Я лежал и смотрел на Гелю, любовался её безмятежным и спокойным сном. Иногда лёгкая улыбка касалась слегка приоткрытых нежно-розовых губ. Ей явно снилось что-то очень приятное. Эмоции радости периодически проскальзывали по этому, ставшему таким родным и дорогим лицу. Я, видимо, так пристально смотрел на неё, что, почувствовав это, она проснулась.
– Боже, как же хорошо я спала! – Сказала она потянувшись. – Я выспалась как никогда в жизни. В деревянном доме совсем другой воздух. А какая тишина… её нарушают только птицы и собаки, перелаивающиеся вдалеке. Но эти звуки успокаивают, в отличие от постоянного городского шума, который не затихает даже глубокой ночью.
– Ты очень красива, – сказал я ей. – Не понимаю, почему ты обратила на меня внимание?
– Однако, ты невысокого мнения о себе. Тебе что, никогда не говорили девушки, что ты очень привлекателен? Может, я зря это тебе сейчас сказала, а то вдруг возгордишься? – Со смехом ответила Геля.
– Сколько времени сейчас? – Спросила она, но посмотрев на часы, висевшие на стене, воскликнула – как уже девять часов, почему ты меня не разбудил раньше? Ведь у нас так мало времени, дни отдыха пролетают незаметно быстро. Какие у нас планы на сегодня?
– Сначала мы позавтракаем, – сказал я, – а потом мне нужно сходить на кладбище навестить могилу бабушки. Это важно для меня, но тебе идти со мной необязательно. Я не обижусь если ты останешься.
– Ну что ты, я тоже очень хочу пойти с тобой, тем более, ты мне про неё мало что рассказывал. Я хочу побольше узнать о тех, кто был дорог тебе.
– Я так и думал, что ты именно это скажешь. Мне хочется показать тебе всё, что я раньше любил, да и сейчас продолжаю любить так же сильно.
– Ну так чего же мы лежим? – Спросила Геля, вскакивая с постели, подбежала к окну и, отодвинув занавески, распахнула его настежь. – Пускай утро войдёт в наш дом!
Затем, одев футболку, которую я отдал ей после нашего первого с ней ужина в моей квартире, и напевая что-то себе под нос, она пошла в ванную комнату.
Тогда я решил, что сегодня, как раз, представится подходящий момент, чтобы рассказать ей всё, что в последнее время происходит со мной. Я очень надеялся, что не напугаю её своим рассказом и не оттолкну от себя. В данном случае я даже не знал, хорошо ли, что она медик, или наоборот. Мне всегда казалось, что медики – материалисты до мозга костей. Просто, тогда ей будет очень сложно понять и поверить мне.
Однако, я уже принял решение, и оно было окончательным. Без этого разговора у нас всё равно дальше не смогут сложиться доверительные и честные отношения, потому что мне необходимо разделять с тем, кого я люблю, мучающие меня последнее время мысли и возникающие всё новые вопросы. Хотя это даже и не вопросы, это – новая реальность, которая постепенно открывалась мне последние три недели моей жизни. Реальность, которая меняла меня на корню, а заодно с этим и всю мою жизнь.
Пока Геля принимала душ, я приготовил нехитрый завтрак, состоявший из тостов с вареньем, ветчины, варёных всмятку домашних яичек, которые я вчера купил у фермера, и крепкого ароматного кофе.
Геля выпорхнула из душа, облачённая в свой весёлый лёгкий сарафан и сказала: "Мммм, какие запахи! На свежем воздухе всё вкуснее. Давай, позавтракаем на веранде".
Веранда представляла собой неотапливаемое летнее помещение и соединялась с основным домом через кухню. Две стены у неё были почти полностью из стёкол. На веранде стояли столик, стулья и пара кресел для тех, кто хотел бы отдохнуть, удобно развалившись в них.
Мы сели за небольшой столик, сняли с подноса наш простой и нехитрый завтрак и с аппетитом поели. Мы открыли окна веранды, и создавалось полное ощущение, что завтракаем мы прямо в саду.
Во время нашего завтрака пришла мысль, что мне всегда нравились девушки, которые всё делают с удовольствием. В этом Геля полностью соответствовала моим представлениям. Она всё делала быстро и с охотой, чего бы это ни касалось. Даже то, как она ест, доставляло мне эстетическое удовольствие.
Закончив трапезу и убрав со стола, мы начали собираться в наше очередное маленькое путешествие по местам, дорогим моему сердцу.
– Геля, ты не устанешь если мы пойдём пешком? Это примерно километров пять в один конец, – спросил я её.
– Конечно же нет – ответила она – Я в своё дежурство гораздо большее расстояние наматываю по больнице из палаты в палату, за целый день, бывает, вообще не присяду.
Собравшись, мы вышли за ворота. Дорога была пустая. В субботу многие ещё отдыхали после трудовой недели. Мы не спеша шли по грунтовой дороге с прибитой утренней росою пылью. Путь наш лежал в противоположном направлении от центра города.
Вскоре показался небольшой рынок, где продавцы уже выставили весь свой товар на прилавки. Здесь было всё: от зелени и первых огурчиков, выращенных в парниках, до хозяйственных товаров и инвентаря для садоводов и огородников.
Отдельный ряд занимали садовые цветы. Глаза разбегались от их разнообразия.
– Какие цветы любила твоя бабушка, – спросила Геля.
– Розовые пионы, – ответил я, не задумываясь ни на секунду.
Она выбрала самые крепкие и свежие ещё не распустившиеся бутоны, понюхав их предварительно.
– Вот эти, пожалуйста, – сказала Геля продавщице. Та, похвалив её выбор, взяла деньги и отдала ей три веточки с бутонами.
Дальше наша дорога шла через поле. С одной стороны просёлочной дороги была высажена рожь, а с другой стороны росла кормовая кукуруза. Её выращивали не для снятия початков, а для заготовки кормов животным. Кое-где синели васильки, они любили расти по соседству с рожью и очень красиво выделялись на её светлом фоне.
Вот, вдали за полем показалось кладбище с небольшой церковью конца девятнадцатого века, стоявшей у самого входа. Кладбище с основной стороны было огорожено воротами и металлическим резным забором и простиралось почти до самой реки, как бы отгораживавшей его с тыльной стороны. В этом месте река образовывала плавный изгиб, и создавалось ощущение, что она нежно обнимает место упокоения своими спокойными отражающими небо водами.
Зайдя в церковь, мы поставили свечку за упокой. Батюшка уже вёл службу, на которой присутствовало человек шесть. Служба в часовне проводилась только по выходным и по утрам. Постояв немного и подумав каждый о своём, мы вышли и пошли по одной из дорожек в направлении реки. Сначала у самой часовни могилы были очень старинные, надписи на надгробиях датировались началом девятнадцатого века. Кое-где даже были фамильные склепы с мраморными колоннами, закрытые куполообразными сводами и решётчатыми калитками, чтобы никто не тревожил покой усопших.
Несмотря на то, что по своей сути кладбище – это место печали и уныния, данное же конкретное место не вызывало никаких печальных ассоциаций. Здесь был покой, умиротворение, даже чувствовалась благодать, шёл аромат от свечей и ладана из церкви, но никак не тоска и печать. Это было благословенное место.
Рассказав о своих ощущениях Геле, я услышал от неё полное подтверждение моих мыслей. Это меня обрадовало и дало силы начать очень важный и в то же время сложный для меня разговор.
Продолжение следует...