«Балет – это мужская профессия, – сказал однажды Николай Цискаридзе. – Она требует выносливости и характера».
Кроме того, настоящий мужчина всегда старается быть лучшим в своей профессии. Николаю это удается.
Николай Цискаридзе — самый титулованный танцовщик Большого театра. Он обладатель почти всех возможных наград, в том числе звания Народного артиста и двух Государственных премий. Николай Цискаридзе родился 31 декабря 1973 года в Тбилиси. Никто из его родных не был связан с балетным театром, однако стремление к танцу проявилось у него в очень раннем возрасте. В 1984 году Николай поступил в Тбилисское хореографическое училище. Через три года переехал в Москву, где в 1992 году окончил Московское хореографическое училище по классу замечательного педагога П.А. Пестова. В 1996 году он также окончил Московский государственный хореографический институт.
- Николай, вы почти настоящий Дед Мороз: родились 31 декабря, и зовут вас почти как святого Николая, который стал прообразом Деда Мороза...
- Да, это правда. Только имя мне дали не в честь святого. У моей мамы был очень простой выбор — если бы родилась девочка, ее бы назвали Нина, в честь бабушки, если бы мальчик, то Ника - в честь дедушки. Это было его домашнее имя, по паспорту же его звали Николай. До того дня, пока я не приехал в Москву, меня все называли Ника, но в хореографическом училище вместе со мной оказалась девочка, которую звали Ника, и я постеснялся сказать, что это и мое имя тоже. Я сказал, что меня зовут Николай. Друзья дома по-прежнему зовут меня Никой, но на работе я для всех Коля.
- Новый год всегда совпадал с вашим днем рождения. Вам никогда не было обидно?
- Нет, мне никогда не было обидно. В Грузии Новый год всегда был очень веселым праздником - с фейерверками, салютами — это сейчас его так празднуют везде, а во времена моего детства в Москве такого не было. Я не знаю, откуда в те годы люди брали пиротехнику, но фейерверки стреляли с каждого балкона. Это было даже опасно — нас просили не выходить на улицу первый час после полуночи, чтобы не задела «шальная пуля». Стрельба была неимоверная. А еще мама рассказывала, что когда я появился на свет, пошел густой снег, хлопьями, и остался лежать — притом, что под Новый год в Тбилиси снег вообще бывает очень редко.
- Вы любите подарки?
- Ну кто же не любит подарков? Мама рожала меня в сорок три года, и была очень рада, когда я появился - в Советском Союзе это считалось очень поздними родами. Поэтому меня особенно ждали и любили. Не то чтобы сильно баловали, но двойные подарки я получал всегда. К тому же тбилисский Новый год сильно отличался от московского. Там жили по-другому, все друг друга знали, двери не закрывались вообще, и любого ребенка, который заходил в гости, обязательно чем-нибудь угощали. Тогда не было принято покупать торты, пирожные и печенье в магазине — грузинские домохозяйки все пекли сами. Это было очень вкусно. Запах специй витал в воздухе с католического Рождества.
- Почему католического? Ведь Грузия — преимущественно православная страна...
- Дело в том, что в Тбилиси большая немецкая диаспора, и праздники начинались вечером 24 декабря. Католическое Рождество, Новый год, православное Рождество, Старый Новый год — грузины всегда были очень религиозным народом, и город праздновал и гулял до самого Крещения. Поэтому я всегда жду этого праздника.
- В 2003 году вы получили травму и попали в больницу. Кто вас поддерживал в трудную минуту? Как вы считаете, верна ли поговорка «друзья познаются в беде»? Или вам ближе противоположное мнение, что друзья познаются в радости?
- Есть пословица «не было бы счастья, да несчастье помогло». Когда я лежал в больнице, мне позвонила дама, которую я даже никогда не видел. Она сказала: «У нас была традиция под Новый год смотреть «Щелкунчик» в вашем исполнении. В этом году мы узнали, что вы лежите в больнице. Мы хотим сказать, что солидарны с вами, и в знак этого не будем смотреть спектакль. Не знаем, как у нас пройдет этот Новый год, но будем с нетерпением ждать следующего». На следующий год я действительно вышел на сцену, танцевал «Щелкунчик», и эта пара прислала мне очень красивый букет с поздравлениями. Конечно, мне было приятно. Другое дело, что в критических ситуациях все проявляют себя по-разному. Это зависит от внутренней культуры человека. Я видел, как люди хотели поступить некрасиво, но внутренняя культура их сдерживала, заставляла подумать о последствиях. Но, как говорится, - «не суди, да не судим будешь». Всевышний рассудит, кто был прав.
- Вы не держите ни на кого зла?
- Есть люди, которых я просто вычеркнул из своей жизни раз и навсегда. Такой у меня характер - я считаю, что если чашка треснула, из нее больше нельзя пить, она может служить только в декоративных целях. Поэтому с некоторыми людьми я не хочу больше общаться. У Аллы Борисовны Пугачевой — она фантастическая женщина, я ее обожаю — есть песня «Близкие люди». В ней слова: «Близкие люди, нечаянно вы сделались дальними. Ветер судьбы одуванчиком вас раскидал...» Понимаете, вот так бывает.
- Среди ваших друзей много коллег по театру?
- Ни в коем случае. С возрастом приходишь к тому, что коллеги — это замечательно, потрясающе. Но общаться с ними достаточно сложно. В какой-либо момент ты невольно можешь стать конкурентом, и тогда непонятно, как себя вести. Не надо попадать в такие ситуации, лучше заводить друзей вдали от работы.
- Как вы считаете, балет — это элитарное искусство?
- Балет — это искусство, которое родилось во дворцах, искусство для знати, то есть для образованных, духовно богатых людей. Как и опера, балет — искусство условное, в жизни такого нет, научить это воспринимать нельзя. Человек или настроен на это, или нет. Заставить полюбить балет невозможно, однако можно научить его воспринимать - в детстве. Я полюбил балет и оперу именно поэтому - я ходил в театр с тех пор, как себя помню. Мне было меньше трех лет, когда меня первый раз повели в консерваторию слушать классическую музыку. Моя жизнь началась не с рекламы и рэпа, а с серьезных симфонических произведений, это очень важно.
- Вы бы хотели жить в другое время?
- Нет, мне очень нравится то время, в которое я живу. Но если бы существовала машина времени, я многое хотел бы посмотреть. Хотел бы побывать в Риме и в Древней Греции, в Египте, увидеть Средневековье и восемнадцатый век, викторианскую Англию - я много читал Диккенса и Голсуорси. Хотел бы своими глазами взглянуть на нэп.
- Вам нравится ваша внешность?
- Раньше никогда не нравилась, и сейчас редко. И фотографироваться не люблю, не знаю почему. Я люблю фотографии, которые сделаны, когда не ожидаешь, из них иногда получаются стоящие кадры.
- А правда, что вы умеете шить?
- Да. И еще хорошо вышиваю.
- Этому вас научила мама?
- Моя мама не умела держать иголку в руках. Когда ей надо было пришить пуговицу — пришивал я. Этому меня научила няня, потрясающая украинская женщина, которая умела прекрасно вышивать и фантастически готовила. Она к нам пришла, когда мне было тринадцать дней, а ей семьдесят лет, и она меня растила тринадцать лет, пока я не уехал из Тбилиси. У нее были огромные напольные пяльцы, и она вышивала подушки. В квартире у нас везде лежали накрахмаленные салфетки, связанные крючком. И я научился вышивать, глядя на нее.
- Одежду вы себе сами шьете?
- Нет, никогда. Одежду я обычно покупаю серьезных марок — Иссе Мияки, Кензо, сегодня я могу себе это позволить. А вышиваю для удовольствия, когда есть время. Могу салфетки вышить, могу рисунок на рубашке.
- Чем еще любите заниматься в свободное время?
- Театр — это хобби, которое перерастает в профессию. Поэтому у меня никаких занятий нет, кроме моего дела — балета. А в свободное время люблю просто лежать на диване, книгу читать или смотреть кино.
- Какое кино предпочитаете — серьезное или развлекательное?
- Я люблю очень разное кино. Например, обожаю экранизации. Есть фильмы, которые замечательно сделаны, где актерами хорошо проработаны персонажи. Я очень ждал продолжения «Догвилля» - «Мандерлей». Ларс фон Триер — мой любимый режиссер. Мне нравится, как он снимает — весь фильм сделан в одном павильоне, в одних декорациях. Мне кажется, так ни у кого больше не получится. А вообще у меня огромная фильмотека. Я смотрю и Тарковского, и оперетты, и мюзиклы.
- Существует распространенное мнение, что актерами становятся люди, которые хотят быть кем-то другим, убежать от себя. Вы с этим согласны?
- Может быть, но только в драме. В балете такого не может быть. Туда приходят в десять лет. Либо тебя приводят, либо ты идешь по желанию. Я пришел в балет сам — мне хотелось танцевать.
- У вас в жизни случались новогодние чудеса, подарки судьбы?
- Я всегда хотел танцевать в Парижской Опере. Есть три Мекки балета: Мариинский, Большой театр и Парижская Опера. Выше этого не может быть ничего. В Мариинском я много танцевал, очень люблю этот театр, тех, кто в нем работает. А в Парижской Опере десять лет был мораторий на русских артистов. И я оказался первым, кого туда пригласили. Вот это, я считаю, был подарок судьбы. Еще я всегда мечтал, чтобы для меня поставили знаковый спектакль: как для Плисецкой «Кармен», для Васильева «Спартак». И когда приехал французский балетмейстер Ролан Пети и поставил для меня «Пиковую даму» - это было колоссальное счастье. Сколько бы ни прошло времени, я знаю, что останусь Германом. Это огромный подарок судьбы. Возможно, будет еще что-нибудь такое же знаковое, не знаю. На все воля Всевышнего.
Беседовала Ирина Залогина (2006 год)