"...Профессор сидел на своем месте, в кресле темного дерева с красной мягкой обивкой возле журнального столика . Комнату этим темным вечером освещал лишь камин, от которого шел приятный аромат горящего можжевельника. Казалось, будто тепло было именно здесь, возле кресла и столика, куда падал свет, и как только начиналась тень, царил холод и мрак, и вместо приятного хруста камина, тебя оглушали звуки ливня и грома, бьющиеся о высокие большие окна кабинета.
В этот раз к профессору снова пришел Кевин, его молодой ученик. Они довольно часто собираются так. Иногда сидят над старыми статьями и книгами, с головой погруженные в изучение различных наук (разбирая то литературу, то квантовую физику), в другой же раз, как и сейчас, наслаждаются душевными беседами и ароматным, только заваренным миссис Берк, чаем.
Разговоры зачастую были пустые и бессмысленные, но таким приятелям нравилось находится в компании друг друга.
...
-Знаете.. я иногда думаю, я схожу с ума.
Лицо доктора сменилось: по отечески строгие, но благоухающие добротой и теплом глаза потупились, теперь они смотрели ни на яркий огонек, а куда-то за него, куда-то в бездну скрывающуюся за слоем сажи на стенке камина, с янтарно-карих, наполненных жизнью, они перешли к мутно серым, как у рыбы, месяц провалявшейся на берегу зацветавшей, полной мусора и отходов речке - совершенно мертвые.
- Напрасно Вы, доктор. Я предполагаю, вы просто перетрудились. Наверняка снова часами не отрывались от этих ваших замудреных книг по микробиологии. Клянусь, не будь я вашим лаборантом, вряд ли бы понял хоть слово из того, что там написано. А может это просто стресс перед вашей очередной конференцией. Давайте лучше выпьем чаю. – Кевин заботливо наполнил и протянул доктору чашку, - Сегодня с чебрецом, ваш любимый.
Доктор продолжал смотреть в неизвестную пустоту.
- Нет, дорогой мой. К сожалению....А может быть и к счастью, я уже болен. Ведь даже сейчас.. Мой горячо любимый Кевин..тебя здесь нет.
Профессор медленно повернулся и посмотрел, уже не мертвым, а полным горечи взглядом, на соседнее кресло, там никого ни оказалось. Лишь маленькое пятнышко от джема на обивке, напоминало о том, что лаборант был здесь.
Чайник ,покрытый паутиной, опрокинут, чашка и вовсе раскрошенна на мелкие кусочки, кажется в порыве гнева ее разбила Мередит, когда уходила и осколки разлетелись по всему столику. В комнату проникал серый холодный свет с улицы, камин потух, все стало той самой мрачной тенью за пределами кресла и столика. Пол покрыт слоем пыли, как, наверное, и все в этом кабинете. Книги ,вроде, в том же беспорядке как и раньше, но теперь они не создавали уюта, а лишь придавали какой-то жути и грязи.."