Глава 1. Радости жизни.
Синяя пижама, зеленые тапки, промаркированные штрихом и зеленая пиксельная майка. Я посмотрел на себя в зеркало, и сняв синий больничный китель, принялся бриться, прямо на сухую.
А что поделать? Солдат обязан стойко и мужественно переносить все тяготы и лишения военной службы. Ты начинаешь понимать истинный смысл этой фразы, когда на деньги, которые тебе прислали родители, ты купил побольше дешевых сигарет, потратил все на пельмени в чепке, да и по счастливой случайности попал на Праздник Контрабаса, где смог урвать два куска пиццы и бутылку пива.
Такие вот радости солдата срочной службы ВС РФ.
Не сказал бы, что в военном госпитале было плохо. Даже наоборот: ни раннего подъема, ни строевой, ни ночных нарядов по парку с одним единственным желанием -дождаться момента, выкурить злосчастную сигарету без фильтра, зажевав конфетами, которые наше доблестное Министерство Обороны выдает раз в десять дней. Хорошо кормят, можно свободно ходить с телефоном, и даже не прятать. Можно даже покурить в туалете, как говорится, не боясь за то в награду получить пяток наряду. Да и молоденькая. медсестричка-практикантка из местного мед.колледжа - вполне интересный собеседник.
Глава 2. Наряд по сигаретам
Как бы я описал это место? Здесь, пожалуй, хватит одного слова - “проеб”. Кто-то ложится сюда с коньюктивитом, и то ли от скуки, то ли от напускной храбрости рвется обратно в часть. А есть я - страдающий(да, это громко сказано) гастритом двадцатилетний парень, отчисленный из университета за публичные высказывания в поддержку некогда братского брата во времена навязываемой всеобщей ненависти.
Нет, конечно же, отчислили меня по формальной причине, просто “потеряв” мой экзаменационный билет, и выдав это все за подделку подписи преподавателя.
Какое счастье, что здесь об этом никто не знает, потому что толстый военком после моих просьб об отсрочке и рассказанной, по своей дурости, настоящей истории моего отчисления, обещал отправить меня куда-нибудь в Дагестан.
Поэтому могу вас заверить, что учитывая все обстоятельства, на тот момент моя судьба складывалась как нельзя лучше. После окончания целого курса обучения в медицинском ВУЗе, о чем я сразу же сказал, меня еще во время карантина рекомендовали зачислить в роту обеспечения сан.инструктором. Не хотелось мне как-то идти писарем к командиру батареи - вечно недовольному казаху. Я уж лучше как-нибудь в каличке отсижусь.
Переваривая события последних трех месяцев своей жизни, я сидел на подоконике окна больничной палаты и через решетку пытался достать сигарет себе и ребятам, разделившим со мной это помещение. Мы называли это “нарядом по сигаретам”. Ну а что, хоть и госпиталь, но военный, а понимающие ребята на улице будут всегда.
Мое спокойствие прервало короткое “о-оу”, доносящийся из кармана калички. Да-да, ребят, в армии люди до сих пор сидят в аське, ибо временами слабый интернет редко позволяет большее. Интересно, кому я там понадобился? Родители, сестра, друзья или Лена?
Достав телефон, я не то что бы ужаснулся, а просто охуел настолько, что забыл больше, чем знал за всю жизнь.
Глава 3. “Дрожит рука, сжимая автомат. Холодной пеленой глаза покрыты. Никто не знает, как грустит солдат, обманутый девчонкой и забытый”
Что подумает и сделает двадцатилетний парень, узнав, что девушка его бросила, да еще и ушла к другому, просто дождавшись момента, когда вышеупомянутый парень уйдет в армию? Сейчас, после всего пережитого, я вспоминаю это все с улыбкой и даже какой-то усмешкой, но тогда мне казалось, что мир летит в пизду неведомых размеров.
Я никогда не был образцом мужской стойкости, не имел внутри какого-то несгибаемого стержня, не считал себя Рембо. Я был обычным парнем, даже слабее обычного как в моральном, так и физическом плане. Быть может, это пробелы в воспитании, или природа наградила меня таким характером. Но во всяком случае то, что произошло, в тот момент ударило по мне как оплеуха старшины-армяна за недостаточное количество стяжков на подшиве.
И что мне тогда надо было сделать? Разобрать бритву и перерезать себе вены? Или просто отпустить ситуацию, выложив ее голые фотографии ради мести?
Вот ты бы что сделал, друг? Просто отпустил ситуацию? Эх, твои бы слова, да в мои уши два года назад.
Но я, к сожалению, начал вынашивать самый идиотский план мести, какой только смогла придумать моя голова на тот момент.
Глава 4. Срочный контракт
Вы знаете, что такое абсурд? Наша армия в те времена была пропитана абсурдом от слова совсем. Тогда только-только появилось понятие “срочный контракт”. Срочный. Контракт. Каламбур, не правда ли?
Сейчас расскажу немного подробнее для тех, кто не застал эти времена или по каким-то причинам не следил за новостями.
Итак, срочный контракт подразумевало подписание контракта срочником, прошедшим учебку, на короткий промежуток времени, от одного месяца до полугода. Солдат становился полноправным контрабасом с одним лишь условием - нас, как правило, отправляли туда, “где нас нет”. В таком случае один день службы шел за три, что позволяло уйти на дембель намного раньше. Эдакий Солдат Удачи на прокат.
Министерство Обороны, как и полагается, твердо держало слово: домой все возвращались раньше положенного срока, да и зарплату платили неплохую. Только вот возвращались не все в красивой дембельке. Если повезет, то в рефрижераторе с большой надписью “200”, который еще неделю назад был забит консервными банками с патронами, а на бортах гордо красовалась надпись “Гуманитарная помощь”. Некоторым везло меньше. В колясках, с ногами, оторванными на лепестке, или перебитым позвоночником, после чего не то, что оружие, но даже хуй свой поднять не сможешь.
Противоречивые перспективы, не правда ли?
Но кто тогда думал о таких мелочах, вроде потерянного здоровья или жизни? Пф, мелочь, да и только. Я ведь солдат российской армии. Умею красиво заправлять постель, быстро подшиваться, да и с настоящего автомата целых три магазина отстрелял, а потом еще и сам его почистил! Что еще нужно для победы над резервистами-сантехниками и десятком польских наемников? Нас ведь больше, нас поддержат местные. Мы - воины-освободители.
Поэтому никто не боялся слухов ни о том, что на стороне врага тайно воюет хваленый корпус морской пехоты пиндосов, ни о том, что появилась какая-то новая болезнь, из-за которых уже целых два города на территории врага закрыли на карантин. По телевизору тогда говорили, что все нормально. Командиры тогда говорили, что все нормально, и все это не больше, чем проделки Запада, чтобы запугать нас. А раз говорят, значит, правда, в армии так заведено.
Знаете, друзья, армия вообще очень сильно меняет человека. По прошествии шести месяцев из ярого борца за свободу, права человека и демократию я превратился в типичного, как тогда любили говорить, ватника.
Нет, конечно же, страх умереть был. Но, сейчас стыдно в этом признаваться, было какое-то желание получить легкое ранение или даже контузию. Ну а что плохого? Комиссование и пополнение баланса карточки ВТБ, досрочный дембель, да и потом можно разыграть сильнейший ПТСР или последствия другого ранения.
Помните, как я начинал говорить об идиотском плане мести Лене? Так вот это он и есть. Воззвать к совести, к чувству вины, мол, смотри, это из-за тебя я полез туда, и теперь такой.
Глупо, спросите вы? Да, очень глупо.
Да ты вообще ебнутый, - скажет сержант, назовем его Гущей, услышав мой рассказ, пока мы на броне будем сопровождать гуманитарку
Так точно, тащ сержант, - скажу я с усмешкой
Нет, ну а что вы хотели-то, ребят? Ну да, согласен, я долбоеб, но я еще в каличке на эмоциях написал Лене, что “это будет на ее совести”, а за базар, как говорится, надо отвечать. Хех. Вы видели когда-нибудь лысого эмобоя? Вот и я не видел, а они, оказывается, живут в каждом из нас.
Шутка.
Глава 5. Трупный запах
Так или иначе, и свою контузию и первое ранение я получил, даже не успев снять автомат с предохранителя.
Наша бэха с флагом несуществующего государства шла впереди колонны грузовиков.
Я понятия не имею, то ли диверсионный отряд противника проник в тыл к “нашим”, то ли это были какие-то супер современные пиндосовские снаряды, но ужасный противный свист в ушах убил все мысли, оставив только одну “все, пиздец, отвоевался”.
Снаряд сдетонировал в полуметре от машины. Меня, вставшего на ноги, в попытке спрыгнуть после команды “к бою” откинуло метра на два, где я успешно приземлился головой в нечто, что до бомбежек скорее всего было асфальтом.
В ушах ужасный звон, вокруг крики и где-то далеко-далеко слышатся выстрелы. А далеко ли они на самом деле? Проржавевшая старая антабка оторвалась, мой автомат валялся под задним правым колесом бэхи. По правой ноге текло что-то теплое.
“Я что, обоссался? Я что, уже умер?”
В попытке встать я подумал, что возможно сломал себе пару ребер о бронежилет.
Но я хотя бы был жив, и это уже хорошо, пусть даже и обоссался. Но я не обоссался. А лучше бы да. Вся нога была в крови, внутри бедра торчал осколок. К счастью, артерия не задета. И что еще важнее, до яиц оставалась пара сантиметров.
Решив, что осколок лучше не трогать, я потянулся за ИПП, как вдруг выстрелы вокруг прекратились. Крик. Я слышал ужасные крики. Сквозь запах пороха, гари и собственной я услышал знакомый запах разложения, который помнил еще с занятий в меде. Нет, это не был запах формалина. Это был именно запах трупа, свежего трупа, гниющего трупа.
“Я точно не умер?”
Я даже не знаю, как описать то, что я тогда увидел. Солдаты противника шли, истекая кровью. На некоторых еще висели новенькие М4А1.
“И когда они сменили вечные калаши на эти пластиковые игрушки?”
Первое, что я подумал в тот момент, - это то, что на них напала стая волков. Причем нападали методично, пока они спали. Наверное, наши. дрессированные волки были
“Но почему они до сих пор идут?! Почему не стреляют?! Это какой-то американский наркотик? Какие-то сухпайки Нуланд?! У этого же вон артерия перебита, кровь сочится. Или это даже не кровь? Больше похоже на дерьмо язвенника”
Воспользовавшись затишьем, Тимур, контрактник-ветеринар из моей части, подбежал ко мне и начал заматывать рану потуже.
Давай на счет три. Раз, два…
Стой, что на счет три-то, блять? - спросил я
Три! - громко сказал контрабас и выдернул осколок, плотно прижав место раны, хотя по хорошему надо было бы прижать мне рот.
Глава 6. Весь магазин
Если и есть в русском языке грубые слова и оскорбления, которые я не проорал тогда в адрес Тимура, человеку, знающему их надо дать Нобелевскую в области филологии.
Через минуту после вкалывания промедола боль испарилась, я начал что-то слышать и соображать. Солдаты с двухцветными флагами шли прямо на нас, не поднимая оружия.
“Блять, они сдаются чтоли?”
приказываю вам поднять руки и остановиться! Командир ко мне, остальные на месте, иначе буду стрелять, согласно протокола! - скомандовал Гуща, оставшийся главным после смерти замка.
Но те так и шли, и даже не строем, не обращая внимания на его слова.
Тогда Гуща скомандовал: “К бою”. Вся наша группа сопровождения подняла оружие в сторону противника.
Тимур оттащил меня к перевернутой бэхе, и побежал к нашим. В тот момент любые синонимы оружия, то ли от промедола, то ли от контузии, просто испарились из моей головы.
Восемьдесят пять триста тридцать три девяносто два - только и мог выкрикнуть я номер автомата, показывая пальцем на свою многострадальную Ксюху
Когда до сослуживца дошло, что я имею ввиду, он подбежал к автомату, и носком отпипнул его назад, в мою сторону.
Переведя предохранитель в боевое положение, я лег на живот и направил оружие в сторону противника, который был уже в двух метрах. Но никто не стрелял, и не думал поднимать оружие.
Тогда Гуща сделал одиночный выстрел в воздух. Все замерли в ожидании. Все, кроме противника. Они так и плелись кривыми разорванными кровоточащими ногами в нашу сторону. И когда расстояние между нами сократилось до метра, они начали на нас нападать! Они просто подходили вплотную и начинали пытаться повалить на землю и укусить.
Я сразу понял, откуда были эти ужасные крики пять минут назад. Я не стал дожидаться команды и выпустил три очереди в одного солдата.
Вы знаете, какое это ощущение, когда лишаешь человека жизни? Мучила ли меня совесть, думал ли я о его семье, родных? А вот нихуя подобного. Единственное, что я чувствовал - это облегчение от того, что сам не занял его место
Только вот этот почему-то не умер, лишь упал, встал и попер на меня. Когда я увидел в его теле не менее пяти отверстий, подумал, что это действие наркотика, который напрочь отключает чувство боли.
“Но почему он не дышит?” - на секунду промелькнула мысль в моей голове.
Чья-то шальная пуля срикошетила от земли и попала мне в правую руку. Не смертельно, царапина, но поднять конечность я уже не мог, как и правую ногу, чтобы убежать. Тогда я, почти смирившись с неизбежной смертью, поднял автомат левой рукой, насколько это было возможно, и высадил все остатки магазина в эту тварь, человеком я его уже назвать не мог.
Из-за отдачи в слабой руке пули прошили тело от паха до головы. И, о чудо! Тварь упала на землю, и больше не вставала. Я пытался добить ее, но магазин был пуст.
Глава 7. Буханка
Часто ли вам, правши, приходится делать что-то левой рукой? Например, писать, есть или дрочить. Думаю, многие ломали когда-то ведущую руку. А теперь умножьте это на стресс, пережитый от убийства непонятной твари, по виду очень похожей на человека.
Достав из подсумка запасной магазин, я отстегнул пустой. Кое-как засунув новый в шахту, попытался передернуть затвор. Но хуй там квакал. Левой рукой это сделать было невозможно, даже уперев автомат в землю.
Ебаные конструктора, за 50 лет так и не внедрили затворную задержку в ебаный АК.
Я стал звать на помощь в надежде на то, что кто-то поможет мне передернуть затвор. Нет, это не то, о чем вы подумали. Но все вокруг уже лежали, только Гуща, прижимая артерию на шее и истекая кровью, подергивался где-то метрах в пяти от меня.
Вдруг кто-то схватил меня за разгрузку и потащил назад. Запрокинув голову, я увидел Тимура, он хромал. Ксюха болталась сзади и била его по бронежилету.
Так, хромая и тяжело дыша, он протащил меня метров пятьсот, пока мы не подошли к буханке, без стекол, изрешеченной осколками. За рулем сидел ефрейтор в горке со странной фамилией, то ли Эзоп, то ли Эзак.
Ребята затащили меня в кузов, положили и пристегнули. Тимур сел напротив, кинул мне ИПП, и сам стал перебинтовывать свою ногу. На ноге были следы зубов.
Глава 8. Люди в черном.
Чертова буханка завелась только с четвертой или пятой попытки. Когда мы, наконец, тронулись, Гуща, точнее то, во что он превратился, поднялось и поперло на нас. Его глаза из ярко-голубых превратились в карие, наполненные кровью, стали стеклянным. Из недавно кровоточащей артерии будто после применения гемостатика сочилась коричневая густая жижа. Ефрейтор остановил машину, но глушить не стал. Гуща брел на нас, сильно хромая. В его левой ноге не хватало огромного куска мышцы, его просто вырвали оттуда. Буханка снова тронулась. Мы объехали сержанта и постарались поскорее убраться от места столкновения. Возвращаться к перевернутой бэхе, окруженной этими тварями, для того, чтобы связаться со штабом, не было никакого желания. Выживших тоже не было.
“Надо только пересечь границу, и тогда мы забудем этот кошмар. Нас положат в госпиталь, меня отправят домой, а Тимуру не дадут превратиться в одну из этих тварей”
На границе стоял кордон из двух БТРов и какие-то люди в черном, с лицами, закрытыми балаклавами. Непонятно, то ли это было ФСБ, то ли противник. Мы остановились, чтоб сообщить о раненых, которых надо доставить в госпиталь.
После этих слов все бойцы направили автоматы в нашу сторону. Это не были примитивные АК-74М или наши ксюхи. Наверное, АК-12 или что-то вроде того. Человек, представившийся майором Петровым (а как же иначе?), спросил, есть ли в буханке укушенные. Тимур, уже сильно покрасневший от развивающийся инфекции, хотел было встать, но я остановил его. Шестое чувство засвербело в заду.
На удивление, майор поверил мне. Получив отрицательный ответ, он сказал, что граница закрыта. На наши возражения о том, что мы вроде как свои, и у нас раненые, он ответил, что никаких своих за границей нет, и мы - вражеские диверсанты, пытающиеся незаконно пройти через государственную границу с оружием. После этих слов нам стало понятно, что “официальным” путем нам домой не попасть. Медлить было нельзя. Тимуру срочно были нужны антибиотики, а содержания АИ-4 при укусах от неведомого бешенства было явно недостаточно.
На наше счастье, буханка завелась почти сразу. Мы решили поскорее удрать от чекистов. Видимо, им было известно больше, чем нам, и это их знание не сулило Тимуру ничего хорошего.
Мы отъехали вглубь вражеской территории почти на 20 км. Проезжая мимо места недавнего боестолкновения, мы заметили, что на земле не лежало ни одного трупа, ни одного автомата, даже гильзы убрали.
Да, кто-то постарался замести следы. Интересно, это наши или враги? А, может, и нет никаких ни наших, ни врагов? Может, это все какой-то общий заговор?
После небольшого совещания, было решено искать объезд закрытыми тропами, через которые в свое время наши оружие и боеприпасы для повстанцев, а наемники проникали незамеченными от спутников.
Незаметно для себя я уснул.
Глава 9. Опустевшая часть.
Тот, кто хоть раз ездил в буханке, знает, что это такое. Чудовище советского автопрома, предназначенное для военных нужд, ездить там, где ходят танки. Но о комфорте в этом старом автомобиле то ли девяносто пятого, то ли шестого года, не могло идти и речи. Зеленый кузов, изнутри наспех обшитый поролоном, две откидные койки для больных и перегородка между водителем и пассажирским, хотя правильнее будет сказать, грузовым отсеком.
Как ни странно, но гул от военных мостов в совокупности с рычанием старого дизеля, а так же топлива, бултыхающегося в канистрах сзади, оказывали больше успокаивающее воздействие.
«Я снова дома. Мне снова восемнадцать. Я только что закончил школу. Впереди вся жизнь, взрослая, ответственная, таинственная, но от того такая интересная. Аттестат об окончании школы с отличием, неплохие балы ЕГЭ и четкое осознание того факта, что я не хочу заниматься тем, что прочат мне родители. Оба они – врачи, уважаемые люди в нашем небольшом провинциальном городке. Значит, и я должен спасать жизни людей. С одной стороны я не хочу, а с другой, как говорится, мал еще, чтоб сам думать, вырастешь – поймешь, понравится.»
Резкое торможение с последовавшим ударом головой о лобовое вывело меня из страны снов. Хотя я бы остался там, наверное, навсегда.
- Костян, глянь Тимура, что-то не так. Молчит
Я оглянулся в пассажирско-грузовой отсек и увидел, что он лежит на полу, дергаясь в эпилептическом припадке. Я выпрыгнул с переднего сиденья, открыл боковую дверь, как вдруг эта тварь встала и начала смотреть на меня пустыми глазами. Такими же, какие были у солдат врага. Такими же, какие были у Гущи. Тимур постоял секунд пять, будто что-то жуя, привыкая к новым вкусовым ощущениям. После этого он попер на меня. Оружия на мне не было, и единственное, что я успел сделать – это запрыгнуть в кабину, и не закрыв дверь, заорать Эзопу «Поехали, блять».
Отъехав на безопасное расстояние, мы снова остановились перевести дух. Достав сигарету из-под чудом уцелевшей кепки, я вынул фильтр и закурил. Слишком много ужасного случилось за последние 6 часов.
- Слушай, как тебя по имени-то? А то я все по фамилии, да по фамилии.
- Саня, - протянул он мне дрожащую руку.
- Будем знакомы, Саня.
- У нас горючка почти кончилась. Заглохнем с этими тварями, пиздец тогда.
- Ну так сходи и залей, че ты мне мозги ебешь? – я уже тогда понял, к чему он клонит, и по моей интонации было отчетливо слышно, что я закипаю.
- Да нахуй надо, я из кабины не вылезу, пока мы в часть не попадем. Это приказ, - сказал он дрожащим напуганным голосом.
Я был напуган не меньше его, но желание спасти свою жопу было сильнее страха и желания дать Сане по морде. Я уже не обращал внимания на раненые руку и ногу, благо, раны не были глубокими, пули не застряли, а промедол справлялся со своим делом Я молча вышел из кабины, стараясь не шуметь, достал канистру с дизелем и принялся наполнять второй бак. Первый бак, чтоб его, какой-то мудила в парке заварил лючок, наверное, чтобы прапора не сливали. Мы снова тронулись.
Километров через пятнадцать виднелся изрешеченный пулями, изрисованный баллончиком и погнутый синий знак, оповещающий нас о том, что до В. осталось совсем недолго. Мы почти на границе. Вот только бы не встретить проклятых чекистов. За эти пол часа, пока мы преодолевали расстояние до знака, мы с Саней немного успокоились. Молчали, но молчали спокойно, без дрожи.
- Как думаешь, Костян, что это за хрень с людьми? Вирус какой или бешенство? Ты же вроде как у нас врач.
- Да откуда я, блин, знаю? Скорее всего, бешенство. Сначала температура, потом они нападают, передается через укус. Надеюсь, что по воздушке эта хрень не переходит, иначе и мы с тобой скоро тоже заболеем.
Я протянул ему антибиотик из аптечки и дал флягу.
- На, выпей. Будем профилактикой заниматься, пока не узнаем наверняка.
Забрав у Саши пачку и взяв одну таблетку себе, я проглотил ее, даже не запивая. Воды всего фляга, а ехать еще непонятно сколько.
- Знаешь, Санек, это бредово прозвучит щас, конечно, но мне кажется, что это зомби.
- Что, блять? Какие зомби? Ты в своей каличке фильмов пересмотрел?
- Иди-ка ты нахуй. Сам смотри. Они становятся такими после укуса и дохнут, блять, только после того, как ты им бошку прострелишь. Не, я не утверждаю, я знаю, что это бред. Но похоже пиздец.
- Ладно, надо доложить в ППД. Если они, конечно, сами еще не вкурсе
Обсуждая диагноз заболевших, мы даже не заметили, как пересекли границу и оказались на своей территории. Без вверенного оружия, без девяноста процентов личного состава, без путевого листа. Но мы все же были дома.
Действие промедола заканчивалось, конечности начинали ныть. Все запасы из аптечки были потрачены на меня и Тимура. Да и нельзя этой хренью злоупотреблять.
- Останови машину, я назад переберусь, ноге пиздец.
- А там ей че, лучше будет?
- Ты тупой? Останови машину, нормально прошу. Тут места нет, ноги вытянуть, перебинтоваться нормально.
- Ладно, извини, ступил, - сказал Саня, после чего плавно остановил многострадальную буханку.
Я перебрался назад, вытянул ногу на кушетке и ослабил бинты. Да, хорошего мало. Тут инфекция начинается, но хотя бы не кровоточит. Я закинул еще одну таблетку пенициллина, после чего осмотрел руку на предмет прогрессирующей инфекции. Фух, тут все вроде не так плохо: шрам, конечно, останется, но заживет быстро. Растянувшись на кушетке, я снова отключился.
« - Да какого хрена? Ты что, тупой совсем? – орал на меня отец после того, как узнал, что приказ о моем отчислении будет подписан уже завтра утром.
Не знаю, может, он бы и смог что-то сделать, если бы я сразу рассказал о долгах, но тогда было уже слишком поздно.
- Ой, позор. Сын даже год проучиться нормально не смог. Мы тебя так не воспитывали, - сотрясалась мать.
На мои глаза наворачивались слезы. Кулаки тряслись, я старался сдержаться, чтобы не ляпнуть чего лишнего.
Отец, немного успокоившись, начал рассуждать над решением проблемы.
- Ладно, что сделано, то сделано. Пусть уроком будет. С армией я как-нибудь разберусь, отсрочку тебе сделаем. Через пол года восстановишься и закончишь.
- Да мне нахер ваш мед не сдался! Я вам год назад еще это говорил! Думаете, хотел бы я там учиться, запорол бы все? Я не тупой, - сдержаться не получилось.
Мать снова начала реветь, градус напряжения в комнате поднялся до температуры ядра Земли. Отец лишь улыбнулся, даже как-то по-доброму, не оскалившись, и сказал: «Ну тогда пойдешь в армию, а как придешь, поумнеешь, я начну тебя слушать».
- Ну и пойду! – уже в слезах выпалил я.»
Меня разбудил звук стука. Это Саша тарабанил в ворота части, но, видимо, никто не открывал. Когда я поднялся с кушетки, Эзоп уже сам открыл ворота. Мы въехали на территорию, и уже закрыв ворота, поняли и ужаснулись: в части не было никого…
Глава 10. Прорыв.
- Что-то мне это совсем не нравится, Кость, - подавленным голосом выдал Эзак.
- Куда все съебались? Может, на учения?
- Ага. Вся часть вот так вот разом взяла и испарилась, блять. Хуйни не неси. Давай дойдем до расположения, а там уж посмотрим.
- Ладно, пошли.
Оставив буханку прямо возле выезда, мы сообразили подобие походной колонны и двинулись в сторону казарм. На территории не было вообще никого. Из бани не шел дым, в курилках не было контрабасов, со стороны плаца не было слышно «Катюши» - все будто испарились. Клянусь богом, тогда я был бы рад даже увидеть своего армянского старшину и получить леща, но нет – никого не было.
Немного приведя себя в порядок, мы поднялись в расположение. Нас сразу же встретил щелчок взведенного затвора.
- Тихо, блять, боец, свои. Опустить автомат.
Перепуганный рядовой опустил оружие, но на предохранитель не поставил.
- Закройте дверь, живо! Они везде! – заорал он.
- Эй, слоняра, ты там охуел что ли? Ты на кого орешь, блять? – В расположении роты Саня сразу почувствовал себе увереннее.
Испугавшийся рядовой снова поднял оружие и навел его на нас.
- А ну опустить оружие, боец! – Скомандовал я.
Саня сильно побледнел и попятился назад.
- Ладно, дверь и вправду лучше закрыть. Ты сам все видел, - сказал я, попятившись к двери.
Когда прозвучал последний щелчок дверного замка, все выдохнули. Испуганный рядовой, наконец, поставил оружие на предохранитель. Открыв дверь оружейки, мы услышали до боли знакомое противное пищание.
- Как фамилия, солдат? Откуда будешь?
- Гвардии рядовой Некрасов. Местный я, с В.
- Имя как?
- Иван, Ванек.
- Костян, наш это, просто банщик, поэтому в расположении не появлялся никогда.
- Ладно, Некрасов, рассказывай, что тут, блять, происходит, и почему ты один сидел в оружейке, - приказал Саня
- Ты же помнишь, ой, то есть, Вы же помните весь этот бред про новый вирус бешенства? Вы ведь команда сопровождения? Я, кстати, к вам всегда хотел. Говорят, платят нормально и дембель раньше.
- Ты давай к сути ближе, о нас потом поговорим.
- Виноват. Короче, у НИХ эта хрень уже давно была, они целые города на карантин закрывали. Может, прорвался кто там, и через границу уже к нам попал. Говорят, больных на пляж приносило, или даже из воды выходили, вот прям выходили, - Некрасов прервался, достал флягу, глотнул и продолжил.
- Короче, по тревоге всех подняли, эскалация началась.
- Может, эвакуация? – переспросил удивленно Саня.
- Так точно, сказали, что в течение часа уезжаем. Всем даже оружия не раздали. На защиту не послали. Видимо, там совсем все плохо. Говорили, что прорвали морскую линию, все увалы отменили всем, всех с отпуска выдернули, - он сделал еще один глоток из фляжки.
- Ладно. Ясно, что нихуя не ясно. Но ты-то почему тут? Почему не со всеми?
- Ротный приказал идти в парк, склад ГСМ опечатать помочь. За нами потом вернуться должны были.
- Ну и? Опечатали? Когда все уехали?
- Никак нет, часов пять уже точно.
- Почему не опечатали?
- Я стучался в двери, не отвечал никто, а за забором уже эти твари были, я сюда и сбежал. Испугался, тащ ефрейтор.
- А что это вообще за болезнь, ты вкурсе?
- Никак нет!
- Да что ты, блять, заладил. Говори по-человечески, не на плацу стоим.
- Есть говорить по-человечески!
- Вань..
- Ладно, понял.
- Так. Я Костя, это Саня
- Кхм. Вообще-то ефрейтор…
- Да заебал. Ты еще не понял, что мы сейчас уже возможно даже и не военные?
- Ладно, окей, я Саня.
Мы пожали руки.
- Свет еще в части есть? Электрический, - спросил я, вспомнив про разряженный телефон.
Черт, как же хорошо, что вся семья в отпуске в Испании. Там-то такого уж точно не будет. Очень надеюсь, что они не станут возвращаться в страну, пока здесь все не уляжется.
- Да, вроде был, сигнализация же работает.
- И то верно. Ладно. Предлагаю до утра отбой, а завтра решим уже, что делать.
- Поддерживаю! – воодушевленно ответил Некрас.
Из ротной аптечки я достал бинты, антисептик и прочие принадлежности, обработал раны, выбрал свободную койку и буквально упал на нее.
Черт, как же здорово, жесткая солдатская кровать. Не земля, не койка в буханке, а нормальная кровать. Я отключился почти моментально.
Глава 11. Склад ГСМ.
Я машинально проснулся в 6.30 утра, как и остальные мои спутники. Есть хотелось неимоверно, как и курить. Но ни того, ни другого в нашем распоряжении не было.
- Некрас, ты куришь? Сиги есть?
- Курю, но щас нету. Пока здесь сидел, выкурил все, - ответил он, разглаживая кровать лыжами.
- Ладно, значит, позаимствуем у сослуживцев.
Мы принялись обшаривать каждую прикроватную полку. В итоге нашим уловом стали не меньше пятидесяти пачек сигарет, штук двадцать разных шоколадных батончиков и две пачки быстрорастворимого кофе. Утро уже начиналось неплохо.
Я подошел к телефону, оставленному на зарядке, и увидел, что сети нет. Попытавшись позвонить в службу спасения, я понял, что радоваться мы начали рано. Не было вообще никаких гудков. Значит, и узнать, что случилось, не получится. По радио тоже были слышны лишь одни помехи. Но сейчас не время для паники.
- Некрас, Вань, а твои родители что? Не пытался связаться?
- Нету родителей, детдомовский я.
- Ясно, извини. Не знал
- Да ничего, я их и не знал никогда.
После перекура и небольшого завтрака шоколадными батончиками и кофе, заваренным из чайника командира роты, мы сели и решили, что делать дальше. Да, казармы, да и вообще воинская часть – место безопасное, но не вечное. Еда здесь не вечная, стены могут не выдержать, да и вообще надо было как-то выходить к людям, сражаться, отстаивать свою Родину, и прочая околопатриотичная хрень.
Ладно, ребят, надо выбираться отсюда и к нашим ехать. Запасы пополним, путевку сделаем себе, наряд выпишем гарнизонный и поедем.
- Куда ехать-то? – изумленно спросил Эзоп.
- В О., в нашу часть, куда еще-то? Или ты в Москву захотел? По пути всяко кого-нибудь встретим. У меня, между прочим, дембель уже через месяц.
- Некрас, намути нам пока гарнизонный наряд по сопровождению калича до ближайшего жд-вокзала. А мы пока направление тебе выпишем, военник твой где?
- У командира роты в ящике.
- Так, военник сюда тащи, а сам гарнизонный наряд нам выпиши. Я не думаю, что проверять будут, кто выписал и зачем. Главное печать не забудь.
- Так, стоп. Ты уверен, что прокатит, Кость? Туда ехать дня три, не меньше, - Саня отвел меня в сторону.
- Мне кажется, туда ехать неделю. Насчет прокатит, не уверен. Но попытаться стоит. Мы здесь со временем сдохнем. Или ты думаешь, что столовая еще работает?
- Ладно, согласен. Тогда щас что, в каличку за направлением?
- Да, заодно заскочим на склад ГСМ, заправим все, что можно, машину сменим, а то на этой далеко не уедем. Да и обшарить тут все не мешает. Нужны ИРП, медикаменты, надо оружие прихватить. Сами впишем в военник, никто не проверит.
- Некрас, держи, впиши нам по автомату, старые вычеркни, - я протянул ему свой военник, Саня сделал то же самое.
- Ладно, пошли в каличку сначала.
На улице пахло дождем, сквозь туман было видно от силы метров триста. Мы шли сквозь него, надеясь, что двери в санчасть не будут заблокированы. Тихо подойдя к дверям, я еле слышно постучал. Потом постучал сильнее. Никто не открыл, но я чувствовал, что внутри кто-то есть. От легкого толчка, дверь со щелчком открылась вовнутрь. Меня чуть не вырвало.
Тот, кто здесь умер, уже успел прилично разложиться за сутки. Сумев совладать с собой, мы вошли внутрь. Никого не было. Саша сразу же побежал в процедурную, я сказал ему собрать все антибиотики, бинты, средства от отравлений и обезболивающие. Зайдя в фельдшерскую, я включил компьютер и закрыл дверь на замок. Быстро напечатав направление, поставив все необходимые штампы, я открыл дверь и вышел.
- Эзак, ты там все?
- Да, вроде все взял. Щас только пойду отолью. Можешь пока загружаться, - сказал он, кинув мне ключи от буханки.
Трупный запах до сих пор не давал мне покоя. А что, если труп тоже зараженный? Что, если он тоже стал одной из этих тварей? Мои размышления прервал глухой звук падения, раздавшийся со стороны сортира. Я сразу же побежал туда, понимая, что, скорее всего, Саня попал в беду. Открыв дверь, я увидел, как он обломанным куском палки от швабры проткнул бешенного, а эта тварь со спущенными штанами так и тянула к нему свою единственную руку. «Похоже, после укуса ампутировали прямо на месте, спасти пытались…» Я оттащил эту тварь за медицинский китель назад, Саня вытащил свое импровизированное копье и с силой воткнул бешенному в глаз, пробив череп насквозь, чуть задев меня.
- Ты че, ебнутый? – выпалил я, отпуская этот повторно убитый труп.
- И-и-и-извини, не рассчитал, - запыхавшись ответил он.
- Смотри, видать, прямо на очке умер. Хуевая какая-то смерть.
- Пиздец, нашел над чем шутить…
- Ладно, пошли. Вдруг тут еще кто-то есть. Он тебя не укусил?
- Нет, слава богу, обошлось.
Я подхватил вещмешок, мы вышли из санчасти и направились в сторону буханки. К счастью, в этой схватке я не потерял ключи и сразу же отдал их Эзопу.
Заведя буханку, мы направились в парк. Остановившись прямо возле ворот склада, мы вышли, я сразу же схватил пожарный топорик, висящий у двери, а Саня вооружился ведром. Я постучал в дверь, внутри были слышны шаги. «Неужели, тоже эти твари?»
- Тащ прапорщик, свои!
- Какие нахуй свои? Все уехали, меня оставили. Или вы это за мной?
- Так точно, за Вами. Откройте ворота.
Шаги становились все громче, скрипнул плохо смазанный дверной замок, и двери открылись. Мы вошли. Прапор чуть ли не с объятиями кинулся к нам, пока дорогу ему не преградило ведро Санька.
Саша, как водитель, довольно часто, если не сказать постоянно, контактировал с начальником службы горючего, а вот мне довелось с ним повстречаться всего пару раз.
- Санек, ефрейская морда, вы че одни, че рваные, в крови, че происходит? Кстати, прапорщик Брагин, - сказал он, протянув мне руку.
- Так как ситуация у нас не совсем уставная, можно просто брага или Валерий Иваныч.
- Очень приятно, Валера
Для Валерия Ивановича он был еще слишком молод, а Брагой называть его как-то язык не поворачивался. Хоть и молод, но далеко не ровесник.
- Валер, мы за горючкой, а еще лучше за машиной другой.
- Ну нихера себе! Еще че попросишь? Докумэнт давай.
- Нэма докумэнта, Валер. Сам не видишь, че происходит? Части нет, даже знамя сняли. Не знаю, что это, но щас вот точно не до докумЭнтов твоих. Давай соляру и машину.
- Ну нихера себе! Соляры нет, берите козла и заправляйте бензином.
- А ты? Не с нами?
- Нет, тут останусь. С вами, конечно.
- Хорошо. Кость, тащи канистры, сюда, а я за машиной пошел.
Только я потянулся к дверному замку, как в дверь кто-то постучал…
Глава 12. М4.
- Твою мать, слоняра ебаный, я тебя чуть не пристрелил!
- Из чего ты меня пристрелишь-то? – уже с улыбкой сказал Некрас.
За его спиной виднелась непонятно откуда спизженная строительная тележка.
- Часть пустая, чепок обчистил, в столовой нашел гречку и картошку, и вон, два ТВНа наполнил, - показал он в сторону тележки.
В тележке так же лежали четыре автомата, подменка-флора и три цинка патронов.
- Горючки мало, но думаю, на пол тыщи кэмэ хватит. Оп-па. Да ты ушлый, я смотрю, хвалю, солдат, - сказал вернувшийся Саня, похлопав Некраса по плечу.
- Служу Российской Федерации, - гордо ответил Ванек, приложив правую руку к виску.
- Ладно, блять, не ори. Тащи свою телегу, а ты, Кость, канистры тащи, заправимся, да поедем отсюда к чертовой бабушке.
Взяв суммарно восемь канистр, мы заправили их, залили нашего козлика до отказа, и попутно обчистив склад и все остальные казармы на предмет наличия сигарет и сухпайков, подъехали к воротам.
За воротами не было никого, ни живых, ни мертвых, ни оживших. Спутники, судя по всему, все еще кружили над Землей, потому что сигнал GPS, вкупе со скачанными на телефон картами, давал неплохое представление о дальнейшем маршруте. Решено было ехать в сторону Р. Решив воспользоваться наилучшим, как нам казалось, тогда маршрутом, мы тронулись в путь. За время поездки до М4, мы с Сашей примерно обрисовали нашим новым друзьям всю ситуацию: что целиться надо в голову, что идут они на звук, что укушенный рано или поздно превратится в одну из этих тварей. Они слушали это с некоторым ужасом. Валера начал набивать магазины, припахав к этому делу и молодого Некрасова, скрепляя каждую пару магазинов скотчем (увы, синей изоленты не было), как это делали ребята из фильмов про Чечню.
После того, как ребята закончили набивать магазины, Брага решил провести инвентаризацию всего имеющегося у нас хабара. Туда попали: десять спаренных магазинов для АК, примерно четыре килограмма гречки, пол ведра картошки, около полутора сотен шоколадных батончиков, два забитых до отказа ТВНа, растворимый кофе и четырнадцать сухпайков, а также 150 литров бензина.
- До точки нам этого точно хватит, если на машине. Если нет, придется искать что-то на местах, нас на довольствие в ближайшей части никто не поставит. Сначала предлагаю съесть весь скоропорт, потом уже за ирпэшки примемся, да и все равно советую экономить. Бог знает, сколько мы ехать будем. На каждой заправке делаем остановку, проверяем, заливаем топливо. Видим машину – остановка.
- Есть остановка, тащ прапорщик, - отрапортовал Некрас.
- Ростовский волк тебе товарищ. Поцан, тебе лет-то сколько?
- В-во-восемнадцать, - ответил Ваня, сильно осев от слов Браги.
- Мы сейчас тут все в одном дерьме варимся, так что просто Валерий Иваныч.
- Есть, товарищ Валерий Иваныч!
Валера на это никак не отреагировал, лишь провел себе правой рукой по лицу ото лба до подбородка и тяжело вздохнул.
Вся М4 в сторону Н-Р была забита брошенными машинами. Тысячи машин, оставленных, брошенных на солнце, среди некоторых уже бродили твари, спотыкаясь, падая и вставая. Зато наша полоса, точнее ее обочина, была свободна, так что мы без проблем могли объехать весь этот ужас, заставший этих людей.
- Ребят, остановка?
- А, может, ну его к ебеням собачьим?
- Согласен, Кость, риск большой слишком, - сказал Эзоп и лишь сильнее утопил педаль газа, лишь бы не видеть всего этого кошмара.
- Похоже, питаться пока нам все же придется сухпайками. Некрас, доставай горелку, греть будем
- Ты совсем ебнулся, солдат? – вскрикнул прапор.
- Да тут бензин с нами едет, щас все к ебени фени отправимся раньше времени. Сырую жри или на ложке грей, как наркоман, - протянул он мне один ИРП.
Глава 13. Дорожный конфликт.
«Дай Богу чар, дай-дай Богу чар, и не скучай, слышишь, и не скучай» - раздавалось из наушников Некраса. Вот же даун, убавил бы хоть звук.
- Эй, морда, потише сделай, - Эзак сильно толкнул его в плечо, - что ты там за хуйню слушаешь, молодежь?
- А толкаться зачем, блять?! – рассвирепел Ванек
- Потому что ты даун своим звуком спать мешаешь.
- Ладно, сейчас убавлю, - не снижая уровня ярости во взгляде, ответил Некрас.
- Так что за хуйню слушаешь там?
- Сам ты хуйня!
- Ты че, слон, забыл свое место в этой жизни или да? – дав подзатыльник спросил Эзак.
Ваня сразу поубавил пыл, опустил взгляд и выдал: «Да группа это местная, мы с поцанами в детдоме еще слушали, лет нам по 14 было»ю
Наш козел гремел как проклятый, мы то и дело останавливались, чтобы влить запасы нашей драгоценной воды в расширительный бочок. «И куда она только девается?!» Очень радовало одно – запас сигарет. Можно было курить хоть каждые пять минут и не переживать, что они когда-то закончатся. «Сейчас бы еще пивка, да девочку под бок…ммм….»
Так мы проехали еще километров пятьсот, и все вроде бы даже успокоились. «Вот что значит понятие обстрелянного».
Резкий крик Браги нарушил наше почти дружеское путешествие.
- Эзак, тормози, блять! Блокпост!
Учитывая состояние военных машин в парке под начальством Брагина, мы оттормозились еще довольно быстро, за каких-то 200 метров. И вправду, дорога была поперек перекрыта машинами: двумя крузаками и короллой на 86-х номерах. Мы остановились метрах в пяти, как из-за капотов перегородивших автомобилей показались три ствола. С виду они были очень похожи на АКМ, но увеличенное цевье, коллиматоры и укороченные магазины ясно давали понять, что это простая Сайга.
Мы с Эзаком медленно вышли из машины, подняв руки. В нашем положении что-либо указывать мы не могли. Вся надежда была только на сознательность встретившихся нам «охотников».
- Кто такие? – громко спросил щуплый мужчина лет 30-35, показывая стволом на меня и на моего товарища
- А ты че, мужик, сам не видишь чтоль?! – сказал Эзак, опустив руки и сделав шаг вперед.
Выстрел в воздух моментально сбавил его напор. Он снова поднял руки в воздух.
- Военные мы, блять! – заорал уже я, но руки не опустил и с места не сдвинулся. В часть едем!
- В какую часть?! – в ответ заорал второй мужчина.
- А тебе какая нахуй разница, мужик?!
- Один ебет, другой дразнится! Спрашиваю, в какую часть едете?!
- Шестьдесят четыре ноль сорок пять! Доволен?
- Ладно, ладно, - убавили пыл оба мужчины, опустив оружие.
Я, честно сказать, тогда с этого сильно удивился, если не сказать, прихуел.
Я обернулся, и увидел, как Валера с Некрасом выходили из-за закрытых дверей нашего козлика, держа обоих мужчин на прицеле.
- А вот теперь, мужики, мы поговорим, - сказал Брага, держа их главного, мушку и целик на одной линии.
Мы с Эзаком попятились назад, достали оружие, сняли с предохранителя и тоже навели их перед собой «от живота».
- Выйти из-за машин и поднять руки, - скомандовал Эзак.
Наши «пленники» повиновались.
- Мужики, детей и баб не трогайте, с нами че хотите делайте, с моря ехали, когда этот пиздец начался, детям жрать нечего, оружие заберите, только жрачки дайте.
- А дорогу нахера перегородили тогда?! – закричал Брага.
- Говорю же, жрать детям нечего, горючка кончилась, так думали, что стопарнем кого-то, а тут вы, военные. Вы ж первые с оружием мородерить начианаете.
- Заебись у тебя логика. Некрас, принеси шесть ИРП и ТВН, а вы так стойте.
- Стоп, третий где? – сказал я, наконец сложив два и два, и поняв, что раз машины три, то и водителей должно быть три.
- Нет его, поцапали его, поссать ушел, выбежал уже укушенный, мы сколько могли его везли, потом он бредить начал, а по радио говорили, что они потом все бешенством заболевают. Он сознание потерял, мы его и застрелили. Да, ответим перед законом, хоть щас полицию вызывай или сам в участок вези, только детей и жен спаси. Хочешь, щас наручники надевай.
- Не, мужики, вы все правильно сделали. Вас никто судить за это не будет, это самооборона, - резюмировал Эзак.
Некрас вынес пайки и воду, поставил прямо перед нами, отошел назад и снова схватился за автомат.
«Не буду говорить ему, что тот стоит на предохранителе, а то вдруг еще кого подстрелит грешным делом».
- Так, мужики, горючку мы вам отольем, но при условии, что оружие заберем.
- А если эти твари….?
- Выбирайте, либо горючка и дети, либо оружие. И мы заберем одну машину. Вам сейчас вряд ли нужны все три.
Из короллы вышла женщина и чуть ли не с кулаками накинулась на одного из мужчин.
- Вася, делай что говорят, дети пить, есть хотят! Отдай машину, отдай ружье, давай просто уедем!
Минут через десять мы уже полностью перегрузили наши пожитки в один из ленд-крузеров, кое-как залили бензин и завели севший от частых попыток «пустого» запуска двигатель. Обыскав соседние машины, мы нашли еще одну сайгу. Отсоединив магазин и выкинув его куда подальше вместе с ключами, метров на 100, мы тронулись. Ключи они найдут, и магазин тоже, а нам так безопаснее.
Глава 14. Город ворон.
- Мужики, нам бы теперь гражданку раздобыть надо бы, не порядок как-то по четверке в крузаке гонять.
- Ну да, вдруг гайцы остановят или ВАИ, - попытался подхватить Некрас.
- Не, ребят, ну вы совсем ебнутые. Вы не видите, че творится тут? Какие еще нахер гайцы, какие ВАИ? Права, доки на машину есть и ладно, - выпалил Эзоп.
- Хотя…гражданку все ж не мешало бы достать, тут согласен…
- Ладно, давайте доедем до В, там затаримся, может, и найдем кого-нибудь. Хотя что-то мне подсказывает, что нихрена хорошего там не будет. Я такое видел в фильмах, от городов надо держаться подальше, - резюмировал я.
«Стоны, срывающиеся на крик, потные тела, тяжелое дыхание.
- Лен, что на часах?
- Не останавливайся!
Мысль о скорой отправке не давала покоя. Я вышел из Лены, так и не сумев кончить, достал телефон. На часах без пяти два. Значит, еще есть время до проводов. Продолжать, конечно, уже не было никакого смысла. Я просто упал рядом, покрепче прижав к себе голую Лену. Чувствовалось, что она немного обижена, больно колючая была. Эгоистка, даже сейчас думает о том, что не смогла кончить.
- Все ж нормально будет?
- Ты о чем сейчас?
- Ну ты ведь меня дождешься, правда же? – и откуда тогда во мне была такая привязанность…
- Опять ты за свое, хватит, надоело, - с еще большей обидой в голосе выдала Лена и начала натягивать на себя трусы
- Прости, просто страшно чуток, вот и все.
- А я тут причем, раз тебе страшно? Сто пятьсот раз уже говорила, отвечала, убеждала
- Я же говорю, прости, паранойя. Ладно. Одеваться надо, маме моей поможешь со столом?
- Да, помогу. Но время ж есть еще, целый час почти.
- Я просто чувствую, что сейчас взорвемся, если продолжим разговор.
- Ну значит, не надо было его и начинать! – выпалила Лена
Эти слова как триггер взвели меня. Я разозлился. Какая-то извращенная форма злости. Я стянул с нее трусы, поставил на колени и начал трахать, просто вытрахивая всю свою злость и паранойю. Как ни странно, тогда я не встретил никакого сопротивления. Лишь взгляд недоумения с частицей похоти и прикушенная нижняя губа. Я был настолько заведен, что не мог остановиться. А ведь в кармане шорт тогда еще были резинки. И чем я тогда только думал?..»
Резкий стук с последующим свистом вывел меня из сна. Мы плавно съехали на обочину и остановились.
- Пиздец, мужики, доездились, колесо пробили, - с какой-то грустью сказал Эзак.
- Да ладно, че такого, запаску поставим.
- Да поставим, базара нет, обидно просто, смотри, - Эзак указал на синюю табличку с белой буквой В, - сто метров не доехали.
- Ладно, мужики, на выход, пока колесо меняем, подстраховаться надо.
Мы вышли из машины и все, включая даже Некраса, привычно взяли в руки оружие.
Хороший солнечный день, напрягало лишь одно: вороны, которые, то взлетали из подсолнухов, то снова пикировали куда-то вниз. Ох, и не нравилось мне это.
«Может, поэтому город называется городом ворон?»
Глава 15. Боевое крещение.
- К бою, мужики! – резко скомандовал Валера.
Я машинально перевел предохранитель в АВ, и передернул затвор. Благо, эти инстинкты за те два дня, что прошли с начала всего этого пиздеца, у меня до сих пор остались.
«Всего два дня! Прошло всего два дня, а этот кошмар до сих пор не прекращается»
Некрас пытался дослать патрон, но затвор заклинило в среднем положении.
- Ударь по нему,- заорал Брага.
Удар. Вспышка. Громкий хлопок.
Некрас от страха бросил свою ксюху на землю.
- Поднять оружие! – скомандовал Эзак, пытавшийся с автоматом на шее сорвать гайки с колеса.
Как ни странно, громкий и четкий приказ сделал свою работу: Некрас сразу повиновался, взял автомат, и начал совмещать целик, мушку и туловище ожившего.
- Эзак, че по времени?!
- Минуты три, пять, тут секретки стоят!
- Ладно, давай реще. Огонь! – скомандовал Брагин
Первая очередь, отгремевшая прямо у меня над ухом, не причинила ожившему никакого вреда.
«Ну да, мы ведь это уже проходили»
Оглохнув от звуков выстрелов, я что было сил проорал: «Подпустите поближе, цельтесь в голову, иначе хуй!»
«Долбанные автоматы, все в масле»
После выстрела сизый дым из ствола на пару секунд создал стену тумана между мушкой и полем боя.
Опустив автомат пониже, я посмотрел на ребят. На их лицах был виден такой испуг и ахуй, что даже мой армянский старшина бы позавидовал.
Я оглядел поле боя. Они выходили из подсолнухов, их было не меньше полусотни. Вороны пикировали на тех, кто падал, и снова взлетали, когда очередная тварь протаптывалась по голове своего сородича.
- Эзак, реще давай! Всех не удержим! – заорал уже я, смотря на то, как Некрас старательно выцеливает голову очередного ожившего.
Хлопок. Еще одна тварь умерла окончательно.
«Или нет?»
- Давайте все на крышу! – заорал я, смотря на то, как на место одного убитого ожившего приходят твоя, в прямом смысле, спотыкаясь об его тело.
- Костян, ты ебнулся?! Машина на домкрате! Две минуты еще дай! – заорал Эзоп
- Нету у нас двух минут, их тут хуево-…., - слова Брагина заглушил звук очередного выстрела.
- Да не затягивай до конца, так уедем!
- А если отвалится?! Сдохнем все нахуй тут!
- Все равно сдохнем, а так хоть быстро и не от этих тварей, у меня второй магазин уже кончается. Некрас, тащи цинки!
Но Некрас не слышал, он уже вовсю отправлял на тот свет бедолаг, которые не смогли уйти туда своим ходом.
- Некрас, еб твою мать! Патроны тащи!
- Отставить патроны, - заорала ефрейская морда, двигайте в машину, ходу!
Открыв огонь на подавление, как это делали в крутых военных фильмах, мы попятились назад. Жаль, что такой темп огня действует только на живых, в том плане, что до конца, живых людей, а не этих тварей.
Мой автомат выдал три трассера, после чего курок в последний раз щелкнул, и я сломя голову побежал к машине.
Некрас и Брага каким-то чудным образом загрузились одновременно и через одну дверь.
- Давай газу, блять! – заорал Брага.
Стрелка тахометра поднялась до шести тысяч, мы буквально улетели с поля боя, так и оставив валяться проклятое колесо там, на дороге.
Руки тряслись и у меня, и у Браги, и у Эзопа.
Один Некрас был спокоен, он улыбался, а в глазах был виден огонь. Такие глаза редко когда можно увидеть, я и сам видел всего пару раз. Смотря в эти горящие стеклянные шары, начинаешь понимать: человек только что обрел себя.
Глава 16. История прапорщика Брагина.
Валерий Иванович Брагин родился в некогда братской советской республике на берегу Азовского моря в далеком 1975-м году.
Семья Валерия Ивановича была неполноценной: отец погиб в Афганистане, когда Валере едва исполнилось пять лет. Да и не помнил он отца особо: военный пилот вертолета МИ-8 постоянно находился в командировках то в одной, то в другой стране, которой, как он рассказывал, они помогали строить социализм.
Мама Валеры, Лариса Николаевна, была школьным учителем с большим стажем, дослужилась до директора школы. Но не смотря на весь ее авторитет и властность, ей так и не удалось воспитать в Валере примерного ученика.
Уже во втором классе Валера узнал, где и что можно украсть или обменять, чтобы продать подороже. Все начиналось со жвачек и импортных авторучек. К пятнадцати годам будущий прапорщик Брагин в первый раз попал в милицию за воровство металла. Лихие девяностые оставили свой след почти на всех бывших советских республиках.
Капитан милиции, бывший учений Ларисы Николаевны, помог замять дело, но слухи в маленьком городке расползались со скоростью света. Вышедшая на пенсию мать с сыном перебралась в Россию к родителям отца Валеры: к счастью, даже после смерти сына до сих пор с теплотой относились к невестке и внуку.
За два года в России Валера все-таки смог взяться за ум, и даже захотел стать пилотом как его отец, но не прошел военно-летную комиссию. Отказ в обучении в ВВУЗЕ не заставил Брагина покончить с мечтами о карьере военного. Несмотря на гарантированную отсрочку по причине смерти отца при несении службы, Валера написал заявление на отказ от отсрочки.
Мама Брагина к тому моменту уже получила инвалидность, и Валеру отправили служить всего в каких-то ста километрах от родного города. В то время как все сослуживцы Валеры массово шли добровольцами в Чечню, он оставался в части – после потери отца у матери уже был инфаркт, потери сына она бы уже точно не пережила.
В день выхода приказа, когда все стояли в расположении роты, а дневальный счастливым голосом зачитывал эти заветные для каждого солдата строки, командир взвода отвел его в сторонку и отдал телеграмму. Зачем вообще эта дурацкая традиция – молча отдавать телеграммы, почему нельзя нормально об этом сказать?
В связи со смертью матери, Валере предложили уволиться следующим днем после десятидневного отпуска, но от отказался: домой идти не хотелось, даже дембельку порвал и выкинул, девушка, которую он оставлял до армии, ожидаемо вышла замуж. Брагин решил и дальше строить военную карьеру, пусть и не в звании офицера: как льготника, сына участника боевых действий, его за три месяца до дембеля отправили учиться в институт прапорщиков.
Глава 17.
Тогда мы еле унесли ноги. Докатка не позволяла ехать больше 80 км/ч, а с учетом машин, стоящих по обе стороны обочины и возможности сбить очередную тварь, скорость не превышала сорока. После боевого крещения Некраса и Браги сигареты уходили с неумолимой скоростью. Мне дико хотелось напиться. Всем хотелось напиться.
- Брага, Валер, бухнуть надо, по-любому припас что-то
- Да не припас я нихуя, я тебе кто, прапорщик Шматко?
- Серьезно? У прапора нет спирта с собой?
- У прапора, может, и был бы, а я старший прапорщик. Еще раз назовешь меня прапором, я тебя пидором начну называть.
"И почему они так обижаются?"
- Ладно, успокойся. Нервы ни к черту, сам вон трясешься уже, - я попытался разрядить обстановку.
- Да, бухнуть надо. Эзак, остановись где-нибудь в магазине, - к Некрасу возвращалось чувство юмора.
Мы проезжали какую-то очередную деревушку.
- Эзак, тормозни возле домиков, обшманаем.
Снимать автомат с предохранителя при выходе из машины уже стало привычкой. В доме не было ничего особенного. Да и домом это назвать было сложно, скорее, лачугой, притоном для местных алкоголиков. Хозяева давно оставили это место, а мародеры, пришедшие сюда с началом всего этого пиздеца, обчистили то, что осталось. В полках можно было видеть рассыпанную крупу, холодильник Юрюзань стоял открытым, а полки валялись рядом: эти люди очень сильно торопились.
Мы бы так и ушли ни с чем, если бы не глухой стук под ногами Некраса. Под домом был погреб. Выломав доски, чтобы не пришлось отстреливать замок, мы нашли то, что на тот момент можно было назвать кладом: банки с перчатками, натянутыми сверху. Найдя воронку, мы быстро разлили содержимое первой трехлитровки по флягам. Чистейший самогон, первак.
Некрас сразу же приложился в фляге, сделал три глотка и сильно закашлялся, чуть не блеванув.
- Давай в крузак грузи это, трешку оставь на обработку ран, остальным напьемся, - скомандовал Эзак.
Теплое южное солнце заходило за горизонт.
- Поцаны, тормозить надо, переночевать где-то, - сказал Валера
- Да нет, зачем? Эзак пусть поспит, я его сменю, - мне очень сильно хотелось прокатиться за рулем крузака.
- Нет, мужиики. Заебемся так в машине спать. Надо поесть нормально, поспать, посрать, да и сэм сам себя не выпьет. Давайте в первую гостиницу заедем, один хрен, нет никого, забарикадируемся.
Эзак засыпал за рулем. Зеленые стены с двух сторон создавали не самую бодрящую атмосферу.
- Тормози! Вон шиномонтажка, там заночуем,вдруг колесо еще найдем там.
Мы плавно остановились. Свет в боксе не горел, дверь была не заперта. Создавалось такое впечатление, что этот пиздец произошел уже не меньше месяца назад. Я тихо постучал в маленькую дверь ворот, ответа не было. Тогда я еще раз проверил предохранитель, толкнул дверь ворот и вошел внутрь
Вдруг что-то твердое и тяжелое упало мне на голову. Я сразу же увидел вспышки автоматной очереди у правого виска. К сожалению, слышать я уже не мог. По голове разливалось что-то теплое.
Глава 18.
- Ну ты долбоеб, конечно – услышал я незнакомый голос, - Ты какого хрена волыну просунул раньше морды?
Я открыл глаза, голова адски болела, взгляд все никак не хотел фокусироваться.
Найдя единственный огонек во тьме, окружавшей нас, я попытался «выставить прицел», но ничего не вышло. Поэтому я просто закрыл глаза –так было проще.
- Кость, они нормальные мужики, тоже «наши», - это был знакомый голос Эзопа.
- Даааа, блять, нормальные, аж по бошке огрели, имени не спросив, - простонал я.
- А хули ты стволом машешь, слоняра?! – возмутился второй незнакомый голос.
«Это я-т
Глава 1. Радости жизни.
Синяя пижама, зеленые тапки, промаркированные штрихом и зеленая пиксельная майка. Я посмотрел на себя в зеркало, и сняв синий больничный китель, принялся бриться, прямо на сухую.
А что поделать? Солдат обязан стойко и мужественно переносить все тяготы и лишения военной службы. Ты начинаешь понимать истинный смысл этой фразы, когда на деньги, которые тебе прислали родители, ты купил побольше дешевых сигарет, потратил все на пельмени в чепке, да и по счастливой случайности попал на Праздник Контрабаса, где смог урвать два куска пиццы и бутылку пива.
Такие вот радости солдата срочной службы ВС РФ.
Не сказал бы, что в военном госпитале было плохо. Даже наоборот: ни раннего подъема, ни строевой, ни ночных нарядов по парку с одним единственным желанием -дождаться момента, выкурить злосчастную сигарету без фильтра, зажевав конфетами, которые наше доблестное Министерство Обороны выдает раз в десять дней. Хорошо кормят, можно свободно ходить с телефоном, и даже не прятать. Можно даже покурить в туалете, как говорится, не боясь за то в награду получить пяток наряду. Да и молоденькая. медсестричка-практикантка из местного мед.колледжа - вполне интересный собеседник.
Глава 2. Наряд по сигаретам
Как бы я описал это место? Здесь, пожалуй, хватит одного слова - “проеб”. Кто-то ложится сюда с коньюктивитом, и то ли от скуки, то ли от напускной храбрости рвется обратно в часть. А есть я - страдающий(да, это громко сказано) гастритом двадцатилетний парень, отчисленный из университета за публичные высказывания в поддержку некогда братского брата во времена навязываемой всеобщей ненависти.
Нет, конечно же, отчислили меня по формальной причине, просто “потеряв” мой экзаменационный билет, и выдав это все за подделку подписи преподавателя.
Какое счастье, что здесь об этом никто не знает, потому что толстый военком после моих просьб об отсрочке и рассказанной, по своей дурости, настоящей истории моего отчисления, обещал отправить меня куда-нибудь в Дагестан.
Поэтому могу вас заверить, что учитывая все обстоятельства, на тот момент моя судьба складывалась как нельзя лучше. После окончания целого курса обучения в медицинском ВУЗе, о чем я сразу же сказал, меня еще во время карантина рекомендовали зачислить в роту обеспечения сан.инструктором. Не хотелось мне как-то идти писарем к командиру батареи - вечно недовольному казаху. Я уж лучше как-нибудь в каличке отсижусь.
Переваривая события последних трех месяцев своей жизни, я сидел на подоконике окна больничной палаты и через решетку пытался достать сигарет себе и ребятам, разделившим со мной это помещение. Мы называли это “нарядом по сигаретам”. Ну а что, хоть и госпиталь, но военный, а понимающие ребята на улице будут всегда.
Мое спокойствие прервало короткое “о-оу”, доносящийся из кармана калички. Да-да, ребят, в армии люди до сих пор сидят в аське, ибо временами слабый интернет редко позволяет большее. Интересно, кому я там понадобился? Родители, сестра, друзья или Лена?
Достав телефон, я не то что бы ужаснулся, а просто охуел настолько, что забыл больше, чем знал за всю жизнь.
Глава 3. “Дрожит рука, сжимая автомат. Холодной пеленой глаза покрыты. Никто не знает, как грустит солдат, обманутый девчонкой и забытый”
Что подумает и сделает двадцатилетний парень, узнав, что девушка его бросила, да еще и ушла к другому, просто дождавшись момента, когда вышеупомянутый парень уйдет в армию? Сейчас, после всего пережитого, я вспоминаю это все с улыбкой и даже какой-то усмешкой, но тогда мне казалось, что мир летит в пизду неведомых размеров.
Я никогда не был образцом мужской стойкости, не имел внутри какого-то несгибаемого стержня, не считал себя Рембо. Я был обычным парнем, даже слабее обычного как в моральном, так и физическом плане. Быть может, это пробелы в воспитании, или природа наградила меня таким характером. Но во всяком случае то, что произошло, в тот момент ударило по мне как оплеуха старшины-армяна за недостаточное количество стяжков на подшиве.
И что мне тогда надо было сделать? Разобрать бритву и перерезать себе вены? Или просто отпустить ситуацию, выложив ее голые фотографии ради мести?
Вот ты бы что сделал, друг? Просто отпустил ситуацию? Эх, твои бы слова, да в мои уши два года назад.
Но я, к сожалению, начал вынашивать самый идиотский план мести, какой только смогла придумать моя голова на тот момент.
Глава 4. Срочный контракт
Вы знаете, что такое абсурд? Наша армия в те времена была пропитана абсурдом от слова совсем. Тогда только-только появилось понятие “срочный контракт”. Срочный. Контракт. Каламбур, не правда ли?
Сейчас расскажу немного подробнее для тех, кто не застал эти времена или по каким-то причинам не следил за новостями.
Итак, срочный контракт подразумевало подписание контракта срочником, прошедшим учебку, на короткий промежуток времени, от одного месяца до полугода. Солдат становился полноправным контрабасом с одним лишь условием - нас, как правило, отправляли туда, “где нас нет”. В таком случае один день службы шел за три, что позволяло уйти на дембель намного раньше. Эдакий Солдат Удачи на прокат.
Министерство Обороны, как и полагается, твердо держало слово: домой все возвращались раньше положенного срока, да и зарплату платили неплохую. Только вот возвращались не все в красивой дембельке. Если повезет, то в рефрижераторе с большой надписью “200”, который еще неделю назад был забит консервными банками с патронами, а на бортах гордо красовалась надпись “Гуманитарная помощь”. Некоторым везло меньше. В колясках, с ногами, оторванными на лепестке, или перебитым позвоночником, после чего не то, что оружие, но даже хуй свой поднять не сможешь.
Противоречивые перспективы, не правда ли?
Но кто тогда думал о таких мелочах, вроде потерянного здоровья или жизни? Пф, мелочь, да и только. Я ведь солдат российской армии. Умею красиво заправлять постель, быстро подшиваться, да и с настоящего автомата целых три магазина отстрелял, а потом еще и сам его почистил! Что еще нужно для победы над резервистами-сантехниками и десятком польских наемников? Нас ведь больше, нас поддержат местные. Мы - воины-освободители.
Поэтому никто не боялся слухов ни о том, что на стороне врага тайно воюет хваленый корпус морской пехоты пиндосов, ни о том, что появилась какая-то новая болезнь, из-за которых уже целых два города на территории врага закрыли на карантин. По телевизору тогда говорили, что все нормально. Командиры тогда говорили, что все нормально, и все это не больше, чем проделки Запада, чтобы запугать нас. А раз говорят, значит, правда, в армии так заведено.
Знаете, друзья, армия вообще очень сильно меняет человека. По прошествии шести месяцев из ярого борца за свободу, права человека и демократию я превратился в типичного, как тогда любили говорить, ватника.
Нет, конечно же, страх умереть был. Но, сейчас стыдно в этом признаваться, было какое-то желание получить легкое ранение или даже контузию. Ну а что плохого? Комиссование и пополнение баланса карточки ВТБ, досрочный дембель, да и потом можно разыграть сильнейший ПТСР или последствия другого ранения.
Помните, как я начинал говорить об идиотском плане мести Лене? Так вот это он и есть. Воззвать к совести, к чувству вины, мол, смотри, это из-за тебя я полез туда, и теперь такой.
Глупо, спросите вы? Да, очень глупо.
Да ты вообще ебнутый, - скажет сержант, назовем его Гущей, услышав мой рассказ, пока мы на броне будем сопровождать гуманитарку
Так точно, тащ сержант, - скажу я с усмешкой
Нет, ну а что вы хотели-то, ребят? Ну да, согласен, я долбоеб, но я еще в каличке на эмоциях написал Лене, что “это будет на ее совести”, а за базар, как говорится, надо отвечать. Хех. Вы видели когда-нибудь лысого эмобоя? Вот и я не видел, а они, оказывается, живут в каждом из нас.
Шутка.
Глава 5. Трупный запах
Так или иначе, и свою контузию и первое ранение я получил, даже не успев снять автомат с предохранителя.
Наша бэха с флагом несуществующего государства шла впереди колонны грузовиков.
Я понятия не имею, то ли диверсионный отряд противника проник в тыл к “нашим”, то ли это были какие-то супер современные пиндосовские снаряды, но ужасный противный свист в ушах убил все мысли, оставив только одну “все, пиздец, отвоевался”.
Снаряд сдетонировал в полуметре от машины. Меня, вставшего на ноги, в попытке спрыгнуть после команды “к бою” откинуло метра на два, где я успешно приземлился головой в нечто, что до бомбежек скорее всего было асфальтом.
В ушах ужасный звон, вокруг крики и где-то далеко-далеко слышатся выстрелы. А далеко ли они на самом деле? Проржавевшая старая антабка оторвалась, мой автомат валялся под задним правым колесом бэхи. По правой ноге текло что-то теплое.
“Я что, обоссался? Я что, уже умер?”
В попытке встать я подумал, что возможно сломал себе пару ребер о бронежилет.
Но я хотя бы был жив, и это уже хорошо, пусть даже и обоссался. Но я не обоссался. А лучше бы да. Вся нога была в крови, внутри бедра торчал осколок. К счастью, артерия не задета. И что еще важнее, до яиц оставалась пара сантиметров.
Решив, что осколок лучше не трогать, я потянулся за ИПП, как вдруг выстрелы вокруг прекратились. Крик. Я слышал ужасные крики. Сквозь запах пороха, гари и собственной я услышал знакомый запах разложения, который помнил еще с занятий в меде. Нет, это не был запах формалина. Это был именно запах трупа, свежего трупа, гниющего трупа.
“Я точно не умер?”
Я даже не знаю, как описать то, что я тогда увидел. Солдаты противника шли, истекая кровью. На некоторых еще висели новенькие М4А1.
“И когда они сменили вечные калаши на эти пластиковые игрушки?”
Первое, что я подумал в тот момент, - это то, что на них напала стая волков. Причем нападали методично, пока они спали. Наверное, наши. дрессированные волки были
“Но почему они до сих пор идут?! Почему не стреляют?! Это какой-то американский наркотик? Какие-то сухпайки Нуланд?! У этого же вон артерия перебита, кровь сочится. Или это даже не кровь? Больше похоже на дерьмо язвенника”
Воспользовавшись затишьем, Тимур, контрактник-ветеринар из моей части, подбежал ко мне и начал заматывать рану потуже.
Давай на счет три. Раз, два…
Стой, что на счет три-то, блять? - спросил я
Три! - громко сказал контрабас и выдернул осколок, плотно прижав место раны, хотя по хорошему надо было бы прижать мне рот.
Глава 6. Весь магазин
Если и есть в русском языке грубые слова и оскорбления, которые я не проорал тогда в адрес Тимура, человеку, знающему их надо дать Нобелевскую в области филологии.
Через минуту после вкалывания промедола боль испарилась, я начал что-то слышать и соображать. Солдаты с двухцветными флагами шли прямо на нас, не поднимая оружия.
“Блять, они сдаются чтоли?”
приказываю вам поднять руки и остановиться! Командир ко мне, остальные на месте, иначе буду стрелять, согласно протокола! - скомандовал Гуща, оставшийся главным после смерти замка.
Но те так и шли, и даже не строем, не обращая внимания на его слова.
Тогда Гуща скомандовал: “К бою”. Вся наша группа сопровождения подняла оружие в сторону противника.
Тимур оттащил меня к перевернутой бэхе, и побежал к нашим. В тот момент любые синонимы оружия, то ли от промедола, то ли от контузии, просто испарились из моей головы.
Восемьдесят пять триста тридцать три девяносто два - только и мог выкрикнуть я номер автомата, показывая пальцем на свою многострадальную Ксюху
Когда до сослуживца дошло, что я имею ввиду, он подбежал к автомату, и носком отпипнул его назад, в мою сторону.
Переведя предохранитель в боевое положение, я лег на живот и направил оружие в сторону противника, который был уже в двух метрах. Но никто не стрелял, и не думал поднимать оружие.
Тогда Гуща сделал одиночный выстрел в воздух. Все замерли в ожидании. Все, кроме противника. Они так и плелись кривыми разорванными кровоточащими ногами в нашу сторону. И когда расстояние между нами сократилось до метра, они начали на нас нападать! Они просто подходили вплотную и начинали пытаться повалить на землю и укусить.
Я сразу понял, откуда были эти ужасные крики пять минут назад. Я не стал дожидаться команды и выпустил три очереди в одного солдата.
Вы знаете, какое это ощущение, когда лишаешь человека жизни? Мучила ли меня совесть, думал ли я о его семье, родных? А вот нихуя подобного. Единственное, что я чувствовал - это облегчение от того, что сам не занял его место
Только вот этот почему-то не умер, лишь упал, встал и попер на меня. Когда я увидел в его теле не менее пяти отверстий, подумал, что это действие наркотика, который напрочь отключает чувство боли.
“Но почему он не дышит?” - на секунду промелькнула мысль в моей голове.
Чья-то шальная пуля срикошетила от земли и попала мне в правую руку. Не смертельно, царапина, но поднять конечность я уже не мог, как и правую ногу, чтобы убежать. Тогда я, почти смирившись с неизбежной смертью, поднял автомат левой рукой, насколько это было возможно, и высадил все остатки магазина в эту тварь, человеком я его уже назвать не мог.
Из-за отдачи в слабой руке пули прошили тело от паха до головы. И, о чудо! Тварь упала на землю, и больше не вставала. Я пытался добить ее, но магазин был пуст.
Глава 7. Буханка
Часто ли вам, правши, приходится делать что-то левой рукой? Например, писать, есть или дрочить. Думаю, многие ломали когда-то ведущую руку. А теперь умножьте это на стресс, пережитый от убийства непонятной твари, по виду очень похожей на человека.
Достав из подсумка запасной магазин, я отстегнул пустой. Кое-как засунув новый в шахту, попытался передернуть затвор. Но хуй там квакал. Левой рукой это сделать было невозможно, даже уперев автомат в землю.
Ебаные конструктора, за 50 лет так и не внедрили затворную задержку в ебаный АК.
Я стал звать на помощь в надежде на то, что кто-то поможет мне передернуть затвор. Нет, это не то, о чем вы подумали. Но все вокруг уже лежали, только Гуща, прижимая артерию на шее и истекая кровью, подергивался где-то метрах в пяти от меня.
Вдруг кто-то схватил меня за разгрузку и потащил назад. Запрокинув голову, я увидел Тимура, он хромал. Ксюха болталась сзади и била его по бронежилету.
Так, хромая и тяжело дыша, он протащил меня метров пятьсот, пока мы не подошли к буханке, без стекол, изрешеченной осколками. За рулем сидел ефрейтор в горке со странной фамилией, то ли Эзоп, то ли Эзак.
Ребята затащили меня в кузов, положили и пристегнули. Тимур сел напротив, кинул мне ИПП, и сам стал перебинтовывать свою ногу. На ноге были следы зубов.
Глава 8. Люди в черном.
Чертова буханка завелась только с четвертой или пятой попытки. Когда мы, наконец, тронулись, Гуща, точнее то, во что он превратился, поднялось и поперло на нас. Его глаза из ярко-голубых превратились в карие, наполненные кровью, стали стеклянным. Из недавно кровоточащей артерии будто после применения гемостатика сочилась коричневая густая жижа. Ефрейтор остановил машину, но глушить не стал. Гуща брел на нас, сильно хромая. В его левой ноге не хватало огромного куска мышцы, его просто вырвали оттуда. Буханка снова тронулась. Мы объехали сержанта и постарались поскорее убраться от места столкновения. Возвращаться к перевернутой бэхе, окруженной этими тварями, для того, чтобы связаться со штабом, не было никакого желания. Выживших тоже не было.
“Надо только пересечь границу, и тогда мы забудем этот кошмар. Нас положат в госпиталь, меня отправят домой, а Тимуру не дадут превратиться в одну из этих тварей”
На границе стоял кордон из двух БТРов и какие-то люди в черном, с лицами, закрытыми балаклавами. Непонятно, то ли это было ФСБ, то ли противник. Мы остановились, чтоб сообщить о раненых, которых надо доставить в госпиталь.
После этих слов все бойцы направили автоматы в нашу сторону. Это не были примитивные АК-74М или наши ксюхи. Наверное, АК-12 или что-то вроде того. Человек, представившийся майором Петровым (а как же иначе?), спросил, есть ли в буханке укушенные. Тимур, уже сильно покрасневший от развивающийся инфекции, хотел было встать, но я остановил его. Шестое чувство засвербело в заду.
На удивление, майор поверил мне. Получив отрицательный ответ, он сказал, что граница закрыта. На наши возражения о том, что мы вроде как свои, и у нас раненые, он ответил, что никаких своих за границей нет, и мы - вражеские диверсанты, пытающиеся незаконно пройти через государственную границу с оружием. После этих слов нам стало понятно, что “официальным” путем нам домой не попасть. Медлить было нельзя. Тимуру срочно были нужны антибиотики, а содержания АИ-4 при укусах от неведомого бешенства было явно недостаточно.
На наше счастье, буханка завелась почти сразу. Мы решили поскорее удрать от чекистов. Видимо, им было известно больше, чем нам, и это их знание не сулило Тимуру ничего хорошего.
Мы отъехали вглубь вражеской территории почти на 20 км. Проезжая мимо места недавнего боестолкновения, мы заметили, что на земле не лежало ни одного трупа, ни одного автомата, даже гильзы убрали.
Да, кто-то постарался замести следы. Интересно, это наши или враги? А, может, и нет никаких ни наших, ни врагов? Может, это все какой-то общий заговор?
После небольшого совещания, было решено искать объезд закрытыми тропами, через которые в свое время наши оружие и боеприпасы для повстанцев, а наемники проникали незамеченными от спутников.
Незаметно для себя я уснул.
Глава 9. Опустевшая часть.
Тот, кто хоть раз ездил в буханке, знает, что это такое. Чудовище советского автопрома, предназначенное для военных нужд, ездить там, где ходят танки. Но о комфорте в этом старом автомобиле то ли девяносто пятого, то ли шестого года, не могло идти и речи. Зеленый кузов, изнутри наспех обшитый поролоном, две откидные койки для больных и перегородка между водителем и пассажирским, хотя правильнее будет сказать, грузовым отсеком.
Как ни странно, но гул от военных мостов в совокупности с рычанием старого дизеля, а так же топлива, бултыхающегося в канистрах сзади, оказывали больше успокаивающее воздействие.
«Я снова дома. Мне снова восемнадцать. Я только что закончил школу. Впереди вся жизнь, взрослая, ответственная, таинственная, но от того такая интересная. Аттестат об окончании школы с отличием, неплохие балы ЕГЭ и четкое осознание того факта, что я не хочу заниматься тем, что прочат мне родители. Оба они – врачи, уважаемые люди в нашем небольшом провинциальном городке. Значит, и я должен спасать жизни людей. С одной стороны я не хочу, а с другой, как говорится, мал еще, чтоб сам думать, вырастешь – поймешь, понравится.»
Резкое торможение с последовавшим ударом головой о лобовое вывело меня из страны снов. Хотя я бы остался там, наверное, навсегда.
- Костян, глянь Тимура, что-то не так. Молчит
Я оглянулся в пассажирско-грузовой отсек и увидел, что он лежит на полу, дергаясь в эпилептическом припадке. Я выпрыгнул с переднего сиденья, открыл боковую дверь, как вдруг эта тварь встала и начала смотреть на меня пустыми глазами. Такими же, какие были у солдат врага. Такими же, какие были у Гущи. Тимур постоял секунд пять, будто что-то жуя, привыкая к новым вкусовым ощущениям. После этого он попер на меня. Оружия на мне не было, и единственное, что я успел сделать – это запрыгнуть в кабину, и не закрыв дверь, заорать Эзопу «Поехали, блять».
Отъехав на безопасное расстояние, мы снова остановились перевести дух. Достав сигарету из-под чудом уцелевшей кепки, я вынул фильтр и закурил. Слишком много ужасного случилось за последние 6 часов.
- Слушай, как тебя по имени-то? А то я все по фамилии, да по фамилии.
- Саня, - протянул он мне дрожащую руку.
- Будем знакомы, Саня.
- У нас горючка почти кончилась. Заглохнем с этими тварями, пиздец тогда.
- Ну так сходи и залей, че ты мне мозги ебешь? – я уже тогда понял, к чему он клонит, и по моей интонации было отчетливо слышно, что я закипаю.
- Да нахуй надо, я из кабины не вылезу, пока мы в часть не попадем. Это приказ, - сказал он дрожащим напуганным голосом.
Я был напуган не меньше его, но желание спасти свою жопу было сильнее страха и желания дать Сане по морде. Я уже не обращал внимания на раненые руку и ногу, благо, раны не были глубокими, пули не застряли, а промедол справлялся со своим делом Я молча вышел из кабины, стараясь не шуметь, достал канистру с дизелем и принялся наполнять второй бак. Первый бак, чтоб его, какой-то мудила в парке заварил лючок, наверное, чтобы прапора не сливали. Мы снова тронулись.
Километров через пятнадцать виднелся изрешеченный пулями, изрисованный баллончиком и погнутый синий знак, оповещающий нас о том, что до В. осталось совсем недолго. Мы почти на границе. Вот только бы не встретить проклятых чекистов. За эти пол часа, пока мы преодолевали расстояние до знака, мы с Саней немного успокоились. Молчали, но молчали спокойно, без дрожи.
- Как думаешь, Костян, что это за хрень с людьми? Вирус какой или бешенство? Ты же вроде как у нас врач.
- Да откуда я, блин, знаю? Скорее всего, бешенство. Сначала температура, потом они нападают, передается через укус. Надеюсь, что по воздушке эта хрень не переходит, иначе и мы с тобой скоро тоже заболеем.
Я протянул ему антибиотик из аптечки и дал флягу.
- На, выпей. Будем профилактикой заниматься, пока не узнаем наверняка.
Забрав у Саши пачку и взяв одну таблетку себе, я проглотил ее, даже не запивая. Воды всего фляга, а ехать еще непонятно сколько.
- Знаешь, Санек, это бредово прозвучит щас, конечно, но мне кажется, что это зомби.
- Что, блять? Какие зомби? Ты в своей каличке фильмов пересмотрел?
- Иди-ка ты нахуй. Сам смотри. Они становятся такими после укуса и дохнут, блять, только после того, как ты им бошку прострелишь. Не, я не утверждаю, я знаю, что это бред. Но похоже пиздец.
- Ладно, надо доложить в ППД. Если они, конечно, сами еще не вкурсе
Обсуждая диагноз заболевших, мы даже не заметили, как пересекли границу и оказались на своей территории. Без вверенного оружия, без девяноста процентов личного состава, без путевого листа. Но мы все же были дома.
Действие промедола заканчивалось, конечности начинали ныть. Все запасы из аптечки были потрачены на меня и Тимура. Да и нельзя этой хренью злоупотреблять.
- Останови машину, я назад переберусь, ноге пиздец.
- А там ей че, лучше будет?
- Ты тупой? Останови машину, нормально прошу. Тут места нет, ноги вытянуть, перебинтоваться нормально.
- Ладно, извини, ступил, - сказал Саня, после чего плавно остановил многострадальную буханку.
Я перебрался назад, вытянул ногу на кушетке и ослабил бинты. Да, хорошего мало. Тут инфекция начинается, но хотя бы не кровоточит. Я закинул еще одну таблетку пенициллина, после чего осмотрел руку на предмет прогрессирующей инфекции. Фух, тут все вроде не так плохо: шрам, конечно, останется, но заживет быстро. Растянувшись на кушетке, я снова отключился.
« - Да какого хрена? Ты что, тупой совсем? – орал на меня отец после того, как узнал, что приказ о моем отчислении будет подписан уже завтра утром.
Не знаю, может, он бы и смог что-то сделать, если бы я сразу рассказал о долгах, но тогда было уже слишком поздно.
- Ой, позор. Сын даже год проучиться нормально не смог. Мы тебя так не воспитывали, - сотрясалась мать.
На мои глаза наворачивались слезы. Кулаки тряслись, я старался сдержаться, чтобы не ляпнуть чего лишнего.
Отец, немного успокоившись, начал рассуждать над решением проблемы.
- Ладно, что сделано, то сделано. Пусть уроком будет. С армией я как-нибудь разберусь, отсрочку тебе сделаем. Через пол года восстановишься и закончишь.
- Да мне нахер ваш мед не сдался! Я вам год назад еще это говорил! Думаете, хотел бы я там учиться, запорол бы все? Я не тупой, - сдержаться не получилось.
Мать снова начала реветь, градус напряжения в комнате поднялся до температуры ядра Земли. Отец лишь улыбнулся, даже как-то по-доброму, не оскалившись, и сказал: «Ну тогда пойдешь в армию, а как придешь, поумнеешь, я начну тебя слушать».
- Ну и пойду! – уже в слезах выпалил я.»
Меня разбудил звук стука. Это Саша тарабанил в ворота части, но, видимо, никто не открывал. Когда я поднялся с кушетки, Эзоп уже сам открыл ворота. Мы въехали на территорию, и уже закрыв ворота, поняли и ужаснулись: в части не было никого…
Глава 10. Прорыв.
- Что-то мне это совсем не нравится, Кость, - подавленным голосом выдал Эзак.
- Куда все съебались? Может, на учения?
- Ага. Вся часть вот так вот разом взяла и испарилась, блять. Хуйни не неси. Давай дойдем до расположения, а там уж посмотрим.
- Ладно, пошли.
Оставив буханку прямо возле выезда, мы сообразили подобие походной колонны и двинулись в сторону казарм. На территории не было вообще никого. Из бани не шел дым, в курилках не было контрабасов, со стороны плаца не было слышно «Катюши» - все будто испарились. Клянусь богом, тогда я был бы рад даже увидеть своего армянского старшину и получить леща, но нет – никого не было.
Немного приведя себя в порядок, мы поднялись в расположение. Нас сразу же встретил щелчок взведенного затвора.
- Тихо, блять, боец, свои. Опустить автомат.
Перепуганный рядовой опустил оружие, но на предохранитель не поставил.
- Закройте дверь, живо! Они везде! – заорал он.
- Эй, слоняра, ты там охуел что ли? Ты на кого орешь, блять? – В расположении роты Саня сразу почувствовал себе увереннее.
Испугавшийся рядовой снова поднял оружие и навел его на нас.
- А ну опустить оружие, боец! – Скомандовал я.
Саня сильно побледнел и попятился назад.
- Ладно, дверь и вправду лучше закрыть. Ты сам все видел, - сказал я, попятившись к двери.
Когда прозвучал последний щелчок дверного замка, все выдохнули. Испуганный рядовой, наконец, поставил оружие на предохранитель. Открыв дверь оружейки, мы услышали до боли знакомое противное пищание.
- Как фамилия, солдат? Откуда будешь?
- Гвардии рядовой Некрасов. Местный я, с В.
- Имя как?
- Иван, Ванек.
- Костян, наш это, просто банщик, поэтому в расположении не появлялся никогда.
- Ладно, Некрасов, рассказывай, что тут, блять, происходит, и почему ты один сидел в оружейке, - приказал Саня
- Ты же помнишь, ой, то есть, Вы же помните весь этот бред про новый вирус бешенства? Вы ведь команда сопровождения? Я, кстати, к вам всегда хотел. Говорят, платят нормально и дембель раньше.
- Ты давай к сути ближе, о нас потом поговорим.
- Виноват. Короче, у НИХ эта хрень уже давно была, они целые города на карантин закрывали. Может, прорвался кто там, и через границу уже к нам попал. Говорят, больных на пляж приносило, или даже из воды выходили, вот прям выходили, - Некрасов прервался, достал флягу, глотнул и продолжил.
- Короче, по тревоге всех подняли, эскалация началась.
- Может, эвакуация? – переспросил удивленно Саня.
- Так точно, сказали, что в течение часа уезжаем. Всем даже оружия не раздали. На защиту не послали. Видимо, там совсем все плохо. Говорили, что прорвали морскую линию, все увалы отменили всем, всех с отпуска выдернули, - он сделал еще один глоток из фляжки.
- Ладно. Ясно, что нихуя не ясно. Но ты-то почему тут? Почему не со всеми?
- Ротный приказал идти в парк, склад ГСМ опечатать помочь. За нами потом вернуться должны были.
- Ну и? Опечатали? Когда все уехали?
- Никак нет, часов пять уже точно.
- Почему не опечатали?
- Я стучался в двери, не отвечал никто, а за забором уже эти твари были, я сюда и сбежал. Испугался, тащ ефрейтор.
- А что это вообще за болезнь, ты вкурсе?
- Никак нет!
- Да что ты, блять, заладил. Говори по-человечески, не на плацу стоим.
- Есть говорить по-человечески!
- Вань..
- Ладно, понял.
- Так. Я Костя, это Саня
- Кхм. Вообще-то ефрейтор…
- Да заебал. Ты еще не понял, что мы сейчас уже возможно даже и не военные?
- Ладно, окей, я Саня.
Мы пожали руки.
- Свет еще в части есть? Электрический, - спросил я, вспомнив про разряженный телефон.
Черт, как же хорошо, что вся семья в отпуске в Испании. Там-то такого уж точно не будет. Очень надеюсь, что они не станут возвращаться в страну, пока здесь все не уляжется.
- Да, вроде был, сигнализация же работает.
- И то верно. Ладно. Предлагаю до утра отбой, а завтра решим уже, что делать.
- Поддерживаю! – воодушевленно ответил Некрас.
Из ротной аптечки я достал бинты, антисептик и прочие принадлежности, обработал раны, выбрал свободную койку и буквально упал на нее.
Черт, как же здорово, жесткая солдатская кровать. Не земля, не койка в буханке, а нормальная кровать. Я отключился почти моментально.
Глава 11. Склад ГСМ.
Я машинально проснулся в 6.30 утра, как и остальные мои спутники. Есть хотелось неимоверно, как и курить. Но ни того, ни другого в нашем распоряжении не было.
- Некрас, ты куришь? Сиги есть?
- Курю, но щас нету. Пока здесь сидел, выкурил все, - ответил он, разглаживая кровать лыжами.
- Ладно, значит, позаимствуем у сослуживцев.
Мы принялись обшаривать каждую прикроватную полку. В итоге нашим уловом стали не меньше пятидесяти пачек сигарет, штук двадцать разных шоколадных батончиков и две пачки быстрорастворимого кофе. Утро уже начиналось неплохо.
Я подошел к телефону, оставленному на зарядке, и увидел, что сети нет. Попытавшись позвонить в службу спасения, я понял, что радоваться мы начали рано. Не было вообще никаких гудков. Значит, и узнать, что случилось, не получится. По радио тоже были слышны лишь одни помехи. Но сейчас не время для паники.
- Некрас, Вань, а твои родители что? Не пытался связаться?
- Нету родителей, детдомовский я.
- Ясно, извини. Не знал
- Да ничего, я их и не знал никогда.
После перекура и небольшого завтрака шоколадными батончиками и кофе, заваренным из чайника командира роты, мы сели и решили, что делать дальше. Да, казармы, да и вообще воинская часть – место безопасное, но не вечное. Еда здесь не вечная, стены могут не выдержать, да и вообще надо было как-то выходить к людям, сражаться, отстаивать свою Родину, и прочая околопатриотичная хрень.
Ладно, ребят, надо выбираться отсюда и к нашим ехать. Запасы пополним, путевку сделаем себе, наряд выпишем гарнизонный и поедем.
- Куда ехать-то? – изумленно спросил Эзоп.
- В О., в нашу часть, куда еще-то? Или ты в Москву захотел? По пути всяко кого-нибудь встретим. У меня, между прочим, дембель уже через месяц.
- Некрас, намути нам пока гарнизонный наряд по сопровождению калича до ближайшего жд-вокзала. А мы пока направление тебе выпишем, военник твой где?
- У командира роты в ящике.
- Так, военник сюда тащи, а сам гарнизонный наряд нам выпиши. Я не думаю, что проверять будут, кто выписал и зачем. Главное печать не забудь.
- Так, стоп. Ты уверен, что прокатит, Кость? Туда ехать дня три, не меньше, - Саня отвел меня в сторону.
- Мне кажется, туда ехать неделю. Насчет прокатит, не уверен. Но попытаться стоит. Мы здесь со временем сдохнем. Или ты думаешь, что столовая еще работает?
- Ладно, согласен. Тогда щас что, в каличку за направлением?
- Да, заодно заскочим на склад ГСМ, заправим все, что можно, машину сменим, а то на этой далеко не уедем. Да и обшарить тут все не мешает. Нужны ИРП, медикаменты, надо оружие прихватить. Сами впишем в военник, никто не проверит.
- Некрас, держи, впиши нам по автомату, старые вычеркни, - я протянул ему свой военник, Саня сделал то же самое.
- Ладно, пошли в каличку сначала.
На улице пахло дождем, сквозь туман было видно от силы метров триста. Мы шли сквозь него, надеясь, что двери в санчасть не будут заблокированы. Тихо подойдя к дверям, я еле слышно постучал. Потом постучал сильнее. Никто не открыл, но я чувствовал, что внутри кто-то есть. От легкого толчка, дверь со щелчком открылась вовнутрь. Меня чуть не вырвало.
Тот, кто здесь умер, уже успел прилично разложиться за сутки. Сумев совладать с собой, мы вошли внутрь. Никого не было. Саша сразу же побежал в процедурную, я сказал ему собрать все антибиотики, бинты, средства от отравлений и обезболивающие. Зайдя в фельдшерскую, я включил компьютер и закрыл дверь на замок. Быстро напечатав направление, поставив все необходимые штампы, я открыл дверь и вышел.
- Эзак, ты там все?
- Да, вроде все взял. Щас только пойду отолью. Можешь пока загружаться, - сказал он, кинув мне ключи от буханки.
Трупный запах до сих пор не давал мне покоя. А что, если труп тоже зараженный? Что, если он тоже стал одной из этих тварей? Мои размышления прервал глухой звук падения, раздавшийся со стороны сортира. Я сразу же побежал туда, понимая, что, скорее всего, Саня попал в беду. Открыв дверь, я увидел, как он обломанным куском палки от швабры проткнул бешенного, а эта тварь со спущенными штанами так и тянула к нему свою единственную руку. «Похоже, после укуса ампутировали прямо на месте, спасти пытались…» Я оттащил эту тварь за медицинский китель назад, Саня вытащил свое импровизированное копье и с силой воткнул бешенному в глаз, пробив череп насквозь, чуть задев меня.
- Ты че, ебнутый? – выпалил я, отпуская этот повторно убитый труп.
- И-и-и-извини, не рассчитал, - запыхавшись ответил он.
- Смотри, видать, прямо на очке умер. Хуевая какая-то смерть.
- Пиздец, нашел над чем шутить…
- Ладно, пошли. Вдруг тут еще кто-то есть. Он тебя не укусил?
- Нет, слава богу, обошлось.
Я подхватил вещмешок, мы вышли из санчасти и направились в сторону буханки. К счастью, в этой схватке я не потерял ключи и сразу же отдал их Эзопу.
Заведя буханку, мы направились в парк. Остановившись прямо возле ворот склада, мы вышли, я сразу же схватил пожарный топорик, висящий у двери, а Саня вооружился ведром. Я постучал в дверь, внутри были слышны шаги. «Неужели, тоже эти твари?»
- Тащ прапорщик, свои!
- Какие нахуй свои? Все уехали, меня оставили. Или вы это за мной?
- Так точно, за Вами. Откройте ворота.
Шаги становились все громче, скрипнул плохо смазанный дверной замок, и двери открылись. Мы вошли. Прапор чуть ли не с объятиями кинулся к нам, пока дорогу ему не преградило ведро Санька.
Саша, как водитель, довольно часто, если не сказать постоянно, контактировал с начальником службы горючего, а вот мне довелось с ним повстречаться всего пару раз.
- Санек, ефрейская морда, вы че одни, че рваные, в крови, че происходит? Кстати, прапорщик Брагин, - сказал он, протянув мне руку.
- Так как ситуация у нас не совсем уставная, можно просто брага или Валерий Иваныч.
- Очень приятно, Валера
Для Валерия Ивановича он был еще слишком молод, а Брагой называть его как-то язык не поворачивался. Хоть и молод, но далеко не ровесник.
- Валер, мы за горючкой, а еще лучше за машиной другой.
- Ну нихера себе! Еще че попросишь? Докумэнт давай.
- Нэма докумэнта, Валер. Сам не видишь, че происходит? Части нет, даже знамя сняли. Не знаю, что это, но щас вот точно не до докумЭнтов твоих. Давай соляру и машину.
- Ну нихера себе! Соляры нет, берите козла и заправляйте бензином.
- А ты? Не с нами?
- Нет, тут останусь. С вами, конечно.
- Хорошо. Кость, тащи канистры, сюда, а я за машиной пошел.
Только я потянулся к дверному замку, как в дверь кто-то постучал…
Глава 12. М4.
- Твою мать, слоняра ебаный, я тебя чуть не пристрелил!
- Из чего ты меня пристрелишь-то? – уже с улыбкой сказал Некрас.
За его спиной виднелась непонятно откуда спизженная строительная тележка.
- Часть пустая, чепок обчистил, в столовой нашел гречку и картошку, и вон, два ТВНа наполнил, - показал он в сторону тележки.
В тележке так же лежали четыре автомата, подменка-флора и три цинка патронов.
- Горючки мало, но думаю, на пол тыщи кэмэ хватит. Оп-па. Да ты ушлый, я смотрю, хвалю, солдат, - сказал вернувшийся Саня, похлопав Некраса по плечу.
- Служу Российской Федерации, - гордо ответил Ванек, приложив правую руку к виску.
- Ладно, блять, не ори. Тащи свою телегу, а ты, Кость, канистры тащи, заправимся, да поедем отсюда к чертовой бабушке.
Взяв суммарно восемь канистр, мы заправили их, залили нашего козлика до отказа, и попутно обчистив склад и все остальные казармы на предмет наличия сигарет и сухпайков, подъехали к воротам.
За воротами не было никого, ни живых, ни мертвых, ни оживших. Спутники, судя по всему, все еще кружили над Землей, потому что сигнал GPS, вкупе со скачанными на телефон картами, давал неплохое представление о дальнейшем маршруте. Решено было ехать в сторону Р. Решив воспользоваться наилучшим, как нам казалось, тогда маршрутом, мы тронулись в путь. За время поездки до М4, мы с Сашей примерно обрисовали нашим новым друзьям всю ситуацию: что целиться надо в голову, что идут они на звук, что укушенный рано или поздно превратится в одну из этих тварей. Они слушали это с некоторым ужасом. Валера начал набивать магазины, припахав к этому делу и молодого Некрасова, скрепляя каждую пару магазинов скотчем (увы, синей изоленты не было), как это делали ребята из фильмов про Чечню.
После того, как ребята закончили набивать магазины, Брага решил провести инвентаризацию всего имеющегося у нас хабара. Туда попали: десять спаренных магазинов для АК, примерно четыре килограмма гречки, пол ведра картошки, около полутора сотен шоколадных батончиков, два забитых до отказа ТВНа, растворимый кофе и четырнадцать сухпайков, а также 150 литров бензина.
- До точки нам этого точно хватит, если на машине. Если нет, придется искать что-то на местах, нас на довольствие в ближайшей части никто не поставит. Сначала предлагаю съесть весь скоропорт, потом уже за ирпэшки примемся, да и все равно советую экономить. Бог знает, сколько мы ехать будем. На каждой заправке делаем остановку, проверяем, заливаем топливо. Видим машину – остановка.
- Есть остановка, тащ прапорщик, - отрапортовал Некрас.
- Ростовский волк тебе товарищ. Поцан, тебе лет-то сколько?
- В-во-восемнадцать, - ответил Ваня, сильно осев от слов Браги.
- Мы сейчас тут все в одном дерьме варимся, так что просто Валерий Иваныч.
- Есть, товарищ Валерий Иваныч!
Валера на это никак не отреагировал, лишь провел себе правой рукой по лицу ото лба до подбородка и тяжело вздохнул.
Вся М4 в сторону Н-Р была забита брошенными машинами. Тысячи машин, оставленных, брошенных на солнце, среди некоторых уже бродили твари, спотыкаясь, падая и вставая. Зато наша полоса, точнее ее обочина, была свободна, так что мы без проблем могли объехать весь этот ужас, заставший этих людей.
- Ребят, остановка?
- А, может, ну его к ебеням собачьим?
- Согласен, Кость, риск большой слишком, - сказал Эзоп и лишь сильнее утопил педаль газа, лишь бы не видеть всего этого кошмара.
- Похоже, питаться пока нам все же придется сухпайками. Некрас, доставай горелку, греть будем
- Ты совсем ебнулся, солдат? – вскрикнул прапор.
- Да тут бензин с нами едет, щас все к ебени фени отправимся раньше времени. Сырую жри или на ложке грей, как наркоман, - протянул он мне один ИРП.
Глава 13. Дорожный конфликт.
«Дай Богу чар, дай-дай Богу чар, и не скучай, слышишь, и не скучай» - раздавалось из наушников Некраса. Вот же даун, убавил бы хоть звук.
- Эй, морда, потише сделай, - Эзак сильно толкнул его в плечо, - что ты там за хуйню слушаешь, молодежь?
- А толкаться зачем, блять?! – рассвирепел Ванек
- Потому что ты даун своим звуком спать мешаешь.
- Ладно, сейчас убавлю, - не снижая уровня ярости во взгляде, ответил Некрас.
- Так что за хуйню слушаешь там?
- Сам ты хуйня!
- Ты че, слон, забыл свое место в этой жизни или да? – дав подзатыльник спросил Эзак.
Ваня сразу поубавил пыл, опустил взгляд и выдал: «Да группа это местная, мы с поцанами в детдоме еще слушали, лет нам по 14 было»ю
Наш козел гремел как проклятый, мы то и дело останавливались, чтобы влить запасы нашей драгоценной воды в расширительный бочок. «И куда она только девается?!» Очень радовало одно – запас сигарет. Можно было курить хоть каждые пять минут и не переживать, что они когда-то закончатся. «Сейчас бы еще пивка, да девочку под бок…ммм….»
Так мы проехали еще километров пятьсот, и все вроде бы даже успокоились. «Вот что значит понятие обстрелянного».
Резкий крик Браги нарушил наше почти дружеское путешествие.
- Эзак, тормози, блять! Блокпост!
Учитывая состояние военных машин в парке под начальством Брагина, мы оттормозились еще довольно быстро, за каких-то 200 метров. И вправду, дорога была поперек перекрыта машинами: двумя крузаками и короллой на 86-х номерах. Мы остановились метрах в пяти, как из-за капотов перегородивших автомобилей показались три ствола. С виду они были очень похожи на АКМ, но увеличенное цевье, коллиматоры и укороченные магазины ясно давали понять, что это простая Сайга.
Мы с Эзаком медленно вышли из машины, подняв руки. В нашем положении что-либо указывать мы не могли. Вся надежда была только на сознательность встретившихся нам «охотников».
- Кто такие? – громко спросил щуплый мужчина лет 30-35, показывая стволом на меня и на моего товарища
- А ты че, мужик, сам не видишь чтоль?! – сказал Эзак, опустив руки и сделав шаг вперед.
Выстрел в воздух моментально сбавил его напор. Он снова поднял руки в воздух.
- Военные мы, блять! – заорал уже я, но руки не опустил и с места не сдвинулся. В часть едем!
- В какую часть?! – в ответ заорал второй мужчина.
- А тебе какая нахуй разница, мужик?!
- Один ебет, другой дразнится! Спрашиваю, в какую часть едете?!
- Шестьдесят четыре ноль сорок пять! Доволен?
- Ладно, ладно, - убавили пыл оба мужчины, опустив оружие.
Я, честно сказать, тогда с этого сильно удивился, если не сказать, прихуел.
Я обернулся, и увидел, как Валера с Некрасом выходили из-за закрытых дверей нашего козлика, держа обоих мужчин на прицеле.
- А вот теперь, мужики, мы поговорим, - сказал Брага, держа их главного, мушку и целик на одной линии.
Мы с Эзаком попятились назад, достали оружие, сняли с предохранителя и тоже навели их перед собой «от живота».
- Выйти из-за машин и поднять руки, - скомандовал Эзак.
Наши «пленники» повиновались.
- Мужики, детей и баб не трогайте, с нами че хотите делайте, с моря ехали, когда этот пиздец начался, детям жрать нечего, оружие заберите, только жрачки дайте.
- А дорогу нахера перегородили тогда?! – закричал Брага.
- Говорю же, жрать детям нечего, горючка кончилась, так думали, что стопарнем кого-то, а тут вы, военные. Вы ж первые с оружием мородерить начианаете.
- Заебись у тебя логика. Некрас, принеси шесть ИРП и ТВН, а вы так стойте.
- Стоп, третий где? – сказал я, наконец сложив два и два, и поняв, что раз машины три, то и водителей должно быть три.
- Нет его, поцапали его, поссать ушел, выбежал уже укушенный, мы сколько могли его везли, потом он бредить начал, а по радио говорили, что они потом все бешенством заболевают. Он сознание потерял, мы его и застрелили. Да, ответим перед законом, хоть щас полицию вызывай или сам в участок вези, только детей и жен спаси. Хочешь, щас наручники надевай.
- Не, мужики, вы все правильно сделали. Вас никто судить за это не будет, это самооборона, - резюмировал Эзак.
Некрас вынес пайки и воду, поставил прямо перед нами, отошел назад и снова схватился за автомат.
«Не буду говорить ему, что тот стоит на предохранителе, а то вдруг еще кого подстрелит грешным делом».
- Так, мужики, горючку мы вам отольем, но при условии, что оружие заберем.
- А если эти твари….?
- Выбирайте, либо горючка и дети, либо оружие. И мы заберем одну машину. Вам сейчас вряд ли нужны все три.
Из короллы вышла женщина и чуть ли не с кулаками накинулась на одного из мужчин.
- Вася, делай что говорят, дети пить, есть хотят! Отдай машину, отдай ружье, давай просто уедем!
Минут через десять мы уже полностью перегрузили наши пожитки в один из ленд-крузеров, кое-как залили бензин и завели севший от частых попыток «пустого» запуска двигатель. Обыскав соседние машины, мы нашли еще одну сайгу. Отсоединив магазин и выкинув его куда подальше вместе с ключами, метров на 100, мы тронулись. Ключи они найдут, и магазин тоже, а нам так безопаснее.
Глава 14. Город ворон.
- Мужики, нам бы теперь гражданку раздобыть надо бы, не порядок как-то по четверке в крузаке гонять.
- Ну да, вдруг гайцы остановят или ВАИ, - попытался подхватить Некрас.
- Не, ребят, ну вы совсем ебнутые. Вы не видите, че творится тут? Какие еще нахер гайцы, какие ВАИ? Права, доки на машину есть и ладно, - выпалил Эзоп.
- Хотя…гражданку все ж не мешало бы достать, тут согласен…
- Ладно, давайте доедем до В, там затаримся, может, и найдем кого-нибудь. Хотя что-то мне подсказывает, что нихрена хорошего там не будет. Я такое видел в фильмах, от городов надо держаться подальше, - резюмировал я.
«Стоны, срывающиеся на крик, потные тела, тяжелое дыхание.
- Лен, что на часах?
- Не останавливайся!
Мысль о скорой отправке не давала покоя. Я вышел из Лены, так и не сумев кончить, достал телефон. На часах без пяти два. Значит, еще есть время до проводов. Продолжать, конечно, уже не было никакого смысла. Я просто упал рядом, покрепче прижав к себе голую Лену. Чувствовалось, что она немного обижена, больно колючая была. Эгоистка, даже сейчас думает о том, что не смогла кончить.
- Все ж нормально будет?
- Ты о чем сейчас?
- Ну ты ведь меня дождешься, правда же? – и откуда тогда во мне была такая привязанность…
- Опять ты за свое, хватит, надоело, - с еще большей обидой в голосе выдала Лена и начала натягивать на себя трусы
- Прости, просто страшно чуток, вот и все.
- А я тут причем, раз тебе страшно? Сто пятьсот раз уже говорила, отвечала, убеждала
- Я же говорю, прости, паранойя. Ладно. Одеваться надо, маме моей поможешь со столом?
- Да, помогу. Но время ж есть еще, целый час почти.
- Я просто чувствую, что сейчас взорвемся, если продолжим разговор.
- Ну значит, не надо было его и начинать! – выпалила Лена
Эти слова как триггер взвели меня. Я разозлился. Какая-то извращенная форма злости. Я стянул с нее трусы, поставил на колени и начал трахать, просто вытрахивая всю свою злость и паранойю. Как ни странно, тогда я не встретил никакого сопротивления. Лишь взгляд недоумения с частицей похоти и прикушенная нижняя губа. Я был настолько заведен, что не мог остановиться. А ведь в кармане шорт тогда еще были резинки. И чем я тогда только думал?..»
Резкий стук с последующим свистом вывел меня из сна. Мы плавно съехали на обочину и остановились.
- Пиздец, мужики, доездились, колесо пробили, - с какой-то грустью сказал Эзак.
- Да ладно, че такого, запаску поставим.
- Да поставим, базара нет, обидно просто, смотри, - Эзак указал на синюю табличку с белой буквой В, - сто метров не доехали.
- Ладно, мужики, на выход, пока колесо меняем, подстраховаться надо.
Мы вышли из машины и все, включая даже Некраса, привычно взяли в руки оружие.
Хороший солнечный день, напрягало лишь одно: вороны, которые, то взлетали из подсолнухов, то снова пикировали куда-то вниз. Ох, и не нравилось мне это.
«Может, поэтому город называется городом ворон?»
Глава 15. Боевое крещение.
- К бою, мужики! – резко скомандовал Валера.
Я машинально перевел предохранитель в АВ, и передернул затвор. Благо, эти инстинкты за те два дня, что прошли с начала всего этого пиздеца, у меня до сих пор остались.
«Всего два дня! Прошло всего два дня, а этот кошмар до сих пор не прекращается»
Некрас пытался дослать патрон, но затвор заклинило в среднем положении.
- Ударь по нему,- заорал Брага.
Удар. Вспышка. Громкий хлопок.
Некрас от страха бросил свою ксюху на землю.
- Поднять оружие! – скомандовал Эзак, пытавшийся с автоматом на шее сорвать гайки с колеса.
Как ни странно, громкий и четкий приказ сделал свою работу: Некрас сразу повиновался, взял автомат, и начал совмещать целик, мушку и туловище ожившего.
- Эзак, че по времени?!
- Минуты три, пять, тут секретки стоят!
- Ладно, давай реще. Огонь! – скомандовал Брагин
Первая очередь, отгремевшая прямо у меня над ухом, не причинила ожившему никакого вреда.
«Ну да, мы ведь это уже проходили»
Оглохнув от звуков выстрелов, я что было сил проорал: «Подпустите поближе, цельтесь в голову, иначе хуй!»
«Долбанные автоматы, все в масле»
После выстрела сизый дым из ствола на пару секунд создал стену тумана между мушкой и полем боя.
Опустив автомат пониже, я посмотрел на ребят. На их лицах был виден такой испуг и ахуй, что даже мой армянский старшина бы позавидовал.
Я оглядел поле боя. Они выходили из подсолнухов, их было не меньше полусотни. Вороны пикировали на тех, кто падал, и снова взлетали, когда очередная тварь протаптывалась по голове своего сородича.
- Эзак, реще давай! Всех не удержим! – заорал уже я, смотря на то, как Некрас старательно выцеливает голову очередного ожившего.
Хлопок. Еще одна тварь умерла окончательно.
«Или нет?»
- Давайте все на крышу! – заорал я, смотря на то, как на место одного убитого ожившего приходят твоя, в прямом смысле, спотыкаясь об его тело.
- Костян, ты ебнулся?! Машина на домкрате! Две минуты еще дай! – заорал Эзоп
- Нету у нас двух минут, их тут хуево-…., - слова Брагина заглушил звук очередного выстрела.
- Да не затягивай до конца, так уедем!
- А если отвалится?! Сдохнем все нахуй тут!
- Все равно сдохнем, а так хоть быстро и не от этих тварей, у меня второй магазин уже кончается. Некрас, тащи цинки!
Но Некрас не слышал, он уже вовсю отправлял на тот свет бедолаг, которые не смогли уйти туда своим ходом.
- Некрас, еб твою мать! Патроны тащи!
- Отставить патроны, - заорала ефрейская морда, двигайте в машину, ходу!
Открыв огонь на подавление, как это делали в крутых военных фильмах, мы попятились назад. Жаль, что такой темп огня действует только на живых, в том плане, что до конца, живых людей, а не этих тварей.
Мой автомат выдал три трассера, после чего курок в последний раз щелкнул, и я сломя голову побежал к машине.
Некрас и Брага каким-то чудным образом загрузились одновременно и через одну дверь.
- Давай газу, блять! – заорал Брага.
Стрелка тахометра поднялась до шести тысяч, мы буквально улетели с поля боя, так и оставив валяться проклятое колесо там, на дороге.
Руки тряслись и у меня, и у Браги, и у Эзопа.
Один Некрас был спокоен, он улыбался, а в глазах был виден огонь. Такие глаза редко когда можно увидеть, я и сам видел всего пару раз. Смотря в эти горящие стеклянные шары, начинаешь понимать: человек только что обрел себя.
Глава 16. История прапорщика Брагина.
Валерий Иванович Брагин родился в некогда братской советской республике на берегу Азовского моря в далеком 1975-м году.
Семья Валерия Ивановича была неполноценной: отец погиб в Афганистане, когда Валере едва исполнилось пять лет. Да и не помнил он отца особо: военный пилот вертолета МИ-8 постоянно находился в командировках то в одной, то в другой стране, которой, как он рассказывал, они помогали строить социализм.
Мама Валеры, Лариса Николаевна, была школьным учителем с большим стажем, дослужилась до директора школы. Но не смотря на весь ее авторитет и властность, ей так и не удалось воспитать в Валере примерного ученика.
Уже во втором классе Валера узнал, где и что можно украсть или обменять, чтобы продать подороже. Все начиналось со жвачек и импортных авторучек. К пятнадцати годам будущий прапорщик Брагин в первый раз попал в милицию за воровство металла. Лихие девяностые оставили свой след почти на всех бывших советских республиках.
Капитан милиции, бывший учений Ларисы Николаевны, помог замять дело, но слухи в маленьком городке расползались со скоростью света. Вышедшая на пенсию мать с сыном перебралась в Россию к родителям отца Валеры: к счастью, даже после смерти сына до сих пор с теплотой относились к невестке и внуку.
За два года в России Валера все-таки смог взяться за ум, и даже захотел стать пилотом как его отец, но не прошел военно-летную комиссию. Отказ в обучении в ВВУЗЕ не заставил Брагина покончить с мечтами о карьере военного. Несмотря на гарантированную отсрочку по причине смерти отца при несении службы, Валера написал заявление на отказ от отсрочки.
Мама Брагина к тому моменту уже получила инвалидность, и Валеру отправили служить всего в каких-то ста километрах от родного города. В то время как все сослуживцы Валеры массово шли добровольцами в Чечню, он оставался в части – после потери отца у матери уже был инфаркт, потери сына она бы уже точно не пережила.
В день выхода приказа, когда все стояли в расположении роты, а дневальный счастливым голосом зачитывал эти заветные для каждого солдата строки, командир взвода отвел его в сторонку и отдал телеграмму. Зачем вообще эта дурацкая традиция – молча отдавать телеграммы, почему нельзя нормально об этом сказать?
В связи со смертью матери, Валере предложили уволиться следующим днем после десятидневного отпуска, но от отказался: домой идти не хотелось, даже дембельку порвал и выкинул, девушка, которую он оставлял до армии, ожидаемо вышла замуж. Брагин решил и дальше строить военную карьеру, пусть и не в звании офицера: как льготника, сына участника боевых действий, его за три месяца до дембеля отправили учиться в институт прапорщиков.
Глава 17.
Тогда мы еле унесли ноги. Докатка не позволяла ехать больше 80 км/ч, а с учетом машин, стоящих по обе стороны обочины и возможности сбить очередную тварь, скорость не превышала сорока. После боевого крещения Некраса и Браги сигареты уходили с неумолимой скоростью. Мне дико хотелось напиться. Всем хотелось напиться.
- Брага, Валер, бухнуть надо, по-любому припас что-то
- Да не припас я нихуя, я тебе кто, прапорщик Шматко?
- Серьезно? У прапора нет спирта с собой?
- У прапора, может, и был бы, а я старший прапорщик. Еще раз назовешь меня прапором, я тебя пидором начну называть.
"И почему они так обижаются?"
- Ладно, успокойся. Нервы ни к черту, сам вон трясешься уже, - я попытался разрядить обстановку.
- Да, бухнуть надо. Эзак, остановись где-нибудь в магазине, - к Некрасу возвращалось чувство юмора.
Мы проезжали какую-то очередную деревушку.
- Эзак, тормозни возле домиков, обшманаем.
Снимать автомат с предохранителя при выходе из машины уже стало привычкой. В доме не было ничего особенного. Да и домом это назвать было сложно, скорее, лачугой, притоном для местных алкоголиков. Хозяева давно оставили это место, а мародеры, пришедшие сюда с началом всего этого пиздеца, обчистили то, что осталось. В полках можно было видеть рассыпанную крупу, холодильник Юрюзань стоял открытым, а полки валялись рядом: эти люди очень сильно торопились.
Мы бы так и ушли ни с чем, если бы не глухой стук под ногами Некраса. Под домом был погреб. Выломав доски, чтобы не пришлось отстреливать замок, мы нашли то, что на тот момент можно было назвать кладом: банки с перчатками, натянутыми сверху. Найдя воронку, мы быстро разлили содержимое первой трехлитровки по флягам. Чистейший самогон, первак.
Некрас сразу же приложился в фляге, сделал три глотка и сильно закашлялся, чуть не блеванув.
- Давай в крузак грузи это, трешку оставь на обработку ран, остальным напьемся, - скомандовал Эзак.
Теплое южное солнце заходило за горизонт.
- Поцаны, тормозить надо, переночевать где-то, - сказал Валера
- Да нет, зачем? Эзак пусть поспит, я его сменю, - мне очень сильно хотелось прокатиться за рулем крузака.
- Нет, мужиики. Заебемся так в машине спать. Надо поесть нормально, поспать, посрать, да и сэм сам себя не выпьет. Давайте в первую гостиницу заедем, один хрен, нет никого, забарикадируемся.
Эзак засыпал за рулем. Зеленые стены с двух сторон создавали не самую бодрящую атмосферу.
- Тормози! Вон шиномонтажка, там заночуем,вдруг колесо еще найдем там.
Мы плавно остановились. Свет в боксе не горел, дверь была не заперта. Создавалось такое впечатление, что этот пиздец произошел уже не меньше месяца назад. Я тихо постучал в маленькую дверь ворот, ответа не было. Тогда я еще раз проверил предохранитель, толкнул дверь ворот и вошел внутрь
Вдруг что-то твердое и тяжелое упало мне на голову. Я сразу же увидел вспышки автоматной очереди у правого виска. К сожалению, слышать я уже не мог. По голове разливалось что-то теплое.
Глава 18.
- Ну ты долбоеб, конечно – услышал я незнакомый голос, - Ты какого хрена волыну просунул раньше морды?
Я открыл глаза, голова адски болела, взгляд все никак не хотел фокусироваться.
Найдя единственный огонек во тьме, окружавшей нас, я попытался «выставить прицел», но ничего не вышло. Поэтому я просто закрыл глаза –так было проще.
- Кость, они нормальные мужики, тоже «наши», - это был знакомый голос Эзопа.
- Даааа, блять, нормальные, аж по бошке огрели, имени не спросив, - простонал я.
- А хули ты стволом машешь, слоняра?! – возмутился второй незнакомый голос.
«Это я-то – слоняра?!»
Я попытался привстать на локтях. Фокус зрения медленно, но верно становился все более четким, перед глазами все отчетливее прорисовывалась грязная подшива на воротниках двоих ребят, один из которых ударил меня по голове.
- И ты тоже молодец, боец, палить начал в стену. Ты про рикошет вообще слыхал? - выдал первый, на чьих погонах отчетливо виднелся треугольник из блестящих звездочек.
- Как звать, мужики? – сумев подняться, выдал я.
- Ну нихуя ты морда наглая, как со старшими по званию общаешься, слоняра? – со смехом выдал старлей.
- Да иди ты, старлей, я в рот твои звезды ебал.
- Ладно, не кипятись, не охуевай. Старший лейтенант, ржать будешь – убью, Пастухов. Это вот контрабас, сержант Валеев, - он указал рукой куда-то в сторону слабо горящей бочки.
- Ладно, мужики, - вмешался Брагин, - вы здесь как и вообще нахуя?
- Да так же как и вы, старпер, - я вон калича вез с госпиталя в расположение, и началась хуйня, прикинь, по рожку в них высаживали, а они не падают! Мы здесь и забаррикадировались. Три дня тут сидели, прикинь, Тимур пошел разведать, и тут этот, - он указал пальцем на меня.
- Я-я-я, Костя, - я пытался говорить, подавляя странный кашель.о – слоняра?!»
Я попытался привстать на локтях. Фокус зрения медленно, но верно становился все более четким, перед глазами все отчетливее прорисовывалась грязная подшива на воротниках двоих ребят, один из которых ударил меня по голове.
- И ты тоже молодец, боец, палить начал в стену. Ты про рикошет вообще слыхал? - выдал первый, на чьих погонах отчетливо виднелся треугольник из блестящих звездочек.
- Как звать, мужики? – сумев подняться, выдал я.
- Ну нихуя ты морда наглая, как со старшими по званию общаешься, слоняра? – со смехом выдал старлей.
- Да иди ты, старлей, я в рот твои звезды ебал.
- Ладно, не кипятись, не охуевай. Старший лейтенант, ржать будешь – убью, Пастухов. Это вот контрабас, сержант Валеев, - он указал рукой куда-то в сторону слабо горящей бочки.
- Ладно, мужики, - вмешался Брагин, - вы здесь как и вообще нахуя?
- Да так же как и вы, старпер, - я вон калича вез с госпиталя в расположение, и началась хуйня, прикинь, по рожку в них высаживали, а они не падают! Мы здесь и забаррикадировались. Три дня тут сидели, прикинь, Тимур пошел разведать, и тут этот, - он указал пальцем на меня.
- Я-я-я, Костя, - я пытался говорить, подавляя странный кашель.
- Будем знакомы, значит, Костя. Откуда будешь? – ехидно спросил Пастухов
- Из У. Вы сами откуда?
- О, земеля! Откуда из У?! – радостно заорал Валеев.
- Улица Пушкина, дом Колотушкина, че доебался?
Разговаривать с незнакомым солдатом, который еще недавно огрел меня по башке, совсем не хотелось, тем более кокетничать.
- Да пошел ты козе в трещину, придурок, - возмутился Валеев, - обиженный, если не знал, в жопу ебут, сам виноват, нехер было калаш просовывать вперед башки.
- Так, пиздеть команды не было, всем успокоиться! – будто прапорщик Дыгало заорал старлей, демонстративно подняв в воздух свой автомат.
«Этот дебил ведь не станет стрелять в помещении? Итак бошка раскалывается»
«Интересно, если они калича везли, то откуда у них оружие? Это ведь не ксюхи…»