Пили все. Всегда. Нет, был один. Не употреблял. После того, как паровоз останавливал, закодировался. Про него так и говорили: "В уголовном розыске не пьет только телеграфный столб и Серега!" А так... "Без распитья нет раскрытья!" Поднимешь убой какой - нибудь, до утра или поздней ночи проваландаешься с душегубцем, начальник зайдет, литр принесет: "Много не пейте!" На утренней планерке начальник КМ: "Вы что сидите, как дохлые мухи! Похмелитесь, похмелитесь и работайте!"
Еще на первоначалке, направили в один райотдел на усиление, в рейды вечерние. Определили на разводе в группу к старшему оперу из убойных, целому капитану. Высота! Авторитет! Он с клюшкой, хромает, только гипс сняли. Заходим к нему в кабинет.
Он: - Будете? - щелчком ударяет по горлу.
-Не, товарищ капитан! На службе же!
-А я буду!- открывает сейф, достает пузырек, наливает в стакан, выпивает залпом, крякает. Поясняет:
-Прополис на спирту. Доктор прописал! Чтоб нога не болела!
Потом, когда я пришел в убойный уже на постоянку, много забавных случаев было с Сергеем Владимировичем)
- Будем браааать!!!!
- Серег, кого?
- Две по ноль пять и одну сверху!
- Завтра встречаемся на перекрестке улиц такой-то и такой-ко в 7.00! Понял?
Встречаемся.
- Пошли!
- Куда?
- Туда! (в угловом доме располагалась закусочная, которая открывалась ровно в 7.00)
-Ниночка! Два по сто!
-Сережа, молодого не приучай с утра! Без закуски!
-Два бутерброда с селедкой! И по адресам!
Был старший опер группы "А". Дядя Ваня. Было ему под сорок. Но нам, молодым операм, он казался стариком. День начинал с граненого. В сейфе всегда была бутылочка и два дежурных стакана. Но все дела в идеальном порядке. А как он работал с жуликами! Песня! Кололись все. Но абсолютно трезвым я его никогда не видел)
Первое дежурство в составе СОГ. Вечером спускаюсь в дежурку, рапорта отдать, объяснения терпилы. Вован, старший оперативный дежурный подкалывает материал: "Идем!" Заходим в комнату отдыха, стол накрыт.
-Давай, ужинай!
Наливает грамм сто:
-Пей! Кто не пьет, тот стучит!
Пили. За удачу оперскую, "за нас фартовых и баб готовых", за раскрытие, "за сыск - он вечен". И с горя, и с радости. Но работали. Иногда такой допинг был жизненно необходим. Вторые сутки на ногах, когда уже и сил никаких нет, только она, родимая, выручала. И губила.
Губила многих.