Раннее субботнее утро Петербурга. Культурная столица с культурными людьми, выходящими из туманных парадных кто-куда. Кто на работу, кто в KFC, кто за шавермой. На вынос. Иначе нельзя. Говорят, запретили. Кто в маске, кто без.
-Да кто они такие запрещать? И вообще, говорят, что этого вашего, как его, вируса, нет. Выдумали его нехристи.
-Кто?
-Откуда я знаю, спроси у них!
-У кого?
- Откуда я знаю?
-А какой смысл придумывать вирус , который передается всем и который через месяц дойдёт и до тебя? Вы не боитесь заразиться?
-Я 90-е пережила и ничего! Моя бабушка блокаду пережила и ничего!
Для тех кто пережил 90-е, войну и блокаду хотелось бы закончить словами профессора Углова: "Люди как-то быстро стали равнодушны к самому факту смерти. Она уже не казалась чем-то противоестественным в этой жизни, исчез известный мистический страх перед покойником. В некоторых семьях — я знал — делалось так... Когда кто-либо из членов семьи умирал в начале или середине месяца, родные старались скрыть это. Иначе, заявив о смерти, они обязаны были сдать продуктовые карточки скончавшегося. И чтобы сохранить их до нового месяца — до очередной выдачи карточек — мертвого держали в постели, закутав в одеяло. А чтобы не внушать подозрений, сами порой спали на той же кровати, под тем же одеялом."
Надеюсь, до талонов на гречку не дойдёт...