Здравствуй, дорогой читатель!
Русский народ, привыкший выживать в крайне суровых условия зачастую подручными средствами, никак нельзя назвать чахлым и немощным, однако именно в нашей Первопрестольной в 1771 году разразилась последняя в истории эпидемия чумы.
Смертоносная болезнь попала в Москву из Причерноморья - там шла русско-турецкая война и многие раненые отправлялись на излечение в столицу. Впервые чума была выявлена в декабре 1770 г. в Московском генеральном госпитале - умер привезённый из армии офицер, а затем лечивший его лекарь.
Генеральный штаб-доктор Афанасий Филимонович Шафонский первым диагностировал болезнь и поспешил доложить об этом московскому генерал-губернатору Петру Салтыкову. Вскоре были приняты меры: организована сеть застав вокруг Москвы, не допускался въезд купцов из Киева и Польши без выдерживания шестинедельного карантина, вводился запрет на ввоз льна, ниток, хлопка, шёлка и мехов.
Но зараза была уже в городе, всё вышеперечисленное в какой-то мере помогло уменьшить размах надвигающейся эпидемии, отложить ее, но не предотвратить. С весной пришла благоприятная теплая погода, активизировались подвальные крысы, как известно - главные переносчики чумы.
Первым "полыхнул" Большой суконный двор у Каменного моста. С января по март там "померли горячкою гнилою с пятнами и карбункулами" 113 человек, после чего фабрику закрыли, здоровых рабочих расселили, а больных стали свозить в Угрешский монастырь.
Со временем, когда количество жертв за сутки стало измеряться двузначными числами, Москву "заперли" на въезд и выезд, отгородили 30-км карантинную зону вокруг города, выставили дополнительные заставы на дорогах к Петербургу, чтобы не допустить болезнь в столицу. В апреле Москва была разделена на 14 частей, во главе каждой был поставлен смотритель и несколько врачей. На базарах покупателям запрещено было касаться руками торговцев, а при оплате монеты обязательно кидали в уксус.
Несмотря на введенные меры, количество жертв продолжало расти, эпидемия распространялась во многом из-за несознательного поведения самих горожан: началось мародерство в брошенных домах и лавках, многие пытались нажиться на сбыте чумных вещей. Среди народа ходили слухи, что из карантинов никто не выходит живым, люди боялись врачей, преимущественно иностранцев, утаивали больных.
В июле количество умерших стало зашкаливать - их становилось до 1000 ежедневно, не хватало гробов, не хватало людей для организации захоронений, трупы буквально лежали на улицах. Именно тогда были открыты многие известные ныне кладбища: Ваганьковское, Миусское, Дорогомиловское, Калитниковское, Даниловское, Преображенское, Рогожское и некоторые другие.
В конце августа, на фоне общего хаоса и паники, начались волнения народных масс, выливавшиеся в нападения на врачей и патрульных. Так, например, на Афанасия Шафонского (к слову, одного из главных борцов с чумой) в Лефортово напала толпа и чуть не забила его камнями - выручили солдаты, пришлось открыть огонь по толпе из ружей.
Церковь не осталась в стороне от всеобщего противостояния с "моровой язвой". Московский архиепископ Амвросий велел священникам вести проповеди через окошко, покойников при отпевании не вносить в церковь.
Отдал он и еще одно приказание, в итоге стоившее ему жизни...
... У Варварских ворот Китай-города была установлена Боголюбская икона Божией Матери с ящиком для пожертвований. Вокруг стали собираться огромные толпы народа после того, как кто-то распустил слух о якобы вещем сне, в котором Богородица посетовала на то, что возле её образа не возжигаются свечи и не служатся молебны. Господь за это решил покарать вероотступников, обрушив на них каменный дождь, но по молитвам Заступницы смягчил наказание, наслав моровую язву.
Так вот архиепископ Амвросий велел икону с глаз убрать и спрятать, а пожертвования пустить на борьбу с чумой. Для нас сейчас не секрет, что массовые скопления народа приводят к распространению инфекционных заболеваний, но не для темных людей XVIII века. Вспыхнул настоящий бунт.
15 сентября разъяренная толпа с кольями, дубинами и топорами в руках двинулась на поиски так всех "подставившего" архиепископа. Под крики "Богородицу грабят!" ворвались в Чудов монастырь и разграбили его, после чего двинултсь к Донскому монастырю, где и укрывался Амвросий.
Судьба непонятого народом священнослужителя оказалась трагичной - бунтовщики выволокли его на улицу, устроили публичный допрос и забили кольями. Другая часть толпы в это время врывалась в больницы и карантины, "освобождала" своих собратьев и избивала врачей, которых, впрочем, считала бесами.
Мятежники напали на известного в то время доктора и эпидемиолога Данило Самойловича, впоследствии он вспоминал: «Я первый попал в руки бунтовщиков, стоявших у Даниловского монастыря. Они схватили меня, избили… Я чудом спасся от неблагодарных, искавших моей погибели». Также бунтовщики разоряли особняки и имения московской знати, покинувшей свои дома.
Ситуация усугублялась тем, что власти почти что оставили город на произвол судьбы, генерал-губернатор Салтыков буквально за день до бунта уехал в свое имение Марфино, так же поступили и многие чиновники. Командование взял на себя генерал-поручик Петр Дмитриевич Еропкин, самый старший по званию из оставшихся в Москве.
16 сентября Еропкин, несмотря на ранение, полученное в бою на Красной площади, когда пришлось со 130 солдатами отбивать нападение на Кремль, начал наводить порядок - по его приказу в Москву вошел 12-й пехотный Великолукский полк с артиллерией. С многочисленными сьычками, ружейной и орудийной стрельбой, бунт удалось подавить только спустя 3 дня.
Главнокомандующий отправил Екатерине II донесение с докладом о событиях и просьбой уволить его с должности, просил прощения за кровопролитие в Москве. Императрица выслала Петру Еропкину приказ об увольнении с непроставленной датой, предоставив возможность распорядиться им самостоятельно, а также наградила 20 тысячами рублей и 4 тысячами душ крепостных, от которых генерал отказался.
17 сентября тело убитого Амвросия внесли в Малый собор, где оно оставалось до прибытия графа Григория Орлова. 4 октября по приказу Орлова архиепископа Амвросия торжественно погребли в том же соборе. В течение года имя покойного поминали во время церковных служб, а убийцам была объявлена анафема. Впоследствии на месте убийства святителя был установлен памятник — каменный крест.
Чуму в конце концов удалось победить благодаря усилиям Григория Григорьевича Орлова, прибывшего в Москву в сентябре с неограниченными полномочиями от царицы. Ему удалось обуздать произвол и несознательность народа самым действенным методом - рублем.
Теперь тем, кто добровольно сдавался на лечение или приводил больных, выдавали денежное поощрение. Выписывавшимся из больниц полагалось пособие - 5 руб. холостым и 10 руб. женатым, удвоено жалование врачей, повышены выплаты похоронным командам. За мародерство вводилась смертная казнь.
Повсюду в городе чадили костры можжевельника с навозом - обеззараживание; были организованы новые поставки уксуса. Избавлялись от бродячих животных, очищали дома и вещи окуриванием. Для похоронной работы привлекли каторжников, которые в вощаных костюмах крючьями стаскивали трупы и складывали в телеги, отправляли на кладбища.
Эпидемия чумы и бунт сделали актуальным вопрос о водоснабжении города. До этого жители в основном получали питьевую воду из московских рек, качество воды которых было неудовлетворительным — Яуза и Неглинная были запущены и сильно загрязнены. По этой причине Екатерина II 28 июня 1779 года подписала указ о строительстве первого московского водопровода, который бы обеспечивал жителей города чистой водой.
Подписывайтесь на канал, если статья была интересной!
Красноармейцы против англичан. Энзелийская операция 1920 г.
История реального Робинзона Крузо
Почему Россия не потеряла Севастополь после Крымской войны?