Задумывались ли вы над тем обстоятельством, почему человек боится. Можно сказать, что он просто трус от рождения, да и дело с концом. И не может справиться с темными силами по причине трясущихся коленок. Не мужик, одним словом, что в слякоти копаться.
С некоторых пор я во всем этом безобразии разобрался. Главная неразрешимая тайна бытия всегда скрыта. Обычного человека страшит не сам факт смерти, а обстоятельства, последующие за похоронами. Он еще может представить себя лежащим в гробу, но дальше, дальше все в тумане.
Я не считаю себя Джеймсом Бондом, однако вышел из кабинета налегке. С плеч спала неопределенность, неизвестность больше не мучила. Мне в лицо бросили угрозу, она была ясна, как колумбово яйцо. Я не могу сказать за все человечество, но простота и однозначность происходящего сняли с души камень.
Внешние враги проявились и встали вкруг загнанного зверя. Мысль заработала с утроенной силой, уже на выходе из приемной я обернулся к Лере.
— О боже, какое солнце, ослепнуть можно от такой красоты! Валерия, вы не там сидите, божественная! — шутливо изогнувшись, я заслонился руками от внезапно воскресшей Клеопатры.
Лера тряхнула плечами и заржала тонким бабским голоском. Будто ждала чего-нибудь эдакого. Со стороны показалось, что из кабинета директора выскочил довольный жизнью сотрудник, который имел приватную, ничем не обременительную, беседу с высшим руководством. И побежал дальше по своим делам.
Сотрудник знал, куда бежать и что делать. Закрыв за собой дверь и оставив лучезарную в раздумье, что это было, я понял, кто мне сейчас нужен.
Я увидел ее в первый раз в комитете комсомола. В те времена, когда требовалось вставать на учет по прибытии в другой город. Тонкая светлая девочка Наташа весело бегала из кабинета в кабинет, ловко уворачиваясь от тянущихся к ней рук. Это «комиссары в пыльных шлемах» пытались заигрывать с девочкой-припевочкой.
Поговорив с ней пять минут, я был очарован. Не хотелось уходить, хотелось смотреть на нее и слушать этот мелодичный голос с переливами, звонко звучащий в длинных комсомольских коридорах.
Она не запомнила меня. Странно смотрящего насупленного паренька в очках. Потому что вокруг нее всегда крутились взрослые мужчины, важные и солидные, в костюмах и галстуках. Маленький печальный мальчик, потоптавшись на выходе, бесследно исчез, не оставив после себя даже тени.
Лишь много позже я встретил ее в одном ресторане. Как равный с равным.
И сразу узнал. От той девочки, правда, мало что осталось, Наталья налилась соком настоящей женщины, все, что ей было нужно в жизни, появилось. Чем она весьма умело впоследствии воспользовалась.
Я пригласил ее на танец и под действием алкоголя признался в любви. Иначе не смог бы, даже тогда, когда уже имел некоторый опыт общения с противоположным полом. Наташа устало выслушала очередного поклонника и вскинула на меня огромные черные пуговицы глаз. Немного навыкате они оценивающе исследовали лицо жертвы.
Взгляд женщины, который невозможно вытерпеть. По крайней мере, мне оказалось это не под силу. Я снова, во второй раз, был по уши влюблен в новую Наташу. Но, если раньше, это была простая история подростка, тянущемуся ко всему «блестящему» в пытливом изучении открывающегося перед ним мира, то сейчас …
Наташа сразу поняла, что у меня на уме и тихонько покачала головой. И раньше и тогда, да и в последующие разы она всегда была занята. Как вечно полный трамвай, набитый битком желающими уехать.
Я был тем самым опоздавшим, которому нет места. Он всегда остается на обочине, глядя, как веселая публика уезжает вдаль.
Я принял это знание стоически и больше не пытался к ней приблизиться. Особенно после того, как увидел рядом с Наташей Иващенко.