Достижение договоренностей о возобновлении поставок российской нефти в Белоруссию приглушило тему российско-белорусской интеграции / недружественного поглощения Белоруссии Россией. Стихли споры о том, кто кого кормит. Жаждущая сенсаций и потрясений публика переключилась на другие темы.
Поэтому можно без повышенной эмоциональности посмотреть на то, на чем зиждется российско-белорусский военный союз в реальности.
Правовая база
Поиски по открытым данным какого-то основополагающего договора, предполагающего взаимную военную помощь, обнаружить не удалось. Из материалов сайтов посольств — российского в Минске и белорусского в Москве — можно узнать о наличии двух документов уровня межгосударственных договоров — о координации деятельности в военной области (1992 г.) и о развитии военно-технического сотрудничества (ВТС) (2009 г.). Белорусское посольство сообщает о том, что «с Российской Федерацией заключено около 35 международных договоров» по военному направлению. Однако углубление в тему показывает, что все остальное — межправительственные соглашения, а также межведомственные документы.
Есть еще Военная доктрина Союзного государства от декабря 2001 года.
Как для громких заявлений о прочном военном союзе двусторонняя юридическая основа выглядит более чем шаткой.
Эксперты также обращают внимание на то, что действующие военные доктрины России и Белоруссии по разному смотрят на мир, на угрозы и на вероятных противников.
Почему большее не сложилось?
Реальная политика
Партнерско-союзнические отношения, заявленные в официальных документах и официальных заявлениях, не верифицируются стабильной политической практикой. Резкие шарахания и взбрыкивания сторон имеют следствием рваный ритм взаимодействия.
Так, вопросы сотрудничества в сфере обороны и безопасности были в повестке заседания Совета министров Союзного государства, которое прошло в Бресте 13 декабря 2018 года с участием премьер-министров двух стран. По итогам заседания было подписано постановление совмина «О проекте Военной доктрины Союзного государства». Уже 19 декабря президент России Владимир Путин своим распоряжением одобрил этот проект, который предполагалось утвердить постановлением Высшего государственного совета Союзного государства. Однако этого до сих пор не произошло.
То брестское заседание осталось в памяти более громким событием — «ультиматумом Медведева». Москва в резкой форме стала настаивать на политико-административной интеграции. Год переговоров по условиям дальнейшего сотрудничества и интеграции не принес результатов.
Российско-белорусские отношения существенно ухудшились, о союзной Военной доктрине больше года никто не вспоминал. Хотя ранее Россия на обновленной военной доктрине Союзного государства настаивала. Однако белорусский президент Александр Лукашенко не одобрял документа лично и вообще никак не комментировал появление новой редакции. Впрочем, и ее текст никогда не публиковался.
Резко негативная реакция белорусского лидера насчет «понуждения к интеграции», казалось бы, хоронит всякие перспективы российско-белорусского военного союза. Ведь раньше Александр Лукашенко заблокировал российскую идею создания авиабазы России на белорусской территории. Зато Минском поднят вопрос о прекращении безвозмездного размещения военных радиотехнических объектов России в белорусских Вилейке и Ганцевичах. Еще раньше Лукашенко заблокировал все попытки перевести под российское командование любые компоненты белорусских вооруженных сил под эгидой Объединенной региональной группировки войск и Единой региональной системы ПВО. Уперся и не продал России Минский завод колесных тягачей.
Как пойдут дела в военной сфере дальше? Оселком может стать вопрос о продлении действия договорной базы по военно-техническому сотрудничеству, поскольку у действующих документов срок истекает в 2020 году. Атмосфера неопределенности сегодня не позволяет спрогнозировать, в каком объеме и на каких условиях продолжится двустороннее ВТС. Некоторые российские наблюдатели полагают, что пока все движется в сторону преследования «суверенных» выгод без интеграции.
Однако белорусский лидер настаивает на своем видении интеграции, «реальной интеграции на классических принципах», как он считает. Упрощенно, это что-то вроде интеграции без российского диктата. Одно из направлений — работа через существующие многосторонние объединения бывших республик Советского Союза.
ЕАЭС и ОДКБ как площадки российско-белорусского диалога
Так сошлось, что на нынешнем этапе ряд интеграционных структур на постсоветском пространстве возглавляют люди Александра Лукашенко. В феврале-марте он принимал их в Минске.
«Если мы хотим построить наш союз на реальных принципах интеграции (а мы их должны в этой стратегии еще раз напомнить, если кто-то забыл), мы должны предложить реальную программу этой интеграции», - заявил белорусский лидер в публичной части своей встречи с председателем Коллегии Евразийской экономической комиссии Михаилом Мясниковичем. Лукашенко обозначил ближайшую цель: в мае этого года в Минске подписать стратегию интеграции Евразийского экономического союза (ЕАЭС) до 2025 года.
Судя по косвенным признакам, в зависимости от успешности движения к взаимоприемлемой модификации основополагающих правил Минск будет регулировать свое движение по всякого рода «дорожным картам». Как отмечают российские эксперты, ставка делается на то, чтобы Белоруссии не потерять собственную субъектность в ходе очередного этапа экономической интеграции.
Дальнейшие события показали, что белорусской стороной не оспаривается геополитический выбор Белоруссии в пользу России. Несмотря на кликушеские страхи, траслировавшиеся специфическими кругами в России.
Позже в минских экспертных кругах стало высказываться мнение о том, что российско-белорусский диалог пошел несколько мягче по двум причинам: конституционная реформа в России вывела вопросы союзного строительства из разряда приоритетных для Кремля, а смена правительства повлекла частичную замену российской переговорной команды и скорректировала тональность диалога. Хотя с белорусской стороны тональность оставалась прежней, по крайней мере в публичных резких заявлениях Лукашенко.
На встрече с генеральным секретарем Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) Станиславом Засем белорусский президент вновь подчеркнул свою «суперпрагматичную позицию»: «Мы будем, как и прежде, привержены интеграционным процессам, в том числе в военной сфере, но при этом будем четко следовать нашим интересам».
Лукашенко также заявил, что Белоруссия, в частности, выступает за укрепление международного авторитета ОДКБ, расширение ее взаимодействия с другими площадками. Задача амбициозная, но вряд ли сколько-нибудь выполнимая. Поскольку известно, что Североатлантический альянс не воспринимает ОДКБ в качестве субъекта международного права и согласен говорить с каждым из ее членов только по отдельности.
После встречи с Лукашенко Станислав Зась был принят Владимиром Путиным. Там прошло без существенных заявлений на публику.
Очевидно, что на многосторонней площадке ОДКБ, в кругу лидеров шести государств Александр Лукашенко может вести диалог в более равноправном формате. Но состоится ли такой диалог в обозримом будущем, сложно прогнозировать. Пока сейчас всем не до него.