Несмотря на тот факт, что белое антибольшевистское движение возникло еще в конце 1917 года, оно довольно долго было малочисленным. Добровольческая армия не имела постоянной базы, ее костяк составляли лишь несколько тысяч бойцов.
Оно и неудивительно: «аудитория белогвардейцев», в массе своей — это сторонники правых партий, от монархистов до кадетов. Собственно кадеты на Всероссийском учредительном собрании получили... десять мест из 707! Это при том, что монархических-консерваторских партий там, к примеру, не было вообще, были только национальные.
Большевики получили больше голосов, но власть их была популярной, в основном, в крупных городах, в среде рабочих. А лидерами стали эсеры, они составили почти половину членов Учредительного собрания.
Разгон данного демократически избранного органа власти большевиками толкнул умеренных социалистов на вооруженную борьбу. К лету 1918 года вся бывшая империя уже была в огне: Добровольческая армия избежала разгрома и продолжала борьбу, постепенно прирастая в численности. Рядышком, под опекой немцев, удобно расположились донской атаман Краснов и киевский гетман Скоропадский.
На востоке все было еще веселее: помимо многочисленных казачьих и национальных выступлений, там появились те самые «разогнанные эсеры», за которых ранее полстраны проголосовало.
Но у них была проблема: Комитет членов Учредительного собрания опирался на чехословаков (которые им сочувствовали) и на правых офицеров (которые Комучу не сочувствовали).
«Русская демократия» хоть и претендовала на общероссийскую власть, де-факто пока контролировала только Поволжье и часть Урала, образовывая хрупкий союз с другими региональными властями (казаки Оренбурга и Урала, казахская «Алаш-Орда», Сибирское правительство).
Таким образом, запросы эсеров были слишком амбициозны: следовало сперва создать регулярную армию и провести какие-никакие реформы. И вот эти направления оказались эсерами полностью слиты.
В плане экономики эсеры Комуча были близки к будущему советскому НЭПу: крупные предприятия — национализировать, мелкие — вернуть собственникам. Проблема была в том, что эсеры и прочие социалисты не могли договориться меж собой, власть их была эфемерна. В условиях Гражданской войны надеяться на коллегиальное решение вопросов было наивно. Земельный вопрос основательно решить не могли: то обещали оставить всю землю у крестьян, то — вернуть собственникам.
Еще хуже обстояли у эсеров Комуча дела с вооруженными силами. Как я уже упоминал, офицерство скептически относилось к «Учредилке» и воевать за нее не желало. И их таки можно понять: Народная армия была прямым продолжением «керенщины». То бишь отсутствие единоначалия, солдатские комитеты, «борьба с погонами». Такая армия могла «надавать по щам большевикам» только на раннем этапе войны, когда у коммунистов в распоряжении была «красная гвардия».
Красивые ораторы и «защитники крестьянства», эсеры оказались неспособны ни к государственному, ни к военному строительству.
Бывший офицер царской армии, успевший некоторое время послужить и у красных, П. П. Петров, вспоминал об этом периоде:
«...Нет распорядительного аппарата, и создать его не из чего; нет во главе авторитетного лица...самое сумбурное представление об организации военного командования...»
К «ненавистным социалистам» шли редкие энтузиасты, каким был, например, В. О. Каппель. Но и ему идеи Комуча не особо нравились.
В итоге не «земле Комуча» сформировалось очередное своеобразное «двоевластие»: Комитет с одной стороны, Главный штаб — с другой. Комуч требовал от Штаба сформировать армию в 200 000 человек. Но подготовленных резервов не было. Зыбкая политика Комуча, мобилизации и надежды на союзников делали эсеров все менее популярными.
Реально к осени 1918 года у Комуча было только чуть более двадцати тысяч человек. Хотя каппелевские операции давали эсерам шанс провести мобилизации в контролируемых городах и создать крепкий тыл. Из этих двадцати тысяч костяком были казаки (две тысячи) и добровольцы (около шести тысяч). Мобилизованные массы воевать не желали, чехословаки — хотели домой.
Пагубно отразилось на состоянии Комуча и его соперничество с Временным Сибирским правительством. Эта соседняя власть была коалиционной (эсеры, кадеты, правые военные), но вела с Комучем самую настоящую «таможенную войну».
В итоге, уже осенью 1918 года, эсеры растеряли почти все территории. Были вынуждены войти в состав объединенной Уфимской директории. Но та проработала недолго: уже в ноябре ее разогнали военные. И к власти пришел небезызвестный А. В. Колчак.
Революционная демократия оказалась неспособной удержаться на плаву в годы Гражданской войны. Эсеры плохо разбирались в военном деле и были слишком «рыхлыми», бесконечно интриговали друг против друга. Подобная «русская демократия» не смогла продержаться против большевиков и года. В этом отношении белые правительства оказались жизнеспособнее...
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте. У меня есть и еще один канал, посвященный кино и сериалам.