Тёмная ночь пришла на побережье, а Будванская ривьера утонула в бесчисленных огнях ресторанов, кафе, лавок и клубов. Вдоль пляжей, закрытых на ночь, гуляли отдыхающие, они смешивались в один большой людской поток и лавиной обрушивались на сувениры в палатках, фрукты и ягоды, продающиеся там же - на набережной, заполняли залы и террасы со столиками. Музыка, играющая в одном кафе, перебивалась другой и третьей, и десятой, превращаясь в прелестную какофонию курортной жизни. На тёмной глади Адриатического моря отражалась луна, а её блики создавали чудесного вида лунную дорожку, уходящую к горизонту.
Но ближе к горам, вдали от шумной прибрежной полосы, царила первобытная ночь: без света, музыки, людских толп. На этих горах мягко шелестели кипарисы, дикие оливы, лавры и можжевельники. В их тени узкие тропинки вели дальше в горы, где разнотравье благоухало медовыми нотами.
В Бечичи было темно, когда мы вышли на улицу из гостевого дома. Воздух словно сладкая тягучая карамель проникал в лёгкие. Это была наша крайняя ночь здесь, и мы, напившись джин-тоника с соком местного сочного лайма, отправились на поиски. Я взял с собой перочинный нож и рюкзак, потому что данный инвентарь должен был помочь нам в нашей миссии.
Редкие фонари тускло горели, извилистые улицы, вдоль которых стояли маленькие аккуратные домики, были безлюдны. Мы шли по улочкам, скрываясь в тени деревьев, домов и заборов, как спартанские мальчишки, которым нельзя было попасться. Впрочем, мы, разогретые джином, этого не страшились вовсе.
— Идём сюда! - прошептал я напарнику. Мы свернули в тупичок и оказались рядом с домом, где росло большое зелёное дерево с большими сочными плодами.
В окне горел свет, и я, пригнувшись, подкрался к дереву и согнул ветку, где гроздями висели тёмно-зелёные шары.
— Серёга, клади в рюкзак, - шёпотом сказал я за спину, передавая первый фрукт.
— Это лаймы?
— Похоже на то.
Одной рукой я держал ветку, другой - рвал сочные лаймы и давал их Сергею. Собрав фрукты ещё с двух ветвей, мы быстрым шагом ушли. Рюкзак заметно потяжелел, но азарт нас не отпускал, мы точно знали, что это - только начало! Из-за поворота выехала машина, освещая улицу светом фар, и мы прижались к высокому забору, затянутому виноградом, чтобы остаться незамеченными. Когда машина удалилась вверх по склону, я сказал, что видел гранатовое дерево чуть дальше.
Огромные гранаты ждали нас, перевесившись через забор. Красно-жёлтые шары едва ли не трескались - такие спелые они были! Наши руки тянулись к ним, а уши будто слышали фруктовый голос: «Возьмите нас!» Перочинный ножик быстро срезал гранаты с веток, а Серёга отправлял их в распухающий рюкзак.
— Тут места мало осталось, - пожаловался Сергей.
— Давай до конца забивай, а потом пойдём.
Справившись с гранатами, мы пошли дальше и набрели на дом песчаного цвета. Рядом с ним я увидел дерево с оранжевыми мандаринами. Я снял увесистый рюкзак, приставил его к бордюру и припустил к дереву. Ухватив ветку, я нащупал мандарин, как мне казалось. Я обернулся к Сергею и прокричал шёпотом: «Хурма!»
«Что?» - не расслышал Сергей. Я крикнул шёпотом погромче: «Это хурма!»
Я сорвал несколько плодов, когда громко залаяла собака на дворе этого дома. Я вздрогнул, уронив маленькую хурму; и побежал к дороге, где заметил лишь пятки Сергея, который бросился с рюкзаком вниз. Я догнал его лишь ко второму повороту, мы остановились и долго беззвучно смеялись, оперевшись руками в колени. Я расстегнул рюкзак и увидел десятки лаймов и гранатов.
— Ух! - восторженно выдохнул я. — Тут уже не осталось места для хурмы!
— Предлагаю пройти обратно другой дорогой. Если ещё что-то найдём, то напихаем в карманы!
Мы возвращались обходными путями, виляя по улочкам ночного Бечичи. Нам попадались по дороге люди, и мы делали вид усталых туристов, идущих на ночлег. Наши карманы скоро наполнились новой добычей и выдавали нас: фрукты торчали из брюк и толстовок. Я достал зелёный лайм из кармана и всковырнул его ногтем. Прекрасный аромат наполнил мои ноздри, голова закружилась, а глаза устремились вверх, к ночному небу. Тысячи тысяч звёзд смотрели на нас, карабкающихся по склону вверх. Рюкзак давил на плечи, ноги подгибались, но радость, переполнявшая меня, не имела границ и пределов. Ребяческий поступок, знакомый многим мальчикам, ходившим по чужим огородам в наших садах и деревнях.
Дома мы выложили фрукты на стол и упали на стулья, любуясь уловом. Я достал пару стаканов, налил джина, добавил тоника и разрезал лайм, который оказался вдруг мандарином!
— Мандарины! - воскликнул я, принявшись уплетать сочные дольки.
— Сладкие! - улыбнулся Серёга, набив ими полный рот.
Я поднял стакан, чтобы выпить за небывалый успех:
— За Королевскую ночь! За Фруктовую ночь!
