Хороший человек — не профессия. Плохой, наверное, тоже, но некоторые отвратительные люди кажутся настолько отпетыми подонками, что кажется будто их наняли на вот такую хорошо оплачиваемую работу с бонусами, премиями и отличной пенсией. Таков наш сегодняшний герой — адвокат Рой Кон.
Его называли “змеей” и “подонком”, “ублюдком и чудовищем”, “диким псом” и “паршивым лицемером”. Почти никогда, правда, ему не говорили этого в лицо — его репутация говорила сама за себя, связи с мафией были настолько очевидными, что никто не удивлялся его заявлениям вроде таких:
“Не говорите мне о статье закона, просто покажите судью”.
Он, ученик и помощник сенатора Маккарти, борца с коммунистами и гомосексуалами, сам с годами стал учителем — для молодого, но энергичного предпринимателя Дональда Трампа. Тот старался брать Кона на самые важные переговоры, чтобы его визави боялись опасного адвоката и становились сговорчивыми.
Его политическая судьба была, наверное, предопределена с детства: отец Кона был судьей и важным человеком в Демократической партии. Семья не бедствовала — двоюродный дядя сколотил состояние производя и продавая игрушечные поезда. Мать Роя, впрочем, не любила — он раздражал ее тем, что оказался таким же некрасивым, как она сама.
Может быть это и придало Кону импульс на всю жизнь? Кто знает — но двигался вверх он с невероятной прытью, чрезвычайно быстро превратившись в классического юриста-подонка в идеальном костюме. Он закончил юридическую школу Колумбийского колледжа в 20 лет в 1947 году — и сразу ринулся в бой. Сначала Рой сыграл участие в процессе над советскими шпионами Юлиусом и Этель Розенбергами, похитившими секреты американской ядерной программы (Розенбергов казнили), а затем, в 24 года, по рекомендации главы ФБР Гувера, он стал главным советником сенатора Джозефа Маккарти — которого, по слухам, в Сенате окрестили “пепси-боем”, потому что до начала раздувания Красной угрозы тот в основном занимался лоббированием интересов компании Пепси.
Кон поддерживал Маккарти во время всех его антикоммунистических выступлений, и поддержал кампанию по раздуванию “лавандовой угрозы” — Маккарти атаковал ЛГБТ, называя их угрозой безопасности (незадолго до этого два шифровальщика из ЦРУ сбежали вместе из США в СССР).
У Роя Кона были удивительные глаза — он был похож одновременно и на змею, и на факира; его глаза были абсолютно мертвыми, лишенными хоть какой-то эмоции. Кон привлекал и отвращал, завораживал и отталкивал — одновременно. Может быть именно они помогли создать Кону образ безжалостного и жестокого разрушителя судеб? Он вместе с Маккарти испортил жизнь карьеру не десяткам, а сотням людей.
Один из юристов, кто знал Кона в те годы, так его описывал: “Презрение Роя Кона к людям, его презрение к закону было настолько очевидно написано на его лице, что, если вы находились в присутствии Роя, вы знали, что вы находитесь в присутствии зла”.
Но на любую силу находится ответная сила; так случилось и с Маккарти — однажды он решил, что стал настолько влиятелен, что может атаковать не только сотрудников либерального во времена Рузвельта Госдепа, но и напасть на святой для американцев институт — на армию. Ошибкой была даже не только сама атака (хотя и ее бы ему не простили), но и то, что он это сделал в телевизионном эфире — и многие американцы впервые увидели как мерзко ведет себя Маккарти, как он задирает людей, перевирает их слова, хамит им. Ответ последовал незамедлительно: общественное доверие Маккарти устремилось к нулю, а президент Трумэн назвал маккартизм отвратительной коррупцией.
Маккарти потерпел крах, вместе с ним Кон — но он был не из тех, кто сдается. Кон уже нашел себе применение. Он стал фиксером, он стал человеком, который решает проблемы — позвонит тому, обсудит с этим, нажалуется третьему, выпьет коктейль с четвертым. И дело в шляпе. Через три года после крушения, Маккарти был уже мертв, а вот Кон превратился в безжалостного и свирепого нью-йоркского юриста, готового нарушать закон для любого из своих клиентов — Католической церкви, владельцев крупнейших и моднейших ночных клубов, мафиози, Онассиса, Руперта Мердока и Дональда Трампа. При этом Кон никогда не терял контактов с миром политики. Он помогал кампаниям Никсона и Рейгана, заносил деньги сенаторам и договаривался о необходимом в кулуарах Конгресса.
Все знали, что он подонок и чудовище и помогает исправлять репутации другим подонкам, но это не мешало ему быть принятым среди знаменитостей.
Он дружил со всеми звездами и звездочками Нью-Йорка, его звали на вечеринки и праздники — а он не отказывал в своей компании. И обожал сам устраивать вечеринки — как шутили его друзья, “если против тебя выдвигали обвинения, то ты приглашен”.
В 1970-х он познакомился с Трампом. Как пишет автор профайла в Vanity Fair, Трампа и Кона многое объединяло: “Кон и Трамп были во многом похожи. Оба они были сыновьями влиятельных отцов, юношами, которые начали свою карьеру, в омрачении семейных проблем. Оба были учениками частных школ на Манхэттене. Оба приударяли за привлекательными женщинами по всему городу. (Кон назвал свою близкую подругу Барбару Уолтерс, телеведущую, своей невестой. «Конечно, это было абсурдно, — сказала Лиз Смит, — но Барбара с этим смирилась».)”
Кстати, в отношениях с женщинами скрывалась еще одна тайна Кона — один из ярых борцов с ЛГБТ, публично заявлявший о своей неприязни к гомосексуалам, был, по закону жанра, геем. Причем, вероятнее всего, раннее протежирование Эдгаром Гувером стало прямым следствием сексуальной ориентации Кона. Впрочем, как говорил о нем знаменитый политический консультант Роджер Стоун, “Рой не был геем. Он был мужчиной, который любил заниматься сексом с мужчинами. Геи были слабыми, женоподобными. Вокруг него всегда были эти молодые белокурые мальчики. Это просто никем не обсуждалось”
Рой вел себя с клиентами жестко и иногда по-скотски. Он дружил с главными городскими обозревателями сплетен, приходил к ним в закрытые клубы и на вечеринки. Он обожал желтую прессу, и всегда был готов продать ту или иную скандальную историю. Порой его нанимал клиент для бракоразводного процесса, и уже в тот же день Кон рассказывал о подробностях дела газетчикам.
Кон учил Трампа делать дела. Для него он судился с правительством за субсидию в 100 миллионов долларов на строительство Trump Tower — но безуспешно. Воевал с правительством Нью-Йорка за деньги. И знакомил с людьми — вводил в свет и представлял влиятельным людям. Он даже свел его с другим своим клиентом — человеком с не менее зловещей репутацией, Рупертом Мердоком.
Кто знает, что было бы с Коном дальше? Но случилось вот что — клиенты начинали от него дистанцироваться. Такова была плата за токсичную репутацию. А в 1984 году Кон потерпел еще одну неудачу — оказалось, что он болен СПИДом. После этого люди стали шарахаться от него — и Трамп в том числе (а ведь в 1970-х он звонил по 15 раз на дню, спрашивая то про людей, то про дела, то про бизнес). Когда Кону понадобилась помощь с жильем, он обратился к Трампу — тот поселил его в своем отеле. А потом стал присылать счет за счетом, требуя оплаты. А потом Трамп подарил ему бриллиантовые запонки. Правда, бриллианты оказались фальшивыми.
В 1986 году Кона лишили адвокатской лицензии за попытку мошенничества — Рой пытался обманом сделать себя наследником Трампа. Через пять недель после этого Рой Кон, подонок и адвокат — умер.
На похороны почти никто не пришел.
Не прибыл и Трамп — у него были дела поважнее.
Он открывал казино в Атлантик-сити.
Текст: Егор Сенников