В тот день у меня никак не получалась стандартная информация об успехах красноярских домостроителей. Может быть, именно потому, что - стандартная. Не выписывалось. Я нервничал немного, но в этот момент в дверь постучали.
В редакционный кабинет на четвёртом этаже, а редакция "Красноярского рабочего" располагалась тогда на проспекте Мира, вошёл неприметный человек. В тяжёлом пальто, хотя сам он был худой и какой-то лёгкий. И словно хотел выпорхнуть из своего громоздкого облачения. Голос был мягкий, даже нежный, но говорил гость очень внятно, горячо и потому убедительно.
- Здравствуйте, я хотел бы поговорить о Кошурникове, Стофато и Журавлёве. Почему? Просто потому, что недавно прошёл по их маршруту. Хотел бы рассказать,- шариковая ручка с надписью "Краевая комсомольская отчётно-выборная конференция" выпала у меня из пальцев.
Конечно, историю отважных изыскателей, проложивших в годы войны по карте маршрут трассы Абакан - Тайшет и замёрзших в тайге в ноябре 1942 года, я знал, но этот человек рассказывал о ней как-то совсем по-другому, очень личностно, с такой болью и гордостью и с таким убеждением, что об этом подвиге нужно вспоминать и не забывать никогда. Его энергия буквально передалась мне. Мы проговорили несколько часов.
Незаметно Гелий Николаевич Боголюбов рассказал всю свою жизнь. Он работал слесарем в Красноярском локомотивном депо, а начинал в 1945 году - на лесосплаве. В наш город их с матерью привезли в годы войны из блокадного Ленинграда. Они были очень истощены. Он ещё как-то держался, а мать сразу попала в больничный барак, куда он каждый день приходил и стучался в окошко, чтобы узнать - жива она или нет.
Он был, при всей своей внешней простоте, глубоко интеллигентным человеком. Жил на высокой духовной ноте. Таких в России называют бессребрениками.
Причём у этого слова есть два значения. Первое - бессеребреник (именно так, с лишней буквой "Е") - человек, к которому не идёт богатство, ничего не умеющий. И второе - святой, отличающийся от всех остальных нестяжательством, бескорыстием и щедростью, он последнюю рубашку готов отдать ближнему, а себя, как правило, посвящает служению великим духовным целям.
Гелий Николаевич был именно таким, он не мог жить иначе, потому что всегда помнил о блокаде и о том, какой ценой далась ему вся остальная жизнь. Потому так увлёкся трагической судьбой первооткрывателей трассы мужества, всё делал для того, чтобы их подвиг не забыли.
А ещё через пару лет он стал организатором общества "Блокадник" в Красноярске. Поначалу к этой непривычной идее отнеслись настороженно, особенно, как водится, наши власти, но, как выяснилось, это было просто необходимо, это был важнейший шаг в деле сохранения памяти о величайшей трагедии и величайшем патриотическом взлёте тех, кто пережил блокаду Ленинграда.
Многие из них остались потом жить в Сибири, но всегда чувствовали себя ленинградцами, от них словно исходил и исходит до сих пор какой-то свет светлой и святой памяти. Именно таким был и мой заветный друг Гелий Николаевич Боголюбов, который очень рано ушёл из жизни, отдав все силы своей стране, родному Ленинграду.
На этой неделе, 27 января, мы отметили очередной День снятия блокады. Душа Гелия Николаевич может быть спокойной - мы многое помним и почти ничего не забыли.
А завтра, в субботу, 1 февраля, будет отмечена ещё одна важная дата - 100-летие красноярского Союза журналистов, состоится традиционный бал прессы. Ну а я по этому случаю хотел бы вспомнить первого дипломированного журналиста нашего края - Зою Ильиничну Семигук.
В 1935 году, после окончания Коммунистического института журналистов в Ленинграде, она приехала по направлению на берега Енисея и осталась тут навсегда. Работала в "Красноярском комсомольце", редактировала пионерскую газету "Сталинские внучата" и за пару десятков лет стала мэтром журналистики в "Красноярском рабочем".
Она тоже была бессребреницей, всегда жила с чувством великой сопричастности к истории страны и края, одна вырастила и воспитала двух детей, помогала внукам. Жила очень скромно, но счастливо, потому что занималась большим и нужным делом.
Я познакомился с ней, когда она была уже в серьёзных годах, но взгляд её светлых глаз был удивительно прозрачным, чуть ироничным и невероятно мудрым, словно она одна знала, как жить правильно. Вместе с Зоей Михайловной Касаткиной мы провожали её в последний путь из интерната персональных пенсионеров, что на улице Второй Ботанической. В гробу я её не узнал, там лежала совсем крохотная, высохшая старушка с каким-то чужим лицом, словно настоящая Зоя Ильинична всю себя без остатка отдала своим читателям.
Немного обидно, что к столетию нашего профессионального Союза сама журналистика в России оказалась униженной и даже немного преданной - как властями, так и обществом в целом. Сегодня заниматься этим делом по-честному очень сложно, если не невозможно. Даже в третьесортных телесериалах журналистов, как правило, показывают жадными и очень глупыми. Зрителям нравится, народ смеётся.
Власть тоже довольна, потому что сузила рамки объективного освещения своей деятельности в СМИ до такой степени, что сейчас вообще уже никому не понятно, чем она занимается.
Зачем, к примеру, президент затеял конституционную реформу и почему он разогнал правительство, оно что - настолько плохо работало или настолько хорошо?
И что подразумевает наш губернатор под громким проектом "Енисейская Сибирь", как его реализация отразится на простых жителях края, в том числе Таймыра и Эвенкии? Люди ещё быстрее начнут разъезжаться кто куда или жить здесь станет немного полегче, появится какой-то смысл?
И в чём заключается градостроительная политика мэра Красноярска - неужели во вторичном использовании арт-дизайна Универсиады, безликих, хоть и высоких пирамид, похожих на ёлки? Лучшим "памятником" всей этой суете по-прежнему остаётся пресловутое кафе "Кантри", снос которого никому до сих пор не по зубам.
...Гелий Николаевич Боголюбов всегда переживал, если обнаруживал какую-то неправду или даже неточность вокруг себя. Например, во многих публикациях дневника Александра Кошурникова одна из последних строчек перед гибелью приводится так: "Я иду пешком..."
- Конечно, они шли пешком. Ни лошадей, ни автомобилей, ни мотоциклов у них не было. Но перед смертью этот мужественный человек, чувствуя свою погибель, не хотел сдаваться и боролся до конца, потому и написал на самом деле: "Я иду ползком"! Понимаешь?"
Понимаю, Гелий Николаевич, хоть и ползком, но всё-таки вперёд!
Игорь РАК.
Подписывайтесь на канал "Красноярский рабочий", если материал понравился - ставьте лайки, оставляйте свои комментарии! Ещё больше новостей - на сибирском портале www.krasrab.ru . Подписывайтесь на "КР" в отделениях связи по всей стране или через онлайн-сервис "Почты России".