Главная беда исторического христианства (вне зависимости от конфессии) - полная утрата им эсхатологического измерения. Все тексты Нового завета пронизаны ожиданием скорейшего Второго пришествия, в этом, собственно, суть евангельского благовестия ("Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все сие будет"). Современная-же церковность в основном сосредоточена на "экономике спасения": в каком-то отчаянном психологическом блохоискательстве и страстном копошении в делах мира сего. Ересь бытоулучшения, так страстно обличаемая в письмах св. Феофана Затворника, в действительности зародилась в Церкви, есть прямое следствие ересей пелагианства (спасение собственным доброделанием) и хилиазма (тысячелетнее царство небесное на земле). То, что утопический социализм, а затем и коммунистическая доктрина зародились в недрах Церкви - ни для кого не секрет. Таким образом, Церковь породила те силы, которые в 20 веке камня на камне от исторического христианства не оставили. Собственно, советская власть (на Востоке) и постхристианский гуманизм (на Западе), по-сути, и были квази-религиями, историческим продолжением церковных ересей. И просто поразительно, насколько вековая привычка к наглому попранию, игнорированию собственных священных текстов, вошла в плоть и кровь религиозных сообществ. Двоемыслие, как бытовой навык. Отчуждение от собственной риторики, тайное, мужественное сопротивление собственной вере.