История не терпит сослагательного наклонения и ее нельзя переиграть повторно. Но, являясь источником бесценного опыта, она, зачастую, как будто бы нечему не учит и имеет свойство повторяться. Дважды наша страна спасала мир от жестоких диктаторов, стремившихся к мировому господству, и дважды после внушительных международных побед получала шанс на более разумное внутреннее устройство. Однако руководители державы пользовались им не лучшим образом.
В 1809 году Император Александр I, получив по условиям Тильзитского мира с Наполеоном свободу рук в отношении Швеции, достаточно легко «отжал» у нее Финляндию, которой скандинавское королевство владело несколько сотен лет (дольше, чем Россия Украиной). Спустя два года российской самодержец с царского плеча «прирезал» новой провинции, имевшей, кстати, значительную автономию, Карельский перешеек. В отличие от собственно Финляндии, за эту территорию Империя щедро расплатилась русской кровью еще при Петре Великом. Но что в итоге?
Столетие спустя, финская автономия откололась от России вместе с перешейком и возникла перманентная угроза северной столице. А еще через двадцать лет большевики, получив свободу рук по пакту Молотова-Риббентропа в отношении своих соседей, силой вернули Карельский перешеек, опять щедро удобрив его русской кровью, причем дважды: в 1939-1940-м и в 1941-1944-м.
Казалось бы, недешево исправив ошибку прошлых правителей в административном делении Империи, сделайте выводы и далее поступите иначе. Ан нет! Не прошло и полугода после финской кампании, как Сталин бескровно вернул в состав страны Бессарабию и… Прирезал новой союзной республике кусок левобережной приднестровской молдавской автономии. Мало того, что через год мы получили на фронте второй по численности после немецкого вражеский контингент, так даже через полвека потомки опять пролили кровь за ставший спорным статус этой земли.
ще один похожий пример. В 1815 году по результатам наполеоновских войн и Венского конгресса в состав Российской Империи на правах автономии вошли территории исторической Польши. К слову, ранее, после трех разделов Речи Посполитой, Россия получала лишь литовские, белорусские или украинские земли со смешанным славянско-литовско-еврейским населением.
И с легкой руки самодержца Александра Павловича в последующие сто лет цари, одержимые панславистской идеей, тратили огромные ресурсы на русификацию непокорной католической провинции, неоднократное подавление восстаний, постоянное реформирование и страх от того, что излишняя либерализация Польши станет дурным примером для остальной страны, причем не только для национальных окраин.
Казалось бы, после участия поляков в походе Великой армии Наполеона в Россию, а они, кстати, представляли собой второй по численности контингент после французов, было понятно, какие усилия потребуются для удержания Польши в составе Российской Империи. Вернись Александр I (полностью или частично) к дотильзитским границам с Пруссией и Австрией, все перечисленные усилия легли бы на плечи наших немецких и венгерских соседей – будущих главных противников по Первой мировой войне. А Россия освободила бы колоссальные ресурсы для более важных дел, например для колонизации Аляски. Ан нет.
В результате Польша после революций 1917 года откололась от Империи, прихватив значительные территории, на которых поляки не составляли большинства. Причем в ходе советско-польской войны международные посредники предлагали в качестве границы так называемую «линию Керзона», но большевики хотели всю Польшу и отказались, потеряв затем и большие белорусские и украинские земли. И опять мы были вынуждены поливать их русской кровью (а потом еще оправдываться за 17 сентября 1939 года). Какие выводы сделало сталинское руководство страны? Стратегически никаких. Разве только ужесточило репрессивную политику на вновь присоединенных территориях.
Послушай в Ялте дядюшка Джо старика Уинстона и верни Галицию новой Польше, в последующие годы все те проблемы, что мы получили с Украиной, «смаковал» бы наш западный сосед. Причем СССР имел все шансы взамен Львова и Ивано-Франковска (Станислава), которые никогда не были провинциями Империи, сохранить Белосток, причем с существенными для себя плюсами.
Во-первых этот еврейско-славянский город на польско-белорусской границе ранее был интегрирован в Россию с 1807 по 1915 год. Во-вторых, риски потери новых территорий уже были хорошо известны: Украина инициативно декларировала независимость еще до Брест-Литовского мира, раньше большевиков пошла на сепаратный мир с немцами, а потом во главе с Петлюрой пыталась отстаивать ее вооруженным путем, как от красных, так и от белых. А короткая белорусская «независимость» в 1918 году была скорее реакцией на дипломатическую капитуляцию большевиков в Брест-Литовске.
Кроме того, за огромную цену, которую заплатил советский народ за Победу над нацизмом, в том числе в Польше, Сталин мог настоять на присоединении всей Восточной Пруссии: она хотя ранее в Империи и не числилась, если не считать присяги государыне Елизавете в ходе Семилетней войны, но не входила и в состав Польши. А в совокупности с Белостоком в составе дружественной Беларуси эти территории сегодня дали бы сухопутный коридор к Калининграду и главной базе Балтийского флота. Согласитесь, это куда более выгодный военно-стратегический расклад. Но…
В сталинском руководстве после июня 1941 года название «Белосток» прочно ассоциировалось со словом «катастрофа» (что весьма недальновидно без учета принадлежности Восточной Пруссии). И получилось, не как лучше, а как всегда близоруко. В Галиции в 40-50-е годы полилась русская кровь во имя дебандеризации. С сомнительным, надо сказать, результатом. В 1991 году эта западная провинция фактически и развалила Союз, прихватив с собой остальную Украинскую ССР. А сегодня русская кровь вновь льется на Украине. Только на этот раз не русские пришли в Прикарпатье, бандеррайх сам перешел и через Збруч и через Днепр.
Отсюда первый вывод: не всякое территориальное приращение усиливает государство, а очень часто даже наоборот. Однозначно, когда забираешь чужое. И слава Богу, что в 1940-м вся Финляндия не стала частью Карело-Финской ССР, иначе в 1991-м к Калининграду (де-юре) и Петропавловску-Камчатскому (де-факто) мы бы получили еще один регион с эксклавным положением в Мурманске, на главной базе главного флота. Вот и Донбасс не усилил Украину, а ослабил. Только рванул этот гнойник через четверть века после обретения независимости.
И второй вывод: Иосиф Виссарионович еще больший неуч, чем Александр Павлович, и даже на прескверном опыте предшествовавших самодержцев ничему не научился. Как, впрочем, и своих потомков ничему не научил. Но это уже другая статья.