Найти тему
Русский мир.ru

Храм на Шотовой горе

Разрушенные церкви – горькая примета Русского Севера. Даже самое прочное дерево, даже камень остается уязвимым материалом. Чтобы жить, церквям нужны люди: присматривать, ухаживать, лечить нанесенные временем раны. А люди – уходят. Нет в деревне работы, значит, нет жизни. И поставленные предками на века церкви обречены. Такова скорбная логика запустения. Но все больше тех, кто не готов мириться с ней. Жители пинежской деревни Шотова Гора своими силами восстановили один разрушенный храм, а теперь возвращают к жизни другой.

Текст: Екатерина Жирицкая, фото: Андрей Семашко

Церкви ставили здесь на высоких холмах – вместо маяков. Так они и «переговариваются» друг с другом, если плыть по реке. Но шотовогорский собор Покрова Пресвятой Богородицы выделяется среди пинежского деревянного «дозора». Он – каменный; темно-красным цветком распускается на просторном лугу, уходящем к реке Пинеге. Нет здесь ни привычных чугунных оград, ни густой пены сирени. Только земля, небо – и храм, который их сшивает. Рядом с Покровским храмом сияет боками цвета жженой умбры бревенчатая церковь Николая Чудотворца.

Михаил Дмитриевич Суховерхов в трапезной рядом с фотографией 1904 года, на которой запечатлены строители храма и Иоанн Кронштадтский на освящении оклада
Михаил Дмитриевич Суховерхов в трапезной рядом с фотографией 1904 года, на которой запечатлены строители храма и Иоанн Кронштадтский на освящении оклада

Михаил Дмитриевич Суховерхов, без которого и не было бы всей этой истории, отпирает дверной замок, мы входим в приятную прохладу Покровского собора. Гирлянды сухих цветов обвивают арку иконостаса и уходят вверх к выбеленным сводам. Разгадка цветочного изобилия открывается быстро – украшать храм к годовщине его освящения уже третий раз приезжает архангельская флористка Анна Семенихина. В прошлом году с ней приехала московский «цветочный» дизайнер Галина Кондратьева. Из нарванного местными жителями черничника и лесных трав и собраны дивные гирлянды.

ХОТЬ ЗА ПОДПОРУ, ДА НА ШОТОВУ ГОРУ

Пышность, несвойственная деревенским церквям, уместна в Шотовой. На среднем Пинежье говорили: «Хоть за подпору, да на Шотову гору». Замуж сюда выходили охотно – деревня была богатая. Даже подпору, которой прикрывали, уходя из дома, дверь (замков веками не знали), девушки в шутку готовы были взять в мужья, лишь бы прибиться к Шотовой.

В храме Покрова Пресвятой Богородицы. Еще совсем недавно здесь был только битый кирпич и сгнившие доски
В храме Покрова Пресвятой Богородицы. Еще совсем недавно здесь был только битый кирпич и сгнившие доски

Пинега год от года отступала от старого русла и образовала у Шотовой обширную петлю. На выросших в пойме заливных лугах паслись стада. Пшеница здесь не росла, но жито-ячмень и рожь родились исправно. Посреди деревни стоял просторный амбар-магазея, в котором на случай неурожая хранился неприкосновенный запас зерна, предусмотрительно отложенный деревенской общиной на посев будущего года. Имела Шотова собственные смолокуренный и кирпичный заводы, мельницы на ручье, торговые лавки, кузню.

Вот как описывает свое впечатление от Шотовой Горы оказавшийся здесь проездом в 1903 году художник и журналист Сергей Животовский. При взгляде на северные деревни, пишет путешественник, «нельзя не восторгаться мощью и широтою размаха. Эта мощь выразилась в постройке просторных двухэтажных изб, сохранивших в своих формах остаток того прекрасного русского зодчества, которое создало Строгановские палаты и Коломенский дворец». Памятниками древнего зодчества считает Животовский и деревянные сельские церкви. Церкви на Пинежье по новгородским традициям обыкновенно посвящали праздникам Господним, а не Богородичным. А вот новую церковь в Шотовой собирались посвятить Покрову Пресвятой Богородицы – по московским традициям.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский с последним священником Шотовой Горы, Георгием Маккавеевым, и его женой
Святой праведный Иоанн Кронштадтский с последним священником Шотовой Горы, Георгием Маккавеевым, и его женой

БЛАГОСЛОВЕНИЕ

Когда на Шотовой горе была построена первая церковь, никому не известно. В 1687 году здесь возвели церковь Николая Чудотворца, но на этом месте, как свидетельствуют архивы, уже стояла небольшая часовня. Со временем деревянная церковь обветшала, и в 1755 году на ее месте построили новую, с колокольней. А в 1902 году 200 мужчин из Шотовой Горы написали прошение епископу Архангельскому и Холмогорскому с просьбой благословить строительство еще одной церкви.

Каменная архитектура не характерна для Русского Севера. Как правило, в деревне стояла деревянная церковь. Служили в ней и летом, и зимой – благо дров хватало, чтобы натопить печи. Исключение составляли монастыри: Сурский, Веркольский, Красногорский имели каменные храмы. А четвертый появился в Шотовой Горе. Правда, и в Шотовой до 1909 года стояла только одна церковь, Николая Чудотворца. Но зажиточная деревня могла позволить себе вторую, да еще и такую, чтобы сразу видна была ее мощь.

Епископ одобрил благое дело, и в 1903 году в основание Покровского храма был заложен первый камень. Тогда же, в 1903 году, Шотову Гору впервые посетил один из самых известных русских праведников и уроженец соседней деревни Суры, Иоанн Кронштадтский.

Храм Покрова Пресвятой Богородицы и церковь Святого Николая Чудотворца снова стоят на том же месте, где их поставили предки нынешних шотовогорцев
Храм Покрова Пресвятой Богородицы и церковь Святого Николая Чудотворца снова стоят на том же месте, где их поставили предки нынешних шотовогорцев

Иоанн Кронштадтский вернется в Шотову через год. 6 июня 1904 года он освятит оклад – полутораметровый каменный фундамент будущего храма. Иоанну Кронштадтскому многие жертвовали большие суммы. В свою очередь, он щедро раздавал их туда, где «есть нужда и где они могут принести пользу». 5 тысяч рублей он пожертвовал и храму в Шотовой Горе. Что могли, собрали и жители деревни – раньше было принято отдавать десятую часть заработанного на нужды церкви. Но самую большую лепту в строительство храма внес местный лесопромышленник Севериан Козьмич Кыркалов.

КЫРКАЛОВСКИЕ МИЛЛИОНЫ

Выходцы из крестьянского сословия братья Севериан и Мартемиан Кыркаловы были крупнейшими лесопромышленниками Севера, в 1911 году их состояние оценивалось в 9 миллионов. К 1912 году глава рода, купец первой гильдий Севериан Козьмич Кыркалов, владел торговым домом «Братья С. и М. Кыркаловы». Ему принадлежали три лесопильных завода под Архангельском, производство в Тобольской губернии. Кыркаловы сплавляли лес по Северной Двине, Пинеге и Кулою. По Пинеге ходил и их пароход «Кевролец», в Архангельске братьям принадлежали пассажирский и два буксирных парохода – «Смелый» и «Храбрый». Севериан Кыркалов был щедрым благотворителем. В Архангельске он выстроил подворье Сурского монастыря, был постоянным жертвователем Иоанновского монастыря в Суре. Каменная церковь Покрова в его родной деревне была возведена прежде всего на кыркаловские деньги.

Были братья Кыркаловы фигурами противоречивыми. Для жителей средней Пинеги Кыркаловы – уважаемые люди и благодетели. Кыркаловским сплавом во многом жила и богатела деревня. До сих пор шотовогорцы уверены, что благополучием своих предков они обязаны делу Кыркаловых.

Однако история кыркаловских миллионов полна детективных сюжетов, в которых порой трудно отличить правду от вымысла. «Кыркаловы – люди, наделенные лешьей силой. Говорят, эта лешья сила от болота – вместе с туманом входит в дом. Потому-то так держатся за родное гнездо», – напишет о братьях в своем незаконченном романе о Пинеге, «Чистой книге», уроженец соседней Верколы и известный писатель Федор Абрамов. «Многие на Пинеге еще помнят, как братья Кыркаловы вместе с мужиками заготовляли лес, – продолжает он рассказ. – А потом будто бы один из братьев стал десятником у иностранцев-лесозаготовителей, затем приказчиком, затем доверенным».

Но в нижней Пинеге, где процветало дело главных кыркаловских конкурентов, купцов Володиных, шептались: стремясь получить начальный капитал на собственное дело, Севериан-де убил и ограбил едущего из Архангельска торговца пушниной. Нечистым на руку рисовала молва и младшего из братьев, Артемия. Обвиняли его в том, что обманным путем он присвоил несколько плотов леса архангельской компании «Сурков и Шергольд», приказав отпилить концы бревен, где обычно ставилось клеймо владельца. Когда подлог вскрылся, Артемий, стремясь избежать суда, покончил с собой.

А участник боев против белых на Пинеге, председатель уездного исполкома и уроженец пинежской деревни Шардонемь Анисим Никулин, в своих воспоминаниях обвиняет старших братьев Кыркаловых в том, что они специально довели младшего – и вначале более удачливого – Артемия до самоубийства, а потом воспользовались его капиталами.

Слухи остались слухами, а вот каким рисуют шотовогорского миллионера очевидцы. Севериан Козьмич Кыркалов «в высшей степени интересная личность», – говорит о лесопромышленнике Сергей Животовский. Даже будучи миллионером, он не чурался самой обыденной работы, сам себя называл «мужичком». «Ходит он просто, как большинство зажиточных крестьян, занимающихся торговлей; держится в высшей степени скромно».

Вышедший из крестьян миллионер Севериан Козьмич Кыркалов никогда не забывал родную деревню
Вышедший из крестьян миллионер Севериан Козьмич Кыркалов никогда не забывал родную деревню

Делегацию Иоанна Кронштадтского, прибывшего, чтобы выбрать место для будущего храма в Шотовой, Севериан встретил в уездном городе Пинеге и сопровождал на протяжении всего остального пути – через Шотову Гору в Веркольский монастырь, затем обратно в Архангельск. «На пароходе (Севериан Козьмич. – Прим. ред.) занял самое скромное местечко, где-то рядом с кухней, на сложенных дровах. Трудно было бы предположить в этом человеке дельца, имеющего ежегодный оборот в несколько сотен тысяч рублей», – пишет Сергей Животовский.

Когда, не доезжая Шотовой, пароход из-за обмелевшей реки не смог плыть дальше, Кыркалов предложил гостям пересесть в его плетеную кибитку, а сам сел на козлы. Севериан Козьмич настолько чтил Иоанна Кронштадтского, продолжает свой рассказ Сергей Животовский, что никогда не позволял себе в его присутствии надеть шляпу. «Так у меня и осталась в памяти непокрытая голова Кыркалова. Видел я ее и в Пинеге, и среди сыпучих песков Суры, и потом уже на обратном пути, на пыльных улицах Архангельска…».

Описание Животовского дает представление и о жизни дореволюционной Шотовой Горы. Петербургская делегация приглашена в гости к Кыркалову. Кибитка с Иоанном Кронштадтским остановилась «у огромной двухэтажной избы, сложенной из массивных бревен». Гости подъезжают к крыльцу с двумя входами, по лестнице, покрытой красным сукном, поднимаются на второй этаж, в «просторные, обставленные по-городскому» комнаты. И попадают на северный купеческий обед – «в царство семги», как выразится Животовский: «С этого дня всюду, где бы нам ни приходилось останавливаться – в основании стола была семга. <...> Уха из свежей семги, пироги со свежей семгой, семга свежепросольная, семга отварная...».

Купель на ручье Студенник также восстановлена силами местных жителей
Купель на ручье Студенник также восстановлена силами местных жителей

В 1912 году Севериан Козьмич умрет. В 1917-м его жена с младшими детьми успеет уехать в Норвегию, где их следы затеряются. Двое сыновей Севериана и его младший брат, Мартемиан, останутся в России. В 1920 году кавалер орденов Святой Анны 3-й степени и Святого Станислава 3-й степени купец первой гильдии Мартемиан Кыркалов будет арестован Архангельской губЧК и расстрелян за контрреволюционную деятельность. Старший сын Севериана Козьмича, унаследовавший дело отца, Николай, в том же году также будет приговорен к расстрелу. Младший сын, корнет гусарского полка Петр, тоже будет арестован, но освобожден «в связи с отправкой на фронт».

Красный партизан Анисим Никулин в своих воспоминаниях бегло отметит, что в августе 1918 года Петр Кыркалов на пароходе, снаряженном купцом Володиным, проплыл по Пинеге в сопровождении офицеров-союзников – «американского, французского и английского» и небольшого отряда белогвардейцев. Они добрались до Суры. «На протяжении всего пути делали остановки в крупных селах, агитируя мужское население вступать в белую армию», – отметит автор. Смерть догонит его через десять лет: в 1930 году Петр Кыркалов вновь будет арестован и на этот раз приговорен к расстрелу.

Кыркаловский род унесло рекой времени, а храм Покрова остался стоять на Шотовой горе…

Иконы Спасителя и Святого Иоанна Кронштадтского, подаренные игуменьей Сурского монастыря Митрофанией (Миколко)
Иконы Спасителя и Святого Иоанна Кронштадтского, подаренные игуменьей Сурского монастыря Митрофанией (Миколко)

ЗИЯЮЩИЕ ПУСТОТЫ

Священником в только что построенный Покровский храм в 1911 году из Сурского монастыря прислали ученика Иоанна Кронштадтского, Георгия Маккавеева. Он служил здесь до 1918 года, когда его увезли в Архангельск и там расстреляли, не простив ему ни поддержки стоявших в Карпогорах белых, ни выступления в защиту священников Веркольского монастыря. Но и после гибели отца Георгия в шотовогорских церквях шли службы, которые вели сами прихожане. Последнее крещение прошло в храме на Петра и Павла в 1933 году. А потом начался распад.

Пожилые шотовогорцы, теперь уже сами ушедшие из жизни, рассказывает Михаил Суховерхов, делились с ним детскими воспоминаниями: как сбивали с храмов кресты, выкидывали иконы и церковные книги, не разрешая их подбирать. Тогда по Пинеге к самому шотовогорскому берегу еще могла подплыть баржа: «Вот сбросили с колокольни колокола, скатили под горку, погрузили на баржу и увезли на переплавку в Архангельск». В Никольской, деревянной церкви со временем открыли клуб, в 1957 году он сгорел. В Покровской, каменной, в 1920-е устроили склад имущества, конфискованного у раскулаченных крестьян, потом хранили зерно. И хотя зерно отсыревало и прело, именно благодаря складу церковь сохранилась до наших дней.

Кровельщик Иван Анатольевич Соколов. Вся жестяная кровля храма скроена местными умельцами вручную
Кровельщик Иван Анатольевич Соколов. Вся жестяная кровля храма скроена местными умельцами вручную

Как выглядела Покровская церковь до реставрации, сегодня хорошо видно по свежей кирпичной кладке. Крыши не было ни в алтаре, ни в притворе, между куполами сияло небо. Три маковки из пяти обвалились, две оставшиеся были к этому близки. Осыпалась со стен штукатурка, падали кирпичи, полы и оконные рамы сгнили. Казалось, от собора останутся одни руины. В руины обращался и уклад, ради которого закрывали в свое время шотовогорские церкви.

«За державу обидно. Такой разрухи деревня давно не видела», – с горечью скажет односельчанин Михаила Суховерхова, Юрий Александрович Кордумов. И будет рассказывать, как, пережив и Гражданскую войну, и раскулачивание, и Великую Отечественную, семижильная Шотова вытянула себя. Был здесь к 1970-м богатый колхоз, «до миллионера чуть-чуть недотягивал». В Шотовой Горе электростанция появилась раньше, чем в райцентре. Здесь первыми в районе испытывали немецкие комбайны. Был свой маслозавод, вся молочная продукция перерабатывалась в деревне – стадо коров доходило до тысячи голов. Восьмилетняя школа, фельдшерский пункт, почта, магазин, лесопилка – и при советской власти крепким селом была Шотова Гора.

Внутренние работы в церкви Святого Николая Чудотворца
Внутренние работы в церкви Святого Николая Чудотворца

В 1990-е совхоз закрыли, зарплаты и пенсии платить прекратили. Тогда шотовогорские завели коров: «только на коровах в 1990-е и выжили», – говорят. Молоко у деревенских, правда, никто не покупал, девать было некуда – телят им поили. «Сейчас на всю деревню – 10 коров. Старикам тяжело, а молодежь убежала. Только не хочется, чтобы совсем-то деревня погибла», – с болью говорит Юрий Александрович.

Как остановить смерть? Они решили – строить храм.

СОЗИДАТЕЛИ

Михаил Суховерхов жил по соседству с Покровским храмом. Каждый день, выходя из дома, он видел, как медленно и необратимо храм превращается в руины. «Мечталось, чтобы хотя бы на этом маленьком кусочке земли прекратилось разрушение», – объясняет свои чувства мой собеседник.

Покраска стен в новой деревянной церкви
Покраска стен в новой деревянной церкви

В 2002 году в районной газете «Пинежье» местный журналист Владимир Раковций написал статью, призывая шотовогорцев объединиться и сохранить Покровский храм. Михаил Суховерхов и четыре его односельчанина письмо подписали. О восстановлении храма они тогда даже мечтать не могли. Им хотелось хотя бы остановить распад.

«Кто-то должен был стать первым. Вот Михаил Дмитриевич и стал. Мужество надо иметь – так потянуть паровозом всех», – с уважением говорит Юрий Кордумов. Они создали в Шотовой Горе орган местного самоуправления, написали четыре проекта, получили небольшие гранты. Их хватало на материалы – доски, брус, кровельное железо, гвозди, но не на строительные работы. Тогда на помощь пришли люди. «Весь храм, считай, на людские деньги построили», – говорит Михаил Дмитриевич.

Михаил Дмитриевич Суховерхов и Юрий Александрович Кордумов сумели объединить жителей Шотовой Горы ради благого дела
Михаил Дмитриевич Суховерхов и Юрий Александрович Кордумов сумели объединить жителей Шотовой Горы ради благого дела

Постепенно появились единомышленники. Москвича Василия Киреева в Шотову Гору привел друг, Александр Южанинов. Когда-то Александр, сам осевший с женой-немкой в Германии, построил для родителей в Шотовой Горе дом. Внуки все лето гостили у бабушки с дедушкой, и сам Александр часто приезжал в Шотову. Но в начале 2000-х случилось несчастье – Александр погиб. Хоронили его в Шотовой. Василий приехал на похороны, познакомился с Михаилом Дмитриевичем и стал жертвователем храма. Именно он оплатил приезд в Шотову Гору экспертной комиссии из Архангельска. Специалисты провели экспертизу потолочных перекрытий алтаря и притвора, посоветовали укрепить обваливающуюся крышу железными арками и подтвердили: тогда храм выстоит и можно начинать реставрацию. Вся внутренняя отделка собора Покрова Пресвятой Богородицы также сделана на средства Киреева. Он дал денег и на строительство церковной трапезной, чтобы было, где кормить паломников. «Наш главный благотворитель», – с уважением говорит о нем Михаил Дмитриевич.

На колокольне новой церкви. Храм, а с ним и Шотова Гора снова обрели голос
На колокольне новой церкви. Храм, а с ним и Шотова Гора снова обрели голос

Валерия Виноградова из Нарьян-Мара в Шотову тоже забросил случай. Однажды шел пешком из райцентра, Карпогор, в соседнюю деревню Шилегу, где строил железнодорожный мост через Пинегу. Путь его лежал через Шотову Гору. У излучины реки он увидел Покровский храм, красота которого светилась даже сквозь руины. Валерий дал себе обет: «Будет кто-то храм восстанавливать – помогу».

Всю деревянную церковь Николы Чудотворца срубил со своей бригадой Виктор Фалилеевич Черемный. Шесть куполов и перекрытия сделал вместе с помощниками каргополец Илья Сергеевич Соколов, а Михаил и Иван Соколовы продолжили. «Вон Иван с помощниками работает, – кивает Михаил Дмитриевич на Никольский храм, когда мы проходим мимо. – Крышу почти закрыли. Видите, квадратики? Это ручная кройка». Строители не используют электроприборов, объясняет он. Ножницами, как заплаты, вырезают кусочки оцинкованного железа, соединяют их вручную и закрывают купола. Там, где можно справиться непрофессионалам, помогают деревенские. Своими силами, как раньше, церковь уже не сложить, но выносить мусор, косить траву, вывозить кирпичи тоже кому-то надо.

Икона Святого Николая Чудотворца. Сделана и подарена храму Михаилом Юрьевичем Кордумовым
Икона Святого Николая Чудотворца. Сделана и подарена храму Михаилом Юрьевичем Кордумовым

«Мы не строим планов, – замечает Михаил Дмитриевич. – Планы строить – Бога смешить. На что есть силы, то и делаем. Есть денежки – строителей нанимаем, нет – сами работаем. В одиночку гору не свернуть. А с миру по нитке, глядишь, и рубашка выйдет».

В 2015 году в храме Покрова прошла первая литургия. «Разве мы думали, что у нас снова зазвонят колокола? Что у церкви – а значит, у деревни – появится голос?» – в удивлении перед происшедшим чудом спрашивает мой собеседник.

Теперь на церковные праздники в Покровский собор съезжаются со всего района. Тут отпевают, венчают, крестят. «Жизнь сюда пришла, – делится главной радостью Юрий Кордумов. – Даже если человек сам себе признаться боится, вера-то у каждого есть».

С колокольни Никольского храма открывается такой вид на просторы Пинеги, что захватывает дух
С колокольни Никольского храма открывается такой вид на просторы Пинеги, что захватывает дух

КРАСНЫЕ И БЕЛЫЕ

«Пойдемте, я вам еще наших красных партизан покажу», – предлагает на прощание Юрий Александрович. Мы идем к обрыву. За скромной оградой – несколько потрепанных временем небольших памятников.

«Красные тут в могилах лежат. Все шотовогорские, чужих нет», – с горечью объясняет Юрий Кордумов. Первая могила появилась здесь в декабре 1919 года, продолжает он рассказ. Волна красных проходила через Шотову еще в 1917 году, но их наступление захлебнулось у деревни Марьина. Шотова была богатой деревней и красных не поддерживала. Поэтому погибших похоронила так: белых – на деревенском кладбище, как погибших за правое дело; красных – за оградой, как воевавших за неправое. А в декабре 1919 года началось второе наступление красных.

«Наши мужики красных не поддерживали. Но и не хотели, чтобы белые в деревне закрепились, артиллерию у храма поставят – будет бой, спалят деревню к зиме. А тут у каждого во дворе лошадь, в каждом доме – ружье, все же охотники. Собрались шотовские мужики и перекрыли белым дорогу на Чернильнице (около Шотовой. – Прим. авт.). А храм поставили охранять ребят молодых с берданками. Белые все же попытались захватить горку. У ребят-то, которые у Покровского сидели, патроны быстро кончились, они и побежали. А один, Елёской звали, прикрывать их остался. Еще и семь белых успел ранить. Так белые того Елёску в капусту порубили. Когда белые отступили, останки этого Елёски в окоп срыли и закопали. И так на этом холме появилась первая могила. Мой крестный, участник тех событий, – он красных возил – мне рассказывал. И бабушка, 1900 года рождения».

Есть ниже по течению Пинеги деревня Поча, продолжает рассказ Юрий. В 1919 году там шли серьезные бои. Интервенты, американцы и англичане, травили красных ипритом. Почти все, кто попал в ту газовую атаку, к концу 1930-х скончались – у них легкие сгнили. Они тоже похоронены на этом кладбище...

Лежат у обрыва на Шотовой горе односельчане. Крестьянские дети. Красные, ходившие в храмы. Те, чьи выжившие ровесники будут храмы разрушать, попадут под репрессии, сгинут в первой мобилизации 1941 года. Над ними багряным цветком распустился Покровский собор – построенный их отцами, восстановленный правнуками. Без него было бы совсем одиноко. И мертвым, и живым.