Эта вещь — одна из тех, которых мы боимся больше всего. Мы готовы пойти на все, лишь бы избежать этого. И все же мы неотвратимо совершаем одну и ту же ошибку: мы вступаем в брак не с тем человеком. Отчасти это связано с тем, что у нас возникает великое множество проблем, когда мы пытаемся сблизиться с другими людьми. Мы кажемся нормальными только тем, кто плохо нас знает. В более мудром, более сознательном обществе, чем наше, абсолютно нормальным, стандартным вопросом на любом первом свидании двух молодых людей друг к другу был бы: «Ну и насколько ты сумасшедший?»
Возможно, у нас есть скрытая, латентная тенденция злиться, когда кто-то с нами не согласен или может расслабиться, только когда мы работаем; возможно, нас интересует близость после секса или замалчивание в ответ на унижение. Никто не идеален. Проблема в том, что до брака мы редко вникаем в наши сложности. Всякий раз, когда случайные отношения угрожают выявить наши недостатки, мы обвиняем, обличаем наших партнеров, инстинктивно действуя под девизом, что лучшая защита — это нападение. Что касается наших друзей, они не заботятся о том, чтобы принять на себя тяжелую работу по просвещению нас. Поэтому одна из привилегий, одно из достоинств быть самим собой, тем, кем ты являешься на самом деле — это искреннее впечатление, что с нами действительно довольно просто жить. Наши партнеры больше не осознают себя. Естественно, мы пытаемся понять их. Мы посещаем их семьи. Мы смотрим на их фотографии, мы встречаемся с их друзьями по колледжу. Все это способствует ощущению того, что мы сделали свою «домашнюю работу». Не сделали. Брак заканчивается как обнадеживающая, щедрая, бесконечно добрая азартная игра, предпринятая двумя людьми, которые еще не знают, кто они и кем могут быть другие, связывая себя с будущим, о котором они не могут думать, и тщательно избегают расследования того, что происходит.
На протяжении большей части истории человечества люди вступали в брак по логическим соображениям: поскольку ее земельный участок примыкал к вашему, у его семьи был процветающий бизнес, ее отец был мировым судьей в городе, у кого-то из них был замок, чтобы поддерживать его, или родители с обеих сторон подписались под одной и той же интерпретацией священного текста. И из таких «разумных» браков вытекали одиночество, неверность, оскорбления, жестокость сердца и крики, слышимые через двери детской. Оглядываясь назад, можно сказать, что «разумный брак» вообще не был разумным. Он часто был недалеким и эксплуататорским. Вот почему то, что заменило его — брак чувств — в значительной степени избавлено от необходимости объяснять себя.
В «браке чувств» важно то, что два человека притягиваются друг к другу каким-то природным чутьем и знают в глубине души, что это правильно, это так, как должно быть. В самом деле, чем более неблагоразумным кажется брак (возможно, прошло всего шесть месяцев с тех пор, как они познакомились; у одного из них нет работы, или они оба по сути своей все еще дети), тем безопаснее он может себя чувствовать. Безрассудство воспринимается как противовес всем ошибкам разума, этому катализатору страданий. Престиж инстинкта — травмированная реакция против многих, слишком многих столетий необоснованных причин для брака.
Но хотя мы считаем, что найдем свое счастье в браке, это не так просто, как кажется. На самом деле мы стремимся к знакомству, которое может усложнить любые наши планы на жизнь и на дальнейшее счастье. Мы стремимся воссоздать в отношениях со взрослыми людьми те самые чувства, которые мы так хорошо знали в детстве. Любовь, которую большинство из нас познает рано, часто путают с другой, более разрушительной силой: желанием помочь взрослому, который потерял контроль над собой, быть лишенным родительского тепла или бояться собственного гнева, не чувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы озвучивать свои желания. Как же логично, что мы, взрослые, считаем, что отвергаем определенных кандидатов на вступление в брак не потому, что они «не те» или «не подходят», а потому, что они слишком правильные — слишком сбалансированные, зрелые, умные, понимающие и надежные — учитывая, что в наших сердцах такая правильность кажется непривычной. Мы женимся не на тех людях, потому что для нас быть любимыми не значит быть счастливыми.
Мы также совершаем ошибки, потому что мы одиноки. Никто не может быть идеально готов к тому, чтобы выбрать партнера, в то время как человек, оставшийся одиноким, чувствует себя невыносимо. Мы должны полностью смириться с перспективой многолетнего одиночества, чтобы соответствовать требованиям; в противном случае мы рискуем полюбить свое одиночество больше, чем партнера, который избавил нас от этой судьбы. Наконец, мы вступаем в брак, чтобы сделать приятное чувство постоянным. Мы представляем, что брак поможет нам перманентно сохранить ту самую радость, которую мы испытали, когда к нам впервые пришла мысль о предложении: возможно, мы были в Венеции в лагуне на моторной лодке, с вечерним солнцем, переливающимся блеском по морю, болтали о том и о сем, предвкушая время обеденного ризотто. Мы поженились, чтобы сделать такие ощущения постоянными, но не смогли увидеть, что между этими чувствами и институтом брака не было прочной, а если быть точным, и вовсе никакой связи.
Действительно, брак играет огромную роль в том, чтобы переместить нас в другую, совершенно иную и более официальную плоскость, которая, возможно, разворачивается в пригородном доме, с добрыми и сводящими с ума детьми, которые убивают страсть, из которой они возникли. Единственный общий ингредиент — это партнер. И это неподходящий ингредиент. Хорошей новостью является то, что не имеет абсолютно никакого значения, обнаружим мы то, что вышли замуж за неподходящего нам человека, или нет.
Нам нужно поменять романтическое представление на трагическое (или, в некоторых случаях, комедийное) осознание того, что каждый человек будет разочаровывать, злить, раздражать, сводить с ума и всячески бесить нас — и мы будем (без всякого злого умысла) делать то же самое с ним. Нашему чувству пустоты и незавершенности не может быть конца. Но ничто из этого не является чем-то противоестественным или основанием для развода. Выбор, за кого мы выйдем замуж — это всего лишь лотерея, за какое конкретное разнообразие страданий мы больше всего хотели бы пожертвовать собой. Эта философия пессимизма предлагает решение многих проблем и волнений вокруг такой сложной штуки, как брак. Это может звучать странно, но пессимизм снимает чрезмерное творческое давление, которое наша романтическая культура оказывает на брак. Неспособность одного конкретного партнера спасти нас от нашего горя и меланхолии не является аргументом против этого человека.
По материалам статьи «Why You Will Marry the Wrong Person» The New York Times
Перевод: Татьяна Кистенева
