«Приятный груз» Юно Шамилова: режиссёрский путь одного дебютанта

Фото ©️ ПрофиСинема

В про­кат 30 ян­ва­ря вы­ходит рос­сий­ская кар­ти­на «Ро­зовое или ко­локоль­чик» о ви­олон­че­лис­тке Ан­же­ле и её от­ча­ян­ном по­ис­ке счастья. Юля Иса­ева взя­ла ин­тервью у Юно́ Ша­мило­ва, ре­жис­сё­ра-де­бютан­та, и го­това де­лить­ся ин­те­рес­ным раз­го­вором.

— Юно, мо­жете рас­ска­зать, как дав­но у вас по­яви­лось же­лание стать ре­жис­сё­ром? Я так по­нимаю, что ка­кое-то вре­мя у вас бы­ла дру­гая про­фес­сия?

— Да. Ре­жис­сё­ром я хо­тел пой­ти сра­зу пос­ле шко­лы, это уже бы­ло очень дав­но — в 92-м или 93 го­ду, и та­кое вре­мя бы­ло не­понят­ное... Я во­об­ще из Наль­чи­ка и по­том у­ехал, я не знал, как это на са­мом де­ле сде­лать, но же­лание бы­ло, на­вер­но, да­же, мо­жет быть, не пос­ле шко­лы, а рань­ше.

— А что-то вдох­но­вило? Вам нра­вилось ки­но?

— Я не знаю, мне нра­вились филь­мы во­об­ще и всё, очень ба­наль­но и прос­то. Прос­то нра­вились филь­мы, и хо­телось что-то своё по­казать та­кое, рас­ска­зать о чём-то. Оно, зна­ете, там где-то — я его заб­ро­сал вся­ким хла­мом жиз­ненным. По­том же­нил­ся, у­ехал, в Из­ра­иль у­ехал.

— Вы дол­го жи­ли в Из­ра­иле?

— В Из­ра­иле я жил до двад­ца­ти се­ми лет. По­том при­ехал и пос­ту­пил в мас­тер­скую Вла­дими­ра Хо­тинен­ко на выс­шие кур­сы ре­жис­сё­ра и сце­нарис­та (Выс­шие кур­сы сце­нарис­тов и ре­жис­сё­ров, од­на из ста­рей­ших ки­нош­кол Рос­сии — прим. MT). Нет, я при­ехал, я знал, что на­до биз­нес сде­лать, что­бы пой­ти по­дучить­ся, по­тому что в то вре­мя на­до бы­ло учить­ся це­лый день. А я уже был с семь­ёй, с ре­бён­ком. И вот я сде­лал этот биз­нес, по­шёл, пос­ту­пил и прак­ти­чес­ки да­же не на­чал учить­ся, по­тому что толь­ко-толь­ко мы на­чали, мой биз­нес ушёл, его заб­ра­ли прос­то.

— Ни­чего се­бе.

— Да. Это в но­вос­тях бы­ло. Я сни­мал од­но по­меще­ние, и там ка­фе бы­ло — сде­лали ка­фе, и его заб­ра­ли. Я по­нял, что мне нуж­но прос­то бро­сить учё­бу и ид­ти ра­ботать, по­тому что мы здесь квар­ти­ру сни­мали. В об­щем, очень тя­жело я бро­сил эту идею, не идею, а во­об­ще я всё это бро­сил, имен­но тог­да мне бы­ло тя­жело, по­тому что я так хо­тел учить­ся на ре­жис­сё­ра и я не мог это сде­лать. Ког­да я уже про­шёл пер­вый этап, вто­рой этап, от­пра­вил им ра­боту пись­мен­ную, по­том они приг­ла­сили ме­ня на со­бесе­дова­ние. Я да­же не ду­мал, по­тому что я не от­ве­тил ни на ка­кие их воп­ро­сы, я стал с ни­ми ру­гать­ся там со все­ми.

— (сме­ёт­ся)

— Тог­да ещё Пётр То­доров­ский жи­вой был, Су­рико­ва при­нима­ла эк­за­мен — в об­щем, хо­рошая кол­ле­гия бы­ла, я ушёл и за­был. Че­рез ме­сяц они поз­во­нили, ска­зали, что я ре­комен­до­ван и что­бы я при­ходил на обу­чение. Я по­шёл. Ко­роче, пос­ле это­го ещё прош­ло лет пят­надцать. Я и не со­бирал­ся уже да­же этим всем за­нимать­ся. Как-то так по­лучи­лось, у ме­ня же­лания уже к это­му ид­ти не бы­ло. А по­лучи­лось так, как, ви­дать, дол­жно бы­ло быть. Я да­же мо­гу рас­ска­зать ис­то­рию, от­ку­да это про­изош­ло, ес­ли ин­те­рес­но.

— Ко­неч­но!

— Я её как-то не рас­ска­зывал. Я при­нимал на ра­боту де­вуш­ку на сек­ре­таря, и она приш­ла, у неё в ре­зюме бы­ло на­писа­но, что она с те­леви­дения и про­дюсер там, ту­да-сю­да. Я стал с ней раз­го­вари­вать. Она го­ворит, что мне на­до­ела эта вся ис­то­рия — у ме­ня не­нор­ми­рован­ный гра­фик ра­боты и во­об­ще я не хо­чу, хо­чу 5/2 ра­ботать. Я го­ворю — а я ког­да-то хо­тел стать ре­жис­сё­ром, по­чему вы бро­са­ете свою ра­боту, идё­те вот сю­да. Так мы с ней по­бесе­дова­ли, я её взял на ра­боту, она по­рабо­тала ме­сяца два, по­том у­еха­ла, выш­ла за­муж. До то­го, как она уш­ла, она ме­ня, не знаю за­чем, во­об­ще от­ку­да, она мне прос­то го­ворит: я вас за­писа­ла на кур­сы ре­жис­сё­ров и сце­нарис­тов — по­жалуй­ста, иди­те.

— Ни­чего се­бе. (сме­ёт­ся)

— Да.

— Вы пош­ли?

— Я не хо­тел ид­ти во­об­ще-то. Я во­об­ще не хо­тел ту­да ид­ти, по­тому что у ме­ня не бы­ло уже вот это­го…

— По­рыв про­пал?

— Ну, я ду­маю, ког­да мне это сни­мать, мне там уже бы­ло, на­вер­но, не знаю, сколь­ко — лет под со­рок или со­рок уже. По­том мне ста­ло скуч­но, как уже дав­но бы­ло скуч­но. Я ду­маю, а по­чему бы мне ве­чером не про­вес­ти вре­мя (сме­ёт­ся), пос­лу­шать ка­кие-ни­будь лек­ции. И тут я на­чал ту­да хо­дить.

— При­годи­лось?

— Да. Я на­чал хо­дить, по­том смот­рю, там осо­бо нет та­кой ба­зы, как мне ка­жет­ся. Это всё-та­ки ком­мерчес­кие ка­кие-то про­ек­ты, по­тому что единс­твен­ное, что я по­лучил там — это уве­рен­ность, что мож­но всё-та­ки де­лать, по­тому что при­ходи­ли ре­жис­сё­ры, чи­тали лек­ции. Ну, они прос­то рас­ска­зыва­ли о се­бе, и как они к это­му при­ходи­ли. Я по­думал — я не ху­же вро­де бы, то есть у ме­ня то­же мо­жет что-то по­лучить­ся. Нам ска­зали — вот, пи­шите. Я взял, на­писал, о чём бы я хо­тел рас­ска­зать, я не по­казы­вал — ни Мит­те, ни с кем осо­бо не об­щался.

— То есть это вер­ная ин­форма­ция, что вы в шко­ле-сту­дии Мит­ты учи­лись (ки­нош­ко­ла ре­жис­сё­ра Алек­сан­дра Мит­ты — прим. MT)?

— Да, это вер­но. Я пол­ностью оту­чил­ся там ме­сяца два-три на сце­нар­ном и на ре­жис­сёр­ский то­же пос­ту­пил, но там я учил­ся чуть мень­ше, прос­то мне на­до бы­ло у­ез­жать, я у­ез­жал и осо­бо не по­сещал, но он мно­го сла­бее был, чем сце­нар­ный курс, ес­ли чес­тно.

— Сла­бее?

— По­чему, по­тому что у нас не бы­ло ни­какой прак­ти­ки — мы не сни­мали, ни к че­му не го­тови­лись, прос­то… Я да­же не по­нимал, о чём иног­да мне го­ворят, по­тому что спе­цифи­ки ни­какой не бы­ло. Ког­да я за­кон­чил, я по­казал свой сце­нарий про­дюсе­ру Бо­кови­кову, он у нас пре­пода­вал. И ему пон­ра­вил­ся этот сце­нарий. Он ска­зал: да­вай его сде­ла­ем с мо­ими сту­ден­та­ми — он тог­да пре­пода­вал в ГИТ­Ре (Ин­сти­тут ки­но и те­леви­дения, в прош­лом Гу­мани­тар­ный ин­сти­тут те­леви­дения и ра­ди­ове­щания — прим. MT), — это бу­дет дё­шево, это мы смо­жем уп­ра­вить­ся за ма­лень­кие день­ги. Ис­то­рия хо­рошая, да­вай поп­ро­бу­ем её снять. И где-то пол­го­да мы го­тови­лись, я об­щался со сту­ден­та­ми. Со сту­ден­та­ми мне бы­ло очень тя­жёло, по­тому что у нас раз­ные язы­ки всё-та­ки, они нем­ножко все та­кие ам­би­ци­оз­ные, и они ви­дят по-дру­гому. И тя­жело во­об­ще. Мне всё вре­мя ка­жет­ся, что ме­ня по­нима­ют с по­лус­ло­ва, да? Та­кое ощу­щение. Вот я ска­зал, и вот ты ме­ня по­нима­ешь. А там ещё на­до лет де­сять про­жить. (сме­ёт­ся)

— Да, опыт. (сме­ёт­ся)

— Ну, на­чали мы сни­мать с мо­лодёжью, а за­кон­чи­ли уже… чуть-чуть приш­лось взять бо­лее-ме­нее лю­дей с опы­том.

— Мы го­ворим уже про «Ро­зовое или ко­локоль­чик»?

— А он у ме­ня один все­го, боль­ше ни­како­го нет. Я во­об­ще не сни­мал до это­го — ни ко­рот­ких…

— Я имею в ви­ду, что вы сце­нарий на­писа­ли тог­да уже имен­но к это­му филь­му?

— Да, к это­му филь­му.

— Джим Джар­муш счи­та­ет, что на­учить­ся сни­мать ки­но не­воз­можно. Что это­му мож­но на­учить­ся, толь­ко наб­лю­дая за ра­ботой дру­гих ре­жис­сё­ров, съ­ёмоч­ной груп­пы. Вы сог­ласны или всё-та­ки те­ория то­же очень важ­на?

— Ой, ре­жис­су­ра — это та­кая ис­то­рия, вот я сей­час по­нимаю, что мне ка­жет­ся, лю­бой че­ловек прос­то бу­дет рас­ска­зывать, са­мое глав­ное — чес­тно о чём-то…

— Чес­тно?

— Да, вот чес­тно, о чём-то бу­дет рас­ска­зывать то, что ему близ­ко очень, и по­лучит­ся… Ему нель­зя го­ворить, что это пло­хое или хо­рошее, прос­то ко­му-то оно точ­но бу­дет близ­ко. Я бы с удо­воль­стви­ем хо­тел за кем-ни­будь по­наб­лю­дать, но я прос­то смот­рел на YouTube, как сни­ма­ют филь­мы, блин. Да, я пе­рес­мотрел там все филь­мы. Там кто-то рас­ска­зыва­ет о ре­жис­сё­рах, и вот мне ка­жет­ся, мне боль­ше да­ло ба­зу — это YouTube прос­то.

— А вы смот­ре­ли во­об­ще все ро­лики или всё-та­ки у вас есть ка­кой-то пул ре­жис­сё­ров, за ко­торы­ми бы­ло ин­те­рес­но наб­лю­дать?

— Сна­чала, ко­неч­но, это идёт ва­лово — за всё бро­са­ешь­ся, а по­том на­чина­ешь вы­делять тех, кто те­бе бли­же. Но всё рав­но фо­кус, он при­ходит с опы­том. Что? Как? В пер­вые съ­ёмоч­ные дни я прос­то де­лал вид, что я ре­жис­сёр.

— (сме­ёт­ся)

— Да, я по­нимал, что под мо­ей от­ветс­твен­ностью сто­ят че­ловек трид­цать-со­рок, и мне на­до ко­ман­до­вать и ре­шать (сме­ёт­ся), и боль­ше ни­чего, я иг­рал свою роль.

— (cме­ёт­ся) Но вам нра­вилось иг­рать эту роль? Или это был та­кой груз?

— Это был при­ят­ный очень груз. Я к та­кому гру­зу вер­нулся бы. На­де­юсь, ско­ро вер­нусь. Это бы­ло очень при­ят­но, и мне во­об­ще ка­жет­ся, что эта при­род­ная ин­ту­иция, она нам­но­го луч­ше, чем зна­ния, она бо­лее чес­тнее, ско­рее все­го. Я вот бо­юсь, что сей­час ка­кой-то мой опыт, ко­торый я при­об­рёл в ка­ких-то ве­щах, как бы он не нав­ре­дил. (сме­ёт­ся) Но не ду­маю, что нав­ре­дит.

— По­нят­но.

— Я от­ве­тил на ка­кой-то ваш воп­рос, по­тому что я так..?

— Да, да, я хо­тела вот как раз... Вы де­ла­ете упор уже вто­рой раз на то, что для вас важ­на чес­тность, то есть, мож­но ска­зать, что фильм вы сня­ли о се­бе? А вот что об­ще­го у вас с глав­ной ге­ро­иней и по­чему это де­вуш­ка? Я встре­чала в опи­сании к это­му филь­му, что для Ан­же­лы ха­рак­терно вот это чувс­тво, как го­ворят нем­цы, — Hassliebe, что ей од­новре­мен­но свой­ствен­но что-то лю­бить и силь­но не­нави­деть. Для вас это то­же ха­рак­терно?

— Не­воз­можно, на­вер­но, лю­бить, ес­ли… Во­об­ще сло­во «не­нави­деть» и сло­во «лю­бить» — это прос­то… Есть толь­ко од­но – «лю­бить». А в «лю­бить» есть и «не­нави­деть», и всё ос­таль­ное. Ко­неч­но, я на­девал одеж­ду на се­бя, это уж точ­но. А по­чему де­вуш­ка — во-пер­вых, ну я не знаю, мне ка­жет­ся, муж­чи­на не­ин­те­ресен та­кой во­об­ще.

— (сме­ёт­ся)

— И ко­го по­казы­вать? Муж­чи­ну? Из жен­щи­ны лег­че сде­лать ге­ро­иню. По­тому что она ма­лень­кая, сла­бая. Это моё та­кое мне­ние, моё субъ­ек­тивное мне­ние. Я не знаю, я о муж­чи­не да­же не ду­мал. Мо­жет, мне ин­те­рес­но бы­ло с жен­щи­нами боль­ше ра­ботать.

— А вы за­кон­чи­ли в 2017 го­ду, да, фильм?

— Нет, я его за­кон­чил в 18 го­ду.

— А по про­шес­твии это­го вре­мени что-ни­будь бы из­ме­нили сей­час?

— В филь­ме?

— Да. Или вас ус­тра­ива­ет ко­неч­ный ре­зуль­тат? И у вас нет воп­ро­сов к се­бе, к то­му, как это сде­лано?

— Мне ка­жет­ся, это очень боль­шая по­беда.

— Здо­рово.

— Мне ка­жет­ся, это нас­толь­ко та­кой по­дарок, ко­торый, мо­жет быть, я да­же не зас­лу­жил, ес­ли чес­тно. По­тому что, во-пер­вых, это всё бы­ло сде­лано как-то ин­ту­итив­но, и во­об­ще то, что фильм по­лучил­ся, — это ре­аль­но по­дарок. Мне очень тя­жело бы­ло на мон­та­же, по­тому что так, как я его на­писал, и ког­да я его уви­дел, — фильм во­об­ще вы­летел из рит­ма, я был очень силь­но расс­тро­ен, у ме­ня бы­ло очень мно­го вер­сий мон­та­жа. Я да­же не спал, мож­но ска­зать, и мой мон­таж мне прис­нился, по­тому что ритм, ко­торый ме­ня ус­тра­ивал, я не мог его пой­мать, по­тому что сам не чувс­тво­вал ещё, что та­кое ки­но, как его пе­реда­вать на кар­тинке. Сей­час я за­кан­чи­ваю сце­нарий. Мне опять ка­жет­ся, что я имен­но его пи­шу так, как я его уви­жу, но я не знаю, мо­жет быть, я оши­ба­юсь. Но в пер­вом ра­зе та­кого точ­но не бы­ло. И вот ког­да я соб­рал фильм, по­казал его в Вы­бор­ге (на фес­ти­вале «Ок­но в Ев­ро­пу», ко­торый про­ходит в Вы­бор­ге — прим. MT). По­лучи­лось так, что в Вы­бор­ге мой фильм пос­та­вили в день зак­ры­тия, ког­да уже дол­жны бы­ли ог­ла­шать по­беди­телей кон­кур­сной прог­раммы, и на мой фильм прак­ти­чес­ки не приш­ли вот эти все кри­тики, а приш­ли прос­то лю­ди обыч­ные, зал был не пол­ный, но ту­да приш­ло, на­вер­но, боль­ше ста че­ловек. Очень мно­го лю­дей ту­да в ки­но хо­дят, при­ез­жа­ют из Пи­тера лю­ди.

— Это от­лично, что за­лы от­кры­ты для обыч­ных зри­телей.

— Да, там очень кру­то. А до это­го я хо­дил на все кон­кур­сные филь­мы, мне ка­кие-то пон­ра­вились, ка­кие-то не очень, но я смот­рю — с мо­его филь­ма не вы­ходят, я уже по­нял, вот как на­до оце­нивать, и мне по­том зри­тели да­ли очень мно­го сил, что они под­хо­дили, спра­шива­ли, и ка­кую-то уве­рен­ность я по­чувс­тво­вал, что фильм пон­ра­вил­ся, лю­ди за­дава­ли воп­ро­сы, прос­тые лю­ди, я ду­маю, что там ма­ло бы­ло из ки­но, по­тому что ник­то ни­чего не на­писал об этом филь­ме.

— Сни­мали в Мос­кве, да, кар­ти­ну?

— Да.

— А сам го­род ва­жен для филь­ма?

— Я ра­ди это­го спе­ци­аль­но снял не­боль­шой по­лупод­валь­ный офис на Пок­ровке — я к это­му го­товил­ся. Мне хо­телось по­казать имен­но Пок­ровку, вот эту ста­рую Мос­кву.

— Ког­да вы ра­бота­ете над филь­мом, для вас ва­жен сце­нарий или изоб­ра­жение? Или вы не де­ла­ете та­кого раз­де­ления?

— До это­го не де­лал, но сей­час я хо­тел бы бо­лее ху­дожес­твен­ную кар­тинку. Но мне важ­ны ха­рак­те­ры, это са­мое важ­ное —  рас­ска­зывать о че­лове­ке, о его вза­имо­дей­ствии с этим ми­ром.

— Вы рос­сий­ские филь­мы смот­ри­те сов­ре­мен­ные?

— Очень мне не нра­вят­ся.

— Во­об­ще ни­чего не нра­вит­ся?

— Из со­вет­ско­го поч­ти всё нра­вит­ся, а вот рос­сий­ское… не вдох­новля­ет. Мне хо­чет­ся вдох­но­вить­ся, хо­чет­ся пос­мотреть и по­любить, а не по­луча­ет­ся.

— Му­зыка в филь­ме для вас важ­на?

— Очень, для ме­ня му­зыка, я бы да­же ска­зал, — пер­вична. Во вто­ром сце­нарии, над ко­торым я ра­ботаю, ме­ня вдох­новля­ет имен­но му­зыка. Я ког­да по­нимаю, что где-то сей­час у ме­ня что-то не срас­та­ет­ся, мне нуж­но ка­кую-то оп­ре­делён­ную му­зыку пос­лу­шать, и сра­зу всё срас­тётся.

— На съ­ёмоч­ной пло­щад­ке вы пред­по­чита­ете за­ранее всё спла­ниро­вать или всё-та­ки ос­тавля­ете мес­то для им­про­виза­ции?

— Это очень ин­те­рес­но, ког­да им­про­виза­ция. То есть ты по­нима­ешь, что у те­бя нет ре­шения, и ты зна­ешь, что оно дол­жно быть, и вот эти по­ис­ки его в этот мо­мент, они те­бя свя­зыва­ют с чем-то та­ким, что в та­ком сос­то­янии ты мо­жешь по­лучить что-ни­будь ин­те­рес­ное. Ко­неч­но, нуж­но го­товить­ся, но ес­ли ты чувс­тву­ешь, что что-то не так… Го­товить­ся на­до, по­тому что эк­спе­римен­ты очень до­рого об­хо­дят­ся.

— Ком­па­ния YUNNA Film production, ко­торая фи­нан­си­рова­ла фильм, ва­ша?

— Да.

— До­пол­ни­тель­ные ис­точни­ки ка­кие-ни­будь прив­ле­кали?

— Нет, ни­чего не прив­ле­кал, всё сни­мал на свои день­ги. По­чему так. Прос­то я не знал да­же, как это де­ла­ет­ся на са­мом де­ле. Сна­чала бюд­жет у нас был три мил­ли­она, по­том он вы­рос в два ра­за, и в ито­ге обо­шёл­ся в семь мил­ли­онов. Мне го­вори­ли всег­да, не го­вори эту циф­ру ни­кому, по­тому что так ки­но нель­зя сни­мать. Мне ка­жет­ся, у ме­ня са­мый де­шёвый фильм, ко­торый по­кажут на ши­роких эк­ра­нах за ис­клю­чени­ем ка­ких-ни­будь фес­ти­валь­ных, сня­тых на IPhone, и то не факт, что они де­шев­ле.

— А где на­ходи­те вдох­но­вение, у вас есть ка­кие-ни­будь ув­ле­чения, кро­ме ки­но?

— В жиз­ни, в об­ще­нии, в мет­ро, во­об­ще вез­де.

— В мет­ро —  это уди­витель­но. (сме­ёт­ся)

— Я сей­час вспом­нил, не­делю на­зад я ехал в мет­ро, и за­шёл му­зыкант и спел "Imagine" (пес­ня Джо­на Лен­но­на — прим. MT), и он так кра­сиво её спел, и я вот сей­час чувс­твую, по­чему я не вы­шел и не по­гово­рил с ним, я бы его прив­лёк ку­да-ни­будь. Он как-то ме­ня вдох­но­вил — кра­сиво спел.

— Юно, так ро­зовое или ко­локоль­чик?

— Я хо­чу, что­бы мы все вмес­те по­дума­ли, то есть так объ­еди­нились бы. Да ко­неч­но, это не­важ­но во­об­ще — я так к это­му от­но­шусь. Вы­бор же на са­мом де­ле тя­жело сде­лать. Иног­да это лег­ко, иног­да — не­воз­можно сде­лать.

— Спа­сибо вам боль­шое!

— Вам спа­сибо.

Ре­цен­зию на фильм «Ро­зовое или ко­локоль­чик» мож­но про­читать здесь.

Больше дичи 🐗 — у нас на сайте