру в офис начали стягиваться торговые представители, супервайзеры и мерчендайзеры. Они создавали шум: шелестели бумажками заявочных листов, обсуждали клиентов и способы их «развода», громко смеялись над старыми и новыми анекдотами, ходили курить, пили чай, сдавали отчёты. И каждый, каждый встретивший Германа поздравлял его с возвращением. Это раздражало сильнее всего.
Огромное усилие воли потребовалось ему, чтобы не сорваться на крик, когда он объяснял кассиру Вале, что он сегодня не сможет подвезти, так как едет не как обычно налево, а поворачивает направо. У Вали было игривое настроение, и она нашла забавным выражение: «Нет, я сегодня еду налево направо» и она, лукаво смеясь и прищуриваясь спрашивала: «Так налево, или на право?» Когда Валя узнала, что Герман не шутит и правда не подвезёт, то расстроилась и уехала с финансовым контролёром Эдичкой. Из-за опоздания и низкой работоспособности Герману пришлось задержаться, чтобы завершить срочные дела, поэтому выехал из офиса он затемно.
---