Часть 4. 1945
В первых числах Января вели бои на подступах к городу Истергом (в Чехословакии). Мы пробивали мешок, вклиниваясь все глубже и глубже в тыл врага по направлению гор. Комарно, параллельно реки Грон.
14-го Января 45 года, в ночь, скрытно снявшись с боевых порядков, мы пошли обратным путем прорывать кольцо окружения к своим частям.
Ночь была темная, тихая. Впереди шла большая группа мотопехоты с танками, по сторонам держали оборону все кто мог. Четыре раза вели встречные бои с немцами и в конец подходили к самому трудному, — к замкнутому кольцу. Завязав жаркий бой с немцами, длившийся около часа, чуть почти малость не попам сыграла «Катюша», разогнав немцев. Это выручили нас.
Послышалась команда. «Танки с лева». «Орудия к бою».
Создалась огромная паника в среде обозников, тыловых крыс, кинулся на спасение кто куда. Но это оказалось по иному. К нам шли наши могучие танки «34». А мы неразглядев, сочли их за немецкие.
Снова все закипело, все по машинам, повозкам, помчались с веселыми улыбками к своим, своим. Кольцо окружения было прорвано, — мы вышли к свом.
18-го Января, с полудня немец пошел в контратаку, завязался жестокий бой. Танки и мотопехота прорвав оборону наших войск в направлении р. Грон устремилась к нам в тыл с целью окружить и отрезать большую группу наших войск в районе гор. Истергом.
Силы врага двигались левее нас. Большинство людей и особенно танков ушло от нас на перерез немецким войскам. Разведчики и радисты: Артемьев, Сивов, Прохоров находившиеся в районе боев видимо погибли. К вечеру бой стих, прорвавшиеся немецкие танки и мотопехота были истреблены. Деревня Бучь вся опустели, оставались почти только мы одни. Положение было тяжелое. Пехоты почти небыло, артиллерии очень мало. Наши разведчики о огневики стояли за всех. Ночь прошла сравнительно спокойно.
На утро 19-го, совсем еще чут светлело наши разведчики стали ощущать подозрение, слыша гул моторов в районе левее ближ лежащего хутора. Не трудно было догадаться что это подходили к хутору немецкие танки и бронетранспортеры.
День начался сравнительной тишиной, все вкусно позавтракали, но ожидали что особенное.
И эта особенная тревожность была нарушена внезапным артналетом по нашей батарее.
Немецкие танки прямой наводкой били по нашим пушкам. Поднялась немоверная тревога. Все выскачили из ровиков и немедленно дали ответный огонь. Храбрый наводчик Миронец, презирая смерть, когда расчет орудия вышел из строя один вел меткий огонь по танкам. Он один успевал подносить снаряды наводить орудие и стрелять. Более 40 снарядов он успел выпустить за короткое время, пока месть не погиб сам.
Остальные орудия тоже были разбиты, много поранено, убито насмерть. Васин, Ципленков, Алексеев, Шаликов, Миронец погибли смертью храбрых. На помощь нам прозвучали десятки орудий других батарей. В это врем к пушкам подоспели машины.
Под разрывами снарядов и свист пуль, ползая на животе кто собирал и тащил ногу, руку, разорванных снарядами людей, кто перевязывал раненных, а потом на спине выползал с ним. Красные пятна выделялись на снегу.
Наконец погибших и раненных доставили к машинам. Стали тащить калеченные и разбитые пушки, кто канатом, кто ползком все тянули орудия к машинам.
В момент эвакуации раненных и орудий немцы укротили огонь по нашей батарее, так как по ним вели огонь соседние части. Машины нас выдернули далеко от линии фронта, чтобы собраться с силами после этого страшного боя. Эта была настоящая смертельная схватка горстки людей, сдержавших натиск танков и мотопехоты.
Такой тревоги, такого мужества и выдержки людей в бою я видел впервые. Находясь с ними, стоя у пушки, стреляя по врагу, а рядом твой боевой товарищ уже или погиб, или истекает кровью. Это была жуткая картина. Это было самое суровое мое испытание.
Половина людей мы потеряли в этом неравном бою, три пушки были разбиты, одна мало-мальски была пригодна. Через неделю, похоронив своих боевых товарищей, несколько оправившись мы снова вступили в бой. Нам дали еще одно орудие. Село Бучь у реки Грон, — останется неизгладимой памятью о тех суровых испытаний.
День 19 Янв. 1945 года, — день памяти многих моих боевых товарищей, павших смертью храбрых в боях за Родину.
Через несколько дней по приказу мы снялись с этого участка и уехали на формировку и отдых в с. Кока., невдалеке от гор Хатван. Дорога шла по ней Дунаем, погодя ухудшилась, свирепствовала снежная буря. В дороге мы здорово перемерзли. Но зато приехали в село, население (Мидары) сперва пужалось нас но потом видя в нас недурных людей, — хорошо относилось к нам. С жильем устроились неплохо. Вместо сырой землянке я стал спать на перине, пил молоко, часто выпивал будапешское вино.
Начались занятия, разные работы. Такое время продолжалось недолго, нас пополнили людьми к началу Марта перебросили в с. Некия (Чехослов) уже ближе к фронту, — и 27-го Марта в гор. Будапешт.
Это огромный город, разделенный полноводной рекой Дунай, когда-то он был один из красивейших городов Европы. Немцы пытались в нем устроить нам Русский Сталинград, но просчитались, потеряв во круг него и за него одиннадцать танковых дивизий. Вот она — половина города — Буда, — центр города, — теперь груды развалин, руины, пепелища, еще недавних боев с немцами, попавшими в кольцо. Им предложили условия капитуляции (при чем очень мягкие), но они кичливо отказались и наглее всего убили наших парламентеров.
За что они заплатили дорого и будут помнить что значить оказаться в кольце Красной Армии.
В этом огромном городе мы были три дня. Много пили вина, приносив его из бесконечных длинных подвалов. Очень вкусное будапешское вино и шампанское. Из-за этого вина в нем мы потеряли четырех человек, любящих часто выпить и быть с женщинами.
В начале Апреля мы двинулись на боевые порядки большого наступления на столицу Австрии Вену.
11-го Апреля мы заняли боевые порядки на одной из возвышенностей пригорода Вены. Весь город был виден как на ладони, кругом окруженный высотами. Еще шли бои в городе и на канале. Кругом пожарища, взрывы. В дороге попали под обстрел, ранило Привалова, Болюбаху.
К утру 13-го Апреля, бои ушли далеко за город, мы выехали из города в одно из мест сосредоточения для получения задачи.
Предстоял боевой, подобный этому марш на город Бруно, сорок км. нужно было идти в упорных боях.
В прорыве обороны немцев участвовали почти одни «Катюши» да «Андреи». Мы являлись наблюдателями на одной из высот этого наступательного боя.
Со все мест из разных точек укрытия, по первом сигналу одной вспыхнули струя пламени и языки дыма. Затяжной хриплый звук доносился из разных направлений. Местность боя заволокло дымом. Земля дрожала гулом взрывов. Воздух таранили «Илы».
От такой молотьбы немцы немогли усидеть. Оборона была прорвана, в преследование вошли танки и мы с ними по пятам немцев. Местами шли жаркие схватки с врагом, все пытавшимся задержаться. За три дня огромный город чехов — Бруно был освобожден от немцев. Население Чехословакии очень любовно относилось к нам, во многом помогало нам строить мосты, достовлять и ухаживать за раненными. Заходишь в дом тебя угощают вином, пивом, печеньем, особенно женщины что порой они даже способны отдать все лишь бы угодить русскому воину.
В городе мы незадерживались, и продолжали наступление по направлению города Вишков, в 30 км. от Бруно.
Освободив город и выйдя клином далеко за пределы его, прибывающие части становятся в оборону. Нашу 6-ую танковую армию снова перебрасывают на новый участок фронта.
Большой марш на машинах и мы снова готовы в рейд.