Лето выдалось жарким. Палящие лучи солнца не щадили никого из тех, кто попадался на пути. Соледад открыла окно в надежде на хотя бы небольшой сквозняк, но воздух замер и не желал шевелиться.
- Господи, и обязательно надо в такую погоду ехать на кладбище? Ничего с могилами за день не случится, если перенести уборку. Но нет, придётся, иначе старушки потом шум поднимут. Как так, дочь самой Мануэлы не приехала отмывать могилу матери в такой день. Какой позор, потерянное поколение, вот в наше время... - Последнюю фразу Соли произнесла кривляясь, пародируя интонацию престарелых соседок.
В небольшой деревеньке неподалёку от Мадрида свято чтили традиции предков. Ни современный мир, ни блага цивилизации не могли искоренить многовековые суеверия, обычаи и негласные правила. Но в этом и особый шарм: здесь до сих пор живы посиделки во дворе, общие празднования и соседская взаимовыручка. Время течёт размеренно, нет спешки и суеты большого города, нет равнодушия и безучастности.
Когда четыре года назад Пауло оставил Соледад с сыном одних и уехал в Барселону за лучшей жизнью, именно соседки не дали ей опустить руки.
- Соли, подруга, чего ты расстраиваешься? - утешала её Сесилия. - Мир следует воспринимать наоборот. Тогда все станет ясно. Пауло не бросил тебя. Просто дал свободу распоряжаться своей судьбой. Ты же дочь самой Мануэлы, ты не можешь сдаться. Да и что будет с детьми? А мы все тебя поддержим, я уже говорила с другими. Нужна будет помощь - сразу зови.
И Соли не сдалась. Снова открыла небольшое кафе, в котором когда-то заправляла её мать, стала сдавать комнаты редким туристам, желающим отдохнуть от шумных мегаполисов.
Казалось, всё постепенно возвращалось в нормальное русло, когда кто-то из знакомых, побывавших в Барселоне, рассказал, что Пауло нашёл лучшую жизнь, за которой охотился. Теперь он звезда, поёт в популярном клубе, а сиськи у него больше, чем у Соледад.
- Паулито стал Паулитой, - смеялась она до слёз. - Муж променял меня на сиськи. И ладно бы на чужие, но, господи, он сделал их себе! А я-то убивалась, плакала, искала причины. Как всё просто!
В честь такого события в меню её кафе появился десерт "Соски Венеры", ставший вскоре популярным у всех в округе. Воздушный бисквит, на котором томно лежит нежнейший мусс в форме полусферы, украшенный сверху миндалем будто остро торчащим соском, покорял с первого укуса. Возбуждая вкусовые рецепторы, он доставлял истинное блаженство, а начинка из домашнего джема растекалась нектаром чистого гастрономического экстаза.
- Если ты меня не остановишь, Соли, я съем все пирожные, и посетителям на вечер ничего не останется, - сказала Сесилия, откусывая от очередного "соска". - Как ты можешь печь в такую жару? Я просто восхищаюсь тобой! Ох, как вкусно. Они меня просто с ума сводят.
- Мы же договорились: сначала ты пьёшь кофе, а уже потом сходишь с ума от моих пирожных. Кофеин притупляет тягу к сладкому. А с твоим сахаром столько "сосков" - просто самоубийство. Мы же на кладбище убираться идём, а не хоронить тебя.
Подруги громко засмеялись от такой шутки и стали собираться. Перед кладбищем надо было ещё заглянуть к тётушке Розе, справиться о здоровье и отдать ей несколько пирожных. Старушка уже пару недель болела и не выходила из дома, поэтому вся улица ходила к ней в гости поделиться новостями, принести еды, лекарств, помочь по хозяйству.
Уложив в коробку две пары "Сосков Венеры" для тётушки Розы и упаковав ещё несколько "для мамы", Соледад пошла в кладовку за принадлежностями для уборки маминой могилы. По дороге она заглянула в комнату сына. Тот сидел на ковре и стрелял в невидимых врагов из игрушечного пистолета.
- Эстебан, мне пора к бабушке на кладбище, а ты побудешь с тётушкой Розой. - Ребенок никак не отреагировал. - Эстебан! Оставь пистолет, захвати пирожные с кухни и иди с тётей Сесилией на улицу.
- Хорошо, мамочка, - ответил сын и поплёлся из комнаты. Пистолет он так и не оставил - заткнул за пояс брюк.
"Маленький разбойник," - подумала Соледад.
Когда они с Сесилией дошли до кладбища, в деревню наконец-то пришла долгожданная прохлада. Подруга ушла убирать участок, который заранее купила для себя.
Соледад стояла у могилы своей матери и смотрела на скромный памятник, усыпанный цветами. Надпись золотом почти выгорела, но не потеряла четкости.
"Мануэла Морьенте
1945-2015
Гильотина - начало сна"
- Да, мамочка. Смерть - это начало вечного сна.
Именно сейчас, когда она стояла на кладбище, и лёгкий ветерок обдувал её, обнимал и будто смахивал весь груз с уставших плеч, Соледад поняла, что ещё никогда в жизни не была так свободна и счастлива.
С соседней могилы подошёл мужчина и заговорил с ней:
- Это Вы та самая Соледад?
- Та самая? - удивилась Соли.
- Да, та самая, которая свела с ума всех своими пирожными.
- Ах, вы про "Соски Венеры"? Они посвящены идеальной груди моего бывшего мужа, - Соледад лукаво улыбнулась и протянула мужчине коробочку, предназначенную для мамы.
Откусив кусочек пирожного, мужчина с улыбкой ответил:
- Ваш бывший муж многое потерял. Я Рауль.
- Соледад. - Это прозвучало слишком взволнованно, и на её щеках проступил румянец.
